Виктор Вавич (Книга 2) - Житков Борис Степанович - Страница 31
- Предыдущая
- 31/63
- Следующая
- Папа там? - и чиновница топнула ногой.
- Ну да! - сердито крикнул Коля и встал. Он, топая ногами, пошел в кухню, и слышно было, как он плескал водой под краном. Чиновница вышла.
И Башкин слышал, как Коля, выкрикивая, фыркал водой:
- Не знаю!.. Там сказали.
- Я пойду! - сказал Башкин, выходя в сени.
- Стойте! И я! - крикнул Коля. Он мокрые руки совал в рукава шинели и, не застегнувшись, раньше Башкина выскочил вон. Он ждал Башкина за воротами.
- Верните его! Верните! - кричала вслед чиновница. Башкин оборачивался, снимал шапку. За воротами он мотнул головой Коле и саженными шагами пошел через улицу. Коля бежал следом. Они так прошли квартал. Башкин завернул за угол, и тут сразу пошел тихой походкой. Он улыбнулся плутовски Коле и взял его за руку.
- Здорово? - весело подмигнул Башкин.
- Да нет! - говорил, запыхавшись, Коля. - Что я... ей-богу, скажу... да что я скажу? А она плачет. Ей-богу!
- Ничего, - сказал Башкин учительным тоном, спокойным, плавным, будто гладил Колю, - ничего, мы сейчас все обсудим и решим, что нам делать. Давай спокойно решим, что нам делать.
Коля заглядывал вверх в лицо Башкину и крепко кивал головой:
- Да! Да!
- Пойдем, где людей меньше.
- Ага, - кивнул Коля и поддал шагу. Свободной рукой он старался застегнуть распахнутое пальто.
Они шли к парку, где "правил казну" Коля. Сырая полутьма заслоняла даль улицы, и прохожие быстро семенили мимо. Становилось пустынно, слышны стали свои шаги. Один только городовой чернел на углу.
- Ну вот, - начал Башкин вполголоса, - я тебе скажу по самому страшному секрету, - Башкин обернулся всей фигурой назад. - Да, по самому ужасному секрету...
Коля задрал голову, глядел в лицо Башкину.
- ...что папа твой... нет, что про твоего папу говорят, я слышал, что ему надо быть, - Башкин нагнулся к Коле, - во как!
Башкин погрозил в воздухе пальцем. - Прямо того... ...заболеть! - в самое ухо шепнул Башкин. - Заболеть или совсем... Коля, не мигая; глядел перед собой.
- Умереть? - без звука прошептал Коля.
- Да нет! - распрямился Башкин.
В это время какой-то хлипкий человечишко перебегал улицу наперерез Башкину. Башкин повел головой.
- Он? - крикнул человечишко. - Не обознался. - Он приостановился, вытянул шею вперед. - Он и есть! - и человек бросился к Башкину. - Не признаешь? Не? - он сбил Колю вбок, схватил Башкина за лацкан пальто. - Не? Котин, Котин я, накажи меня Господь. Что?
Башкин глядел сверху, откинувшись назад.
- Ты же Башкин! Башкин, покарай мене Господь, что ж ты исделал со мной, чтоб ты пропал, - кричал Котин, как плакал. - Что ты мене, сука, наделала, чтоб ты добра не видал.
Башкин двинулся вперед, но Котин ухватился за рукав, он поворачивал на ходу Башкина, запрыгивал вперед, теребил, дергал.
- Я ж тебе кругом города шукаю, мене ж ночевать нема кудой пойтить, мене ж убьют на Слободке - йай! йай-йай!- и Котин плакал и злой рукой рвал карман Башкина. - Кудой я пойду, чтоб ты сгорел, - он остановился, расставив ноги, рванул Башкина - отлетела пуговка, а Котин держал Башкина за открытую полу. - Кудой? Кудой? - охал он со слезой на всю улицу.
- Слушайте, не сходите с ума, черт вас дери! - закричал Башкин и оглянулся на Колю. - Мальчик же тут - громким шепотом сказал Башкин, нагнувшись.
- К свиньям твоих мальчиков и тебе вместе, - с новой силой задергал полу, заныл Котин, - мене один только слободской устренет, он мне враз перо всадить, так нехай и ты пропадешь, стерва ты лягавая, нехай и тебе вата будеть! Не выдирайся от мене... - Башкин сильно рванул пальто, Котин споткнулся, пролетел два шага, не выпуская полы, он чуть не свалил Башкина - покатился. - Не выдирайся... не... не... не пустю, нехай мне пропасть.
Коля рвал полу от Котина, бил его сапогами по рукам. Котин пустил, Башкин отскочил.
- Городовой! - закричал Башкин. Вдоль пустой улицы ноем взвился голос.
- Тебе будет городовой! - Котин вскочил, отбежал назад два шага и вдруг кинулся, прыгнул на Башкина. Башкин отпрянул назад, спотыкаясь. Неловкий удар пришелся выше уха, загудело в голове, и шапка сбилась на землю.
Башкин махал перед собой длинными руками, отчаянно вертел, как попало. Котин целился.
- Ай! - закричал Коля. Он с разбегу ткнулся головой в живот Котину. Они упали.
- Городовой! Городовой! - вопил Башкин. Он отдирал Колю от Котина. Идем, идем, идем!.. - бормотал Башкин. Он уцепил Колю за рукав и потащил за собой. Он бегом завернул в переулок. Вдруг Коля всхлипнул, рванулся и опрометью Понесся прочь. Башкин слышал, как дрожала на бегу яростная нота и ушла вдаль.
Петух
ВАВИЧ стоял в наряде перед собором. Отпевали убитых. Там в соборе сейчас все чины и белый Сороченко. Еще, наверно, не заколотили гроб, и смотрит Сороченко закрытыми глазами, будто силится поднять веки и не может. Мимо вон какой идет. Чернявенький. Ага! В землю смотрит. Не такие уж лужи. И Вавич хмурыми глазами глядел, как прохожий выбирал дорогу по площади.
"Убили! с-сволочи!" - Вавич огляделся, на месте ли городовые. За голыми деревьями стояли казачьи лошадки, и глухо гудели голоса казаков. "Некстати гудеть", - нахмурился Вавич и коротко свистнул. Городовой сорвался, заспешил.
- Скажи хорунжему, что просили, чтоб приказал, чтоб потише, - и Вавич кивнул подбородком на казаков.
Но в эту минуту спешными шагами вышел из собора Воронин. Он на ходу накрыл голову широкой фуражкой, хлопнул как попало.
- Выносят, выносят, - замахал он Вавичу. Вавич строго осмотрелся - нет ли подозрительных.
- Садись! - скомандовали у казаков. Прохожие стали останавливаться.
И вот, покачиваясь над людьми, выплыл из темных дверей белый гроб.
Он покачивался, как будто больной, усталой походкой.
Толпа окружила катафалк. Над головами зашатался второй гроб.
Вавич глянул на толпу прохожих. "Убили, теперь любуетесь?" Кровь напружилась в щеках, Вавич зашагал через мостовую к панели, где черной толпой стояли прохожие. Шел, зажав со всей силы свисток в правом кулаке, и дергалась челюсть, чтоб крикнуть. Что крикнуть?
- Шапки долой! - гаркнул Виктор и махнул рукой, будто разом сшибал со всех голов. Передние потянулись к шапкам.
Казачьи трубачи дробно протопали вперед.
Вавич строго стал во фронт, прижал руку к козырьку - катафалки двинулись.
"Кто это крест-то впереди несет?" - Виктор невольно скосил глаза: почтенный какой. Болотов! Сам Болотов истово нес крест, как раздвигал воздух для шествия. Мутно гудела толпа людей. С высоты, с колокольни тонко брякнул колокол, будто упустили, разбили дорогое. Вавич глядел на передний гроб. Наверно, там Сороченко все еще просит. И вдруг ударил медный аккорд, и кончилось. Все кончилось, кончилось. Все кончилось, умер, совсем. И Сороченко сам, наверно, теперь узнал, что кончено. У Виктора дрогнула рука под козырьком. И если открыть его теперь - ни губы, ни веки не смотрят.
Полусотня казаков с пиками шла следом за музыкой. Высоко покачивались пики над толпой.
Кто-то толкнул Виктора под локоть. Воронин с мокрыми сердитыми глазами.
- В цепь, в цепь городовых, чтоб по бокам. Живо, живо!
Вавич дернулся распоряжаться.
Городовые шли по панели, отгораживали от тротуара.
- На два шага! На два шага! Держи дистанцию!
Вавич пропускал мимо себя городовых.
Вавич глянул - вон со старушкой в платочке за гробом полицмейстер. Старушка в землю смотрит, не видит, должно, ничего. А он ее под руку. И вдруг увидал как вырезанное из всей толпы лицо - Варвара Андреевна. Черные страусовые перья как будто кивнули чуть - миг всего - и смотрит вперед и мерно шагает, с музыкой в ногу.
- Посматривай, посматривай, сукиного сына, чтоб какой-нибудь жиденок не того. Не напаскудил бы, сукиного сына, - бормотал на ходу Воронин. Он усталой походкой простукал мимо.
Виктор пропускал процессию вперед, ровнял толчками городовых, и делалось душно от музыки, от медного тягучего голоса, от катафалков белых, от коней в белых сетках, от султанов на конских головах, и все строгое смешалось, спуталось, и все вперед хотелось. И Виктор пересек шествие и с другой стороны пошел проверять цепь, деловой быстрой походкой, по обочине тротуара - вперед. Он увидал Варвару Андреевну сзади и тогда только сбавил шаг.
- Предыдущая
- 31/63
- Следующая
