Энциклопедический словарь (Р) - Брокгауз Ф. А. - Страница 8

• Предыдущая
• 8/101
• Следующая

Начало Р. труда, благоприятствуя развитию производительности труда, в других отношениях ведет к целому ряду печальных последствий. Прежде всего оно создает чрезмерную специализацию занятий и тем самым вредно отражается на умственном кругозоре трудящихся. Чем дальше идет Р. труда, тем более труд становится машинообразным. Производя постоянно одну и ту же операцию, человек лишается смены внешних впечатлений и постепенно все более тупеет. Даже в высших сферах труда, напр. в научной деятельности, Р. труда и, следов., специализация человека на какой-либо небольшой сфере знания ведет нередко к с ужению умственных горизонтов, к неспособности проникать в общую связь между явлениями и делать широкие обобщения. С другой стороны, повторение одних и тех же операций, вызывая напряжение только некоторых мускулов и частей организма, ведет к нарушению физического равновесия, к переутомлению некоторых частей тела и сопровождается многочисленными профессиональными заболеваниями. Те же результаты создаются неестественным положением тела при работе. Так напр., человек, работающий все время одной рукой, не имеет возможности упражнять прочие члены организма, которые лишаются живого кровообращения и питания и в результате слабеют. Лицо, занятое исключительно умственным трудом, становится, вследствие, бездействия организма, физически слабым и болезненным. Постоянно наклоненное положение и сдавленное положение легких у швей затрудняет дыхание и в конце концов ведет к столь распространенной среди них чахотке; постоянное писание ведет к судороге пальцев; стояние кондукторов и кучеров конно-железной дороги вызывает расширение вен на ногах, опухоли и т. п. Наконец, разделение труда усиливает зависимость рабочего, специализировавшегося на известном процессе производства, от предпринимателя и от колеблющихся условий рынка. Не умея делать ничего, кроме своей операции в производстве, рабочий не так легко может находить занятия, как другой, имеющий большее разнообразие профессиональных знаний. Поэтому ему нередко приходится соглашаться на невыгодные условия, предлагаемые предпринимателем, чтобы не остаться совсем без работы. Помимо этого, малейшее нарушение спроса и предложения того товара, в изготовлении которого участвует рабочий, застой в сбыте и производстве может совершенно лишить его занятий и поставить в безвыходное положение. Указанный темные стороны Р. труда заставляют одних относиться вообще отрицательно от этому началу и видеть в нем не прогрессивные, а регрессивные элементы (гр. Л. Н. Толстой, Н. К. Михайловский — в сочинении: «Что такое прогресс»), а других побуждает искать каких-нибудь средств для смягчения или устранения последних. Так, еще Чернышевский указывал на возможность переводить рабочих какого-нибудь предприятия с одного занятия на другое и тем устранять духовный и физический вред односторонности работы. Эта идея нашла себе практическое, хотя и слабое применение: на некоторых фабриках рабочие, после известного срока работы при машинах, переводятся временно на работы во дворе. То же самое достигается в России путем ухода рабочих с фабрик на летние работы в деревню. Вред от специализации занятий в умственном отношении может быть до известной степени парализован распространением образования, организацией чтений, концертов, читален и т. п.

М. С — в.

Разночинцы — законодательный термин, встречающийся в Своде Законов (cт. 561 т. IX, изд. 1876 г.), но не имеющий более практического значения. К Р. причислялись низшие придворные, статские и отставные воинские служители, которые не записывались ни в купечество, ни в цехи. а до установления почетного гражданства — и дети личных дворян (указ 29 апр. 1818 г.). Законодательство XVII — XVIII вв. стремилось сосредоточить Р. в посадах. Р. считались лицами податного состояния, но заемные обязательства они могли давать и брать на тех же основаниях, что дворяне и чиновники (устав о банкрот. 1800 г.). В общежитии под Р. разумеют лиц, которые, в силу полученного ими образования, исключены из податного состояния и могут ходатайствовать о предоставлении им почетного гражданства; в литературе Р. часто противопоставлялись дворянам.

Разум (LogoV, ratio). — Кроме значения Р. как особого вида мыслительной деятельности по соотношению с рассудком , под Р. в более широком смысле понимается существенная для человека, как такого, способность мыслить всеобщее, в отличие от непосредственно данных единичных фактов, какими исключительно занято мышление прочих животных. Такая способность отвлечения и обобщения, очевидно, включает в себя и рассудок, в силу чего в некоторых языках, напр. французском, коренного различия между Р. и рассудком вовсе не полагается (raison — raisonnement). Действие Р., как мышление всеобщего, теснейшим образом связано с человеческою речью, закрепляющею одним словесным значком неопределенное множество действительных и возможных (прошедших, настоящих и будущих) явлений подобных или однородных между собою. Если брать слово в его целости, нераздельно с тем, что им выражается или изрекается, то должно признать, что в слове и словах дана действительная сущность разумного мышления (греч. logoV — слово = Р.), из которой рассудочный анализ выделяет его различные формы, элементы и законы.

В древней философии, после того, как Аристотель (определивший Божество как самомышление — thV nohsewV nohsiV) и стоики (учившие о мировом Р.) признали за разумным мышлением абсолютную ценность, скептическая реакция разрешилась в неоплатонизме, ставившем Р. и умственную деятельность на второй план и признававшем высшее значение со стороны объективной — за сверхразумным Благом или безразличным Единством, а со стороны субъекта — за умоисступленным восторгом (ekstasiV). Более определенное и умеренное выражение такая точка зрения получила в общепризнанном средневековом различении между Р. как светом естественным (lux naturae) и высшим божественным или благодатным просвещением (illuminatio divina s. lux gratiae). Когда это различие переходит в прямое и враждебное противоположение (как это бывало и в средне века, и в раннем лютеранстве, и во многих позднейших сектах), оно становится логически нелепым, потому что божественное просвещение для принимающих его дано в действительных душевных состояниях, наполняющих сознание определенным содержанием, тогда как Р. (вопреки Гегелю) не есть источник действительного содержания для нашего мышления, а дает лишь общую форму для всякого возможного содержания, какова бы ни была его существенная ценность. Поэтому противополагать высшее просвещение Р., как чемуто ложному, так же бессмысленно, как противополагать высший сорт вина сосуду вообще. Столь же неосновательно противоположение, делаемое в новой философии между Р. и естественным опытом или эмпирией. Оно имело бы смысл лишь при отожествлении Р. с панлогизмом Гегеля, утверждавшего, что наше разумное мышление создает из самого себя, т. е. из себя как формы, все свое содержание. Но так как это учение, единственное по смелости замысла и по остроумию исполнения, в принципе неверно, так как наш Р. получает свое содержание из опыта, то прямого противоположения между ними не может быть допущено. Еще менее логично обратное стремление — выводить самый Р. или самую идею всеобщности из единичных фактов опыта. Вл. С.

Разумовские — княжеский, графский и дворянский род, происходящий от рядового казака Якова Романовича Розума, имевшего двух сыновей: Ивана — родоначальника угасшей дворянской ветви Р., и Григория (умер в 1730), сыновья которого, Алексей и Кирилл Р., получили графское достоинство в России. Потомство было только у Кирилла Р., имевшего пять сыновей; из них об Алексее и Андрее см. ниже, а младший, бригадир Григорий (умер в 1837), имел от брака, признанного в России недействительным, потомство, ныне состоящее в австрийском подданстве. В России род графов Р. считается угасшим со смертью означенного гр. Григория. Род графов Р. был внесен в V ч. род. кн. С. Петербургской губ. (Гербовник 1, 21).

• Предыдущая
• 8/101
• Следующая