Границы бесконечности - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 7
- Предыдущая
- 7/61
- Следующая
«Мы все появились здесь случайно. Как розы».
Этой ночью путники разбили лагерь на вершине холма. Наутро они добрались до подножия настоящих гор и вышли за пределы тех мест, которые Майлз знал с детства. Теперь он часто сверял указания Харры со своей картой, сделанной по орбитальным съемкам. На закате второго дня они были уже всего в нескольких часах пути от цели. Харра уверяла, что сможет привести их туда до наступления темноты, но Майлзу не хотелось приезжать ночью в незнакомую деревню, где их встретят без всякой радости.
На рассвете он искупался в ручье и оделся в только что распакованную форму офицера императорской армии. На Пиме была коричневая с серебром ливрея Форкосиганов; на раскладном алюминиевом древке, упертом в стремя, он держал графский штандарт. Ди остался в своем черном полевом комбинезоне, но вид при этом у доктора все равно был смущенный. «Разряжены мы убийственно», – невесело подумал Майлз. Если во всем этом маскараде и был какой-то глубинный смысл, то Майлз его не улавливал.
Утро еще не кончилось, когда отряд остановил лошадей перед маленьким домиком на краю рощи сахарных кленов. Деревья, посаженные неизвестно когда, с годами взбирались все выше по склону, забрасывая вперед свои легкие семена. Горный воздух был прохладен и свеж. В зарослях сорняков копались куры; забитая тиной деревянная труба роняла капли воды в корыто.
Харра соскользнула с лошади, разгладила юбку и поднялась на крыльцо.
– Кейрел? – позвала она. Застыв в седле, Майлз с непреклонно-решительным видом дожидался первой встречи. Никогда не следует терять психологическое преимущество.
– Харра? Это ты? – откликнулся мужской голос. Распахнув дверь, староста выбежал из дома. – Где ты была, девочка? Мы тебя искали, думали, ты сломала себе шею где-нибудь в зарослях!.. – Тут он умолк, заметив трех неизвестных всадников.
– Ты отказался признать мое обвинение, Кейрел, – поспешно проговорила Харра. Она нервно теребила свою юбку. – И я пошла к судье в Форкосиган-Сюрло, чтобы пожаловаться ему.
– Ах, девочка, – горестно вздохнул Кейрел, – как это глупо, как глупо…
Он покачал головой и тревожно посмотрел на приезжих. Это был лысеющий человек лет шестидесяти, загорелый, обветренный и грузный. Левая рука его заканчивалась культей – еще один ветеран.
– Староста Зерг Кейрел? – сурово заговорил Майлз. – Я – Голос графа Форкосигана. Мне поручено расследовать преступление, о котором заявила Харра Журик перед графским судом: убийство ее дочери, младенца Райны. Как староста Лесной Долины вы должны мне содействовать и помогать вершить графское правосудие.
Произнеся эту сакраментальную формулу, Майлз умолк, ожидая ответа. Толстый Дурачок фыркнул. Шитый серебром по коричневому фону штандарт негромко хлопал на ветру.
– Окружного судьи на месте не было, – вставила Харра, – но граф был.
Побледневший Кейрел пристально смотрел на Майлза. Наконец взяв себя в руки, он постарался встать навытяжку и отвесил неловкий поклон.
– Кто… кто вы, сэр?
– Лорд Майлз Форкосиган.
Кейрел зашевелил губами. Майлз не умел читать по губам, но был совершенно уверен, что староста в отчаянии беззвучно выругался.
– А это мой слуга сержант Пим и медицинский эксперт, лейтенант Имперской службы Ди.
– Вы сын милорда графа?
– Тот самый, единственный.
Майлзу уже надоела эта игра. Наверное, для первого впечатления достаточно. Он соскользнул с Дурачка и легко приземлился на носки. Кейрел изумленно смотрел на него сверху вниз. «Да, вот такой я низенький. Но подожди, милашка, увидишь, как я танцую!» Перекинув поводья через руку, Майлз шагнул прямо к корыту.
– Нам можно напоить здесь лошадей?
– Э-э… это для людей, милорд, – спохватился Кейрел. – Подождите, я принесу ведро.
Подтянув обвисшие брюки, он поспешно потрусил за дом. Наступила минута тишины, потом донесся голос старосты:
– Где у вас козье ведро, Зед?
Ему ответил другой голос, высокий и молодой:
– За поленницей, па.
Послышалось невнятное бормотание, и Кейрел притрусил обратно с помятым алюминиевым ведром, которое поставил у корыта. Он выбил затычку, и искристая струя чистой воды зазвенела о ведро. Толстый Дурачок шевельнул ушами и потерся тяжелой головой о Майлза, оставив на мундире рыжие с белым шерстинки и чуть не сбив хозяина с ног. Кейрел поднял глаза и улыбнулся лошади, но улыбка пропала, едва он перевел взгляд на ее хозяина. Пока Толстый Дурачок шумно пил, Майлз успел мельком заметить обладателя второго голоса – мальчишку лет двенадцати, улепетывавшего в кленовую рощу.
Майлз оставил Пима расседлывать и кормить животных, а сам прошел за Кейрелом в дом. Харра ни на шаг не отходила от Майлза, и доктор Ди со своим врачебным чемоданчиком тоже потащился за ним. Сапоги Майлза угрожающе протопали по дощатому полу.
– Жена вернется к вечеру, – сообщил староста, бесцельно бродя по комнате.
Майлз и Ди устроились на скамье, а Харра села на пол у выложенного булыжниками очага и обхватила руками колени.
– Я… я заварю чай, милорд.
И Кейрел бросился из дома наполнить чайник, прежде чем Майлз успел произнести: «Нет, спасибо». Ладно, пусть успокоит нервы повседневными делами. Может, тогда удастся определить, насколько его смущение связано с присутствием высокопоставленных незнакомцев, а насколько – с чувством вины. К тому времени когда староста поставил полный чайник на уголья, он уже заметно лучше владел собой, поэтому Майлз решил приступить к делу.
– Я бы предпочел начать расследование немедленно. Полагаю, оно займет немного времени.
– Оно могло бы и вообще не начинаться, милорд. Младенец умер естественной смертью. На девочке не было никаких отметин. Она была слабенькая, у нее был кошачий рот и бог весть какие еще хвори. Она умерла во сне, по какой-нибудь случайности.
– Просто удивительно, – сухо заметил Майлз, – как часто подобные случайности происходят в этих краях. Мой отец, граф, тоже это отметил.
– Да-да, очень часто. И не стоило утруждать вас из-за такой безделицы. – Кейрел с досадой посмотрел на Харру, но женщина сидела молча и никак не реагировала на происходящее.
– Для меня это не составило труда, – невозмутимо ответил Майлз.
– Право, милорд, – понизил голос Кейрел, – по-моему, ребенка могли заспать. Неудивительно, если в своем горе Харра не хочет в этом признаться. Лэм Журик – хороший парень, хороший работник. На самом деле Харра никого не винит, просто ее рассудок на время помутился из-за несчастья.
Глаза Харры, поблескивавшие из-под копны светлых волос, стали ядовито-холодными.
– Да-да, я понимаю, – сочувственно произнес Майлз, и староста немного приободрился.
– Все еще будет в порядке, пускай только она потерпит, переживет свое горе. Пусть поговорит с беднягой Лэмом. Я уверен, что он не убивал младенца. Не надо ей сгоряча делать то, о чем потом пожалеешь.
– Понимаю, – Майлз позволил своему голосу стать ледяным, – почему Харра Журик сочла необходимым идти четыре дня, чтобы ее выслушали. Вы, похоже, удовлетворяетесь домыслами, староста Кейрел. А я приехал за фактами. Графское правосудие зиждется не на догадках, и у нас нынче не Период Изоляции. Даже в этом захолустье. Расследование начнется сейчас же. Мы не будем делать поспешных выводов, пока не собраны улики. Подтверждение вины или невиновности Лэма Журика прозвучит из его собственных уст под действием суперпентотала, который введет ему доктор Ди в присутствии двух свидетелей – я имею в виду вас и одного из жителей деревни по вашему выбору. Просто, быстро и чисто.
«И может быть, тогда я еще до заката смогу уехать из этой забытой богом дыры».
– Я требую, чтобы вы, староста, сейчас же отправились и привели Лэма Журика для допроса. Сержант Пим вам поможет.
Кейрел помедлил, наливая кипяток в большой коричневый заварочный чайник, и только после этого заговорил:
– Я-то повидал мир, милорд. Как-никак, двадцать лет был на Службе. Но большинство здешнего люда никогда не уезжали из Лесной Долины. Сыворотка истины для них все равно что колдовство. Они могут решить, что полученное таким путем признание – неправда.
- Предыдущая
- 7/61
- Следующая
