Печать и колокол - Кларов Юрий Михайлович - Страница 7
- Предыдущая
- 7/58
- Следующая
Вскоре Шуйский убедился, что мертвый Лжедмитрий для него страшней, чем живой.
И если к тому времени был жив ссыльный, рассказывавший о чудесном колоколе и волшебных печатях, вырезанных Колченогим Прокопом из Стрелецкой слободы, он мог увидеть и услышать, как его слова превратились в явь.
…«Как приложит Димитрий Иоаннович свою царевичеву печать ко своей царевичевой грамоте – зазвенит, заиграет благовестом безъязычный колокол в Сибири, а за ним безо всякого какого промедления и все прочие колокола на звонницах земли Русской. Услышит то благовестие в своей пустыни святой царица-инокиня – вымет не мешкая из подголовника другую Прокопову печать, большую государственную, да перекрестит ее. Тут уж все российские колокола сами собой в набат ударят. Тут уж не зевай!»
Правда, царица-инокиня отреклась от признанного ею год назад сына. Печать к грамотам прикладывал не Димитрий Иоаннович, уже дважды погибший, а Григорий Петрович Шаховской, по выражению летописца, «главный заводчик всей крови». Но что касается российских колоколов, то они действительно безостановочно и настойчиво гудели, призывая постоять за «склонного к народу» истинного царя Димитрия Иоанновича.
Колокола предрекали боярскому царю Василию Шуйскому кровавое восстание холопов, крестьян и задавленных податями черных посадских людей.
В то время как в Путивль к Шаховскому ежедневно прибывали отряды крестьян, холопов и казачьей вольницы, которые привозили на справедливую казнь супротивников Димитрия Иоанновича – бояр и воевод, начались волнения в Чернигове, Туле, Кашире, Рязани, Нижнем Новгороде, Калуге и Смоленске.
Заволновалась и Москва, где из рук в руки передавались грамоты Димитрия Иоанновича и подметные письма. Мало того, на многих боярских домах здесь стали появляться надписи, гласившие, что царь Димитрий Иоаннович отдает хоромы этих «злодействующих гадов» своему верному народу на разграбление.
Тревожно и беспокойно стало в Москве. Заскрипел и зашатался трон под Василием Шуйским. Чем его поддержишь? Не молитвами же…
Пытаясь отвратить надвигающуюся беду, царь Василий приказал привезти из Углича в Москву гроб с телом царевича Димитрия. Но народ уже ничему не верил. Солгавший единожды, солжет и вторично.
Кому ведомо, царевич ли в гробу? Может, Шуйский подложил туда какого иного младенца? А печать на грамотах Димитрия Иоанновича подлинная, большая государственная.
Жив Димитрий Иоаннович!
Но с особой силой всероссийский пожар вспыхнул, когда несуществующий Димитрий Иоаннович назначил своим «большим воеводой» крестьянского вождя Ивана Исаевича Болотникова, а лукавый князь Шаховской с должным смирением перед «большим воеводой» вручил Болотникову царскую грамоту, скрепленную большой государственной печатью.
«Отважный витязь», как именовали Болотникова современники, был некогда холопом князя Телятевского. В молодости он бежал от князя на юг к казакам. Во время одной из битв был захвачен татарами и продан в Турцию. Здесь он попал на галеры. Из рабства его вместе с другими пленниками освободили венецианцы. Пробыв некоторое время в Венеции, он через Польшу вернулся в Россию, где его ждали великие победы, слава, пытки и смерть…
Князь Шаховской, сразу же поверивший в военные таланты Болотникова, передал ему командование над двенадцатитысячным отрядом. И князь не ошибся в своем выборе. Болотников оказался не только блестящим полководцем, но и организатором, прекрасно понимающим народные чаяния.
Димитрий Иоаннович крестьянского вождя Ивана Исаевича Болотникова стал символом борьбы за свободу.
В своих «листах» Болотников призывал к оружию угнетенных, обещая от имени царя волю и справедливость.
Письма Болотникова не сохранились. Но некоторое представление о них дает грамота патриарха Гермогена. Воззвания Болотникова, писал Гермоген, внушают черни «всякия злыя дела на убиение и грабеж, велят боярским холопам побивати своих бояр… и шпыням и безымянникам ворам, – злобствовал Гермоген, – велят гостей (богатых купцов) и всех торговых людей побивати и животы их грабити, и призывают их, воров, к себе и хотят им давати боярство, и воеводство, и окольничество, и дьячество».
В то время как Болотников формировал в Комарицкой волости, где осело много беглых крестьян и холопов, армию, которая могла бы успешно противостоять войскам Шуйского, князь Шаховской занялся подыскиванием нового Лжедмитрия.
Большая государственная печать не могла больше заменять Димитрия Иоанновича. Недаром же, как стало известно Шаховскому, бояре, посвященные в закулисную сторону происшедшего, ехидничали: «Ежели в Москве на троне хоть плохонький, а царь, то в Путивле замест монарха печать бессловесная царствует. А замест думы боярской в том Путивле князюшко Шаховской. С им, верно, тая печать и совет держит».
Что там говорить, нужен царь. Да где его найдешь? Царь не гриб – под осиной не сыщешь…
Действительно, отыскать подходящего Димитрия Иоанновича оказалось делом не простым.
Ведь новый Лжедмитрий должен был в какой-то мере устроить и холопов Болотникова, разоряющих боярские поместья (не по душе это князю Шаховскому, но что поделаешь?), и бояр, отстаивающих свои родовые вотчины; руководителей дворянского ополчения, ставших под знамена сына Иоанна Грозного (их холопы Болотникова тоже не очень жалуют), и польских шляхтичей; самого князя Шаховского и казачьих атаманов; польского короля и православное духовенство. Наконец, желательно, чтобы новый Лжедмитрий хоть немного внешне походил на прежнего и чтобы его признала своим мужем «русская царица» Марина Мнишек…
Трудная задача стояла перед Шаховским, которого Болотников, уже выступивший в поход, все время донимал просьбами, а затем и требованиями, чтобы Димитрий Иоаннович прибыл наконец в войска и царским словом подтвердил свои обещания холопам и беглым крестьянам. Ведь Болотников не сомневался в существовании Димитрия Иоанновича, назначившего его «большим воеводой»…
В очень сложном положении оказался Шаховской!
Между тем поход крестьянской армии несуществующего Димитрия Иоанновича начался успешно. Уже в августе 1606 года Болотников наголову разбил под Кромами войска Василия Шуйского. Эта блестящая победа послужила сигналом к повсеместному восстанию холопов и крестьян против своих господ. Все обездоленные стекались к Болотникову. Город за городом провозглашал царем Димитрия и присылал Болотникову своих ратников. К его армии примкнули также мелкопоместные тульские дворяне, руководимые Истомой Пашковым, и рязанские помещики во главе с Прокопием Ляпуновым.
22 октября 1606 года войска Болотникова расположились в селе Коломенском, под самой Москвой. Здесь Болотников построил крепость с земляным валом, а его отряды перекрыли все дороги, ведущие к столице. По существу Москва оказалась на осадном положении.
Неделя-другая – и в столицу своего государства вновь въедет сын Иоанна Грозного, дважды спасшийся от врагов пресветлый царь и великий князь Димитрий Иоаннович.
Но где же он? Где Димитрий Иоаннович?
С этим вполне обоснованным вопросом к Болотникову обращается депутация москвичей. Москва, говорят они, готова свергнуть Василия Шуйского и открыть ворота своему законному государю, но пусть Болотников покажет его. Истинный ли то государь? Вновь мчатся гонцы Ивана Исаевича Болотникова в Путивль к Шаховскому. Больше медлить нельзя. Когда прибудет к своему победоносному войску Димитрий Иоаннович?
Шаховскому ответить нечего. Он лишь разводит руками. Царь в Польше, в замке своего тестя Юрия Мнишека. Покуда царь приехать не может, но вот грамота с его большой печатью… Однако в сложившейся ситуации печать уже больше не может заменять царя. Нужен царь, а его нет. И в городах, поддержавших Болотникова, нарастают среди народа сомнения: а не ошиблись ли, откачнувшись от Василия Шуйского? Печать печатью, а царя-то нет… Может, правду говорил Шуйский, что подлинный царевич в Угличе смерть принял? Ходят разные слухи и среди ратников. А подлинно ли царь холопам свободу обещал? Не обман ли то? А может, насулил несбыточного – да в кусты?
- Предыдущая
- 7/58
- Следующая
