Эволюция русской книги - Аверченко Аркадий Тимофеевич - Страница 1

Аркадий Аверченко

Эволюция русской книги

Этап первый (1916 год)

-- Ну, у вас на этой неделе не густо: всего три новых книги вышло. Отложите мне "Шиповник" и "Землю". Кстати, есть у вас "Любовь в природе" Бельше? Чье издание? Сытина? Нет, я хотел бы саблинское. Потом, нет ли "Дети греха" Катюль Мендеса? Только, ради бога, не "Сфинкса" -- у них перевод довольно неряшлив. А это что? Недурное издание. Конечно, Голике и Вильборг? Ну, нашли тоже, что роскошно издавать: "Евгений Онегин" -- всякий все равно наизусть знает. А чьи иллюстрации? Самокиш-Судковской? Сладковаты. И потом формат слишком широкий: лежа читать неудобно!

Этап второй (1920 год)

-- Барышня! Я записал по каталогу вашей библиотеки 72 названия -- и ни одного нет. Что ж мне делать? -- Выберите что-нибудь из той пачки на столе. Это те книги, что остались. -- Гм! Вот три-четыре более или менее подходящие: "Описание древних памятников Олонецкой губернии", "А вот и она -- вновь живая струна", "Макарка Душегуб" и "Собрание речей Дизраэли (лорда Биконсфильда)"... -- Ну, вот и берите любую. -- Слушайте... А "Памятники Олонецкой губернии" -интересная? -- Интересная, интересная. Не задерживайте очереди.

Этап третий

-- Слышали новость?!! -- Ну, ну? -- Ивиковы у себя под комодом старую книгу нашли! Еще с 1917 года завалялась! везет же людям. У них по этому поводу вечеринка. -- А как называется книга? -- Что значит как: книга! 480 страниц! К ним уже записались в очередь Пустошкины, Бильдяевы, Россомахины и Партачевы. -- Побегу и я. -- Не опоздайте. Ивиковы, кажется, собираются разорвать книгу на 10 тоненьких книжечек по 48 страниц и продать. -- Как же это: без начала, без конца? -- Подумаешь -- китайские церемонии.

Этап четвертый

Публикация: "Известный чтец наизусть стихов Пушкина ходит по приглашению на семейные вечера -- читает всю "Полтаву" и всего "Евгения Онегина". Цены по соглашению. Он же дирижирует танцами и дает напрокат мороженицу". Разговор на вечере: -- Слушайте! Откуда вы так хорошо знаете стихи Пушкина? -- Выучил наизусть. -- Да кто ж вас учил: сам Пушкин, что ли? -- Зачем Пушкин. Он мертвый. А я, когда еще книжки были, -- так по книжке вызубрил. -- А у него почерк хороший? -- Причем тут почерк? Книга напечатана. -- Виноват, это как же? -- А вот делали так: отливали из свинца буквочки, ставили одну около другой, мазнут сверху черной краской, приложат к белой бумаге да как даванут -- оно и отпечатается. -- Прямо чудеса какие-то! Не угодно ли присесть! Папиросочку! Оля, Петя, Гуля -- идите послушайте, мусье Гортанников рассказывает, какие штуки выделывал в свое время Пушкин! Мороженицу тоже лично от него получили?

Этап пятый

-- Послушайте! Хоть вы и хозяин только мелочной лавочки, но, может быть, вы поймете вопль души старого русского интеллигента и снизойдете. -- А в чем дело? -- Слушайте... Ведь вам ваша вывеска на ночь, когда вы запираете лавку, не нужна? Дайте мне ее почитать на сон грядущий -- не могу заснуть без чтения. А текст там очень любопытный -- и мыло, и свечи, и сметана -- обо всяком таком описано. Прочту -- верну. -- Да... Все вы так говорите, что вернете. А намедни один тоже так-то вот -- взял почитать доску от ящика с бисквитами Жоржа Бормана, да и зачитал. А там и картиночка и буквы разные... У меня тоже, знаете ли, сын растет!

Этап шестой

-- Откуда бредете, Иван Николаевич? -- А за городом был, прогуливался. На виселицы любовался, поставлены у заставы. -- Тоже нашли удовольствие: на виселицы смотреть! -- Нет, не скажите. Я, собственно, больше для чтения: одна виселица на букву "Г" похожа, другая -на "И" -- почитал и пошел. Все-таки чтение -- пища для ума.