Проклятие Шалиона - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 19

— Ошибка, Кэс? Ты хорошо подумал об этом?

Кэсерил вздохнул.

— У меня было девятнадцать месяцев на размышления, Палли. Я рассмотрел каждую возможность, даже самую ничтожную. Я думал об этом, пока меня не начало тошнить.

Палли спросил в лоб:

— Ты считаешь, что рокнарцы решили отомстить тебе, спрятав от нас и сообщив, что ты мёртв?

— Я так думал поначалу.

«Если не принимать во внимание, что я видел список».

— Или кто-то преднамеренно вычеркнул тебя из списка? — настаивал Палли.

Список был написан рукой Мартоу ди Джироналом.

— Это был мой окончательный вывод.

Палли выдохнул:

— Низкий, грязный предатель! После всего, что мы перенесли… чёрт побери, Кэс! Когда я прибуду ко двору, я расскажу об этом ди Джироналу. Он самый могущественный лорд Шалиона, боги свидетели. Вместе, уверен, мы доберёмся до задницы этого…

— Нет! — Кэсерил в ужасе подскочил на подушках. — Не надо, Палли! Даже не заикайся ди Джироналу, что я существую! Не обсуждай это, не упоминай обо мне — если мир считает, что я мёртв, так даже лучше. Если бы я знал, что всё обстоит именно так, я бы остался в Ибре. Просто… забудь об этом.

Палли пристально посмотрел в глаза другу.

— Но… Валенду вряд ли можно назвать краем света. Всё равно люди узнают, что ты жив.

— Это спокойное мирное место. Я никому здесь не мешаю.

Многие в Готоргете были столь же смелы, как Палли, многие были куда сильнее, но любимым лейтенантом Кэсерила он стал из-за своего ума. Этому уму достаточно было получить единственную ниточку, чтобы начать быстро разматывать весь клубок. Глаза Палли сузились, поблёскивая в отсвете пламени свечи.

— Ди Джиронал? Сам? Пятеро богов, чем же ты ему так насолил?

Кэсерил поёрзал, устраиваясь поудобнее.

— Думаю, это не личное. Полагаю, это была лишь маленькая… услуга кому-то. Маленькая незначительная услуга.

— Тогда правду знают ещё двое. О боги, Кэс! Кто же этот второй?

Палли будет раскапывать и разнюхивать — теперь Кэсерилу его не остановить, что ни делай. Он не бросит работу ума на полпути и уже начал собирать головоломку.

— Кто мог тебя так ненавидеть? Ты всегда был самым дружелюбным и мирным человеком. Ты даже отказывался от дуэлей, а побеждённым врагам никогда не предлагал унизительных для них условий и — демоны Бастарда! — даже в шутку не заключил ни единого пари! Маленькая незначительная услуга! Что могло руководить человеком, чтобы так жестоко поступить с тобой?

Кэсерил потёр лоб. Голова начала болеть, но вовсе не от выпитого вина.

— Страх. Так я думаю.

Палли удивлённо скривил рот.

— И если станет известно, что и ты кое-что знаешь, они будут бояться тебя тоже. Я совсем не хочу, чтобы это коснулось тебя, Палли. Я хочу, чтобы ты оставался в стороне.

— Если это действительно столь сильный страх — я бы даже сказал, ужас, — то один тот факт, что мы встречались и разговаривали, уже делает меня в их глазах подозрительным. Их страх плюс моё невежество — о боже, Кэс! Не посылай меня в бой с завязанными глазами!

— Я больше никого не хочу посылать в бой! — Ярость и решительность, прозвучавшие в голосе Кэсерила, удивили даже его самого. Глаза Палли расширились. Однако Кэсерилу внезапно пришло в голову использовать неуёмное любопытство Палли против него самого. — Если я расскажу тебе, что и откуда я знаю, ты дашь мне слово — твоё слово! — что оставишь это и не будешь пытаться ничего разузнать и ни словом не упомянешь ни о том, что я тебе расскажу, ни обо мне? Ни намёка, ни рискованных игр?..

— В общем, вести себя тише воды ниже травы, как это делаешь ты? — сухо спросил Палли.

Кэсерил хмыкнул — то ли весело, то ли печально.

— Именно так.

Палли опёрся спиной о стену и в раздумье ущипнул себя за губу.

— Торгаш, — наконец ласково произнёс он, — заставляешь меня купить кота в мешке и даже не даёшь взглянуть на него. Вдруг там вовсе и не кот?

— Мр-р-р.

— Я просто хочу совершить равноценный обмен… о проклятие, ладно, ладно! Я всегда знал, что ты не бросишь нас на неизведанную территорию и не направишь в заведомую засаду. Я поверю твоим суждениям, а ты — в мою рассудительность и осторожность. Таким будет моё слово.

Очень, очень умелый контрудар. Кэсерил не мог не восхититься им. Он вздохнул.

— Что ж, хорошо.

Какое-то время он сидел молча, словно собираясь с мыслями и не зная, с чего начать. Этот рассказ никогда ещё не звучал вслух, хотя мысленно был повторён столько раз, что слова должны были бы слетать с уст без запинки.

— История достаточно короткая. Впервые я встретил Дондо ди Джиронала четыре, нет, теперь уже пять лет назад. Я тогда на стороне Гуариды участвовал в маленькой приграничной кампании против безумного рокнарского принца Олуса — помнишь, он ещё имел привычку закапывать своих противников по пояс в экскременты и сжигать живьём? Через год после тех событий его убили собственные охранники.

— О да. Я слышал о нём. Говорят, его засунули в дерьмо вниз головой.

— Есть несколько версий его кончины. Но в то время он ещё правил. Лорд Гуариды загнал его войска — кучку разбойников — в холмы у самой границы, им некуда было деваться. Лорда Дондо и меня послали как парламентариев доставить Олусу ультиматум и обговорить контрибуции и условия освобождения пленных. Дела на переговорах пошли… плохо. И Олус решил, что доставить его ответ лордам Шалиона может и один посыльный. Он поставил нас с Дондо друг перед другом в своей палатке, окружив дюжими солдатами с мечами. Нам был предоставлен выбор: либо снести мечом голову своему товарищу и доставить её вместе с ответом принца в лагерь лорда Гуариды, либо, если мы откажемся от боя между собой, остаться обоим без голов, каковые катапультируют затем в сторону наших позиций.

Палли открыл рот, но всё, что он мог сказать, было:

— А-ах.

Кэсерил перевёл дух.

— Выбор первому предоставили мне. Я отказался от меча. Тогда Олус прошептал мне своим странным вкрадчивым голосом: «Вы не выиграете эту игру, лорд Кэсерил». Я ответил: «Знаю, принц. Но я могу сделать так, что вы её проиграете». Он немного помолчал, затем рассмеялся. И повернулся к Дондо, который уже был зелёным, как покойник…

Палли нахмурился, но не прервал рассказ, а жестом попросил Кэсерила продолжать.

— Один из солдат ударом под колени сбил меня с ног, схватил за волосы, и голова моя оказалась на скамейке. Дондо нанёс удар.

— По руке того солдата? — уточнил Палли.

Кэсерил заколебался.

— Нет, — наконец вымолвил он, — но Олус в последний момент подставил свой меч. Меч Дондо ударился о лезвие и соскользнул. — У Кэсерила до сих пор стоял в ушах скрежет металла о металл. — Я отделался здоровенным чёрным синяком на шее. Он не сходил примерно месяц. Два солдата отобрали у Дондо меч, а потом нас посадили на коней и отправили в лагерь Гуариды. Когда мне привязали руки к седлу, подошёл Олус и прошипел: «Теперь увидим, кто проиграет». Возвращались мы молча. Когда показались наши позиции, Дондо впервые обернулся ко мне и сказал: «Если ты кому-нибудь расскажешь об этом — я убью тебя». На что я ответил: «Не беспокойтесь, лорд Дондо, за столом я рассказываю только забавные истории». Лучше бы я промолчал. Хотя… может, и это не помогло бы.

— Он обязан тебе жизнью!

Кэсерил покачал головой и отвёл взгляд.

— Я видел его душу нагой, корчащейся от страха. Сомневаюсь, что он когда-нибудь простит мне это. В общем, я молчал, и он тоже. Я думал, что всё уже закончилось. Но потом был Готоргет, а потом… потом то, что было после Готоргета. Теперь я проклят дважды. Если Дондо узнает, что я жив и прекрасно понимаю, почему оказался рабом на галере, — как ты думаешь, сколько будет стоить моя жизнь? Но если я ничего не скажу, ничего не сделаю такого, что бы напомнило ему… может, он забыл обо мне? Я всего лишь хочу, чтобы меня оставили в покое в этом мирном тихом месте. У него же наверняка и без меня врагов хватает. — Кэсерил снова перевёл взгляд на Палли и напряжённо произнёс: — Даже не упоминай обо мне в присутствии Джироналов. Никогда. Ты не слышал этой истории. Ты со мной едва знаком. Если ты хоть немного любишь меня, Палли, оставь всё как есть.