Тайна лошади-призракка - Буало-Нарсежак Пьер Том - Страница 13

Он в лицее в компании своих товарищей. У него пропала тетрадь по алгебре. В поисках ее он вдруг оказывается на пляже. В руках у него поводок, а на поводке - золотая лошадка. Она семенит рядом с ним, и время от времени они с Франсуа переговариваются, прекрасно понимая друг друга, "Когда я подрасту, - говорит лошадка, - ты будешь на мне ездить". Франсуа почему-то пугается. "Нет! Нет! - кричит он. - Уходи!" Статуэтка вдруг превращается в огромную золотую лошадь, которая хочет силой посадить Франсуа к себе на спину. Мальчик вырывается, бежит по замку, а лошадь гонится за ним. Позади себя он все время слышит стук ее копыт. Франсуа пытается закрыть перед ней дверь, но ему это не удается. Лошадь, превращаясь в облако, проникает через все двери. Слышится ее замогильный голос, который зовет его... Весь замок дрожит. Франсуа падает на пол и куда-то ползет...

Сползая с кровати, мальчик потерял равновесие, схватился за простыню и проснулся. Половина его тела свесилась вниз, все мышцы болели... Сев в постели, он попытался восстановить дыхание: впечатление было такое, что он долго куда-то бежал. Потом он зевнул, провел рукой по волосам и сказал себе: "Как хорошо, что этот сон кончился!.. Интересно, который час?"

Шесть часов! Жан-Марк уже давно должен был его разбудить. Это, конечно, очень мило с его стороны - взять на себя все дежурство, - но Франсуа понимает, что это на Жан-Марка не похоже. Он быстро одевается, бежит по коридору - и останавливается, пораженный. Дверь приоткрыта, и в нее видна часть комнаты для гостей. Кровать пуста. Статуэтка тоже исчезла.

Франсуа становится страшно. Он пытается распахнуть дверь, но ее держит что-то тяжелое. Чье-то тело!.. Господи, это же Жан-Марк! Франсуа опускается на колени, пытаясь определить, куда пришелся удар. Но нет, похоже, что Жан-Марк не ранен.

- Жан-Марк, это я, Франсуа! Жан-Марк шевелится, пытается приподняться...

- Лошадь, - говорит он. - Лошадь...

- Она исчезла.

Жан-Марк смотрит на него пустыми глазами и повторяет:

- Исчезла... исчезла...

Он вертит головой, хмурит брови, пытаясь понять, что произошло. Потом спрашивает шепотом:

- Но ведь не статуэтка, а другая лошадь?

- Какая другая? Старик, никакой другой не было.

Жан-Марк открывает и снова закрывает рот. Он явно хочет что-то сказать, но никак не может. Молча он протягивает руку к кровати, и Франсуа следит за его движением. Он видит на простыне коричневое пятно. Сомнений нет - это след копыта. Такой же, какой он видел на земле. Франсуа смотрит на Жан-Марка.

- Лошадь-призрак?

Жан-Марк кивает головой. Значит, это происходило не во сне? Лошадь действительно была в замке, она приходила за раненым!

Жан-Марк поднимается, держась за голову.

- Ты ее видел? - спрашивает Франсуа.

- Она подошла сзади, и я упал.

- Расскажи подробно!

МЕТАЛЛИЧЕСКАЯ ПУГОВИЦА

Жан-Марк с трудом встал.

- Извини, старик, но, честно говоря, я задремал. Этому типу ничего не было нужно, и я решил, что если он пошевелится, то я услышу. В какой-то момент мне показалось, что позади меня открылась дверь. Я почувствовал небольшой сквозняк, но не придал ему особого значения. А потом налетел порыв ветра, я еще подумал в полудреме: "Прямо как тот смерч в прошлом году". Наверное, я уже спал; во всяком случае, у меня не хватило сил подняться и пойти посмотреть, что там происходит. Был какой-то шум и, кажется, цоканье копыт. Я помню, что протянул руку к статуэтке. По-моему, я даже сказал ей: "Тпру".

- Тебе это приснилось!

- Может быть. У меня в голове все перепуталось. Еще я помню, что позади меня кто-то дышал. Все громче и громче. И внезапно я понял, что это лошадь, но не эта статуэтка, а лошадь-призрак, и что она в комнате. Я пытался подняться, но не мог. И вдруг я потерял сознание... - Жан-Марк потрогал рукой затылок. - Вначале мне показалось, что меня оглушили. Но, скорее всего, я просто стукнулся головой об пол.

Он понемногу приходил в себя.

- Откровенно говоря, я пережил самые ужасные четверть часа в своей жизни.

Без Козыря огляделся. Одежда незнакомца пропала, только разобранная кровать и след копыта подтверждали, что ночной гость действительно существовал. Франсуа вынул платок, смочил его слюной и потер пятно на простыне. Ткань пожелтела.

- Песок и земля, - пробормотал он. Потом он осмотрел стол.

- На том месте, где стояла статуэтка, тоже полно грязи. - Франсуа провел платком по поверхности стола. - Видишь?

- Послушай, Франсуа, не пытайся меня убедить, что маленькая лошадь повторяла все, что делала большая.

- Я просто отмечаю факты, старик. Если обдумать все факты, может быть, мы поймем наконец, что происходит.

- Во всяком случае, когда я падал, раненый еще находился в кровати. В этом я уверен. А ты не слышал, как я упал?

- Нет. Представь себе, что в это время я спал и видел сон. В моем сне лошадь-призрак тоже вытворяла что-то невероятное. Она даже меня звала.

- Это, наверное, я звал тебя на помощь. - Жан-Марк грустно улыбнулся. - Ну и хороши же мы! Только вообрази, как бы мы выглядели, если бы вздумали рассказать все это жандармам!

- Выходит, что поломка машины сыграла нам на руку! - заметил Без Козыря с напускным весельем, которое, однако, не обмануло его друга. Только жандармов здесь и не хватало.

- Жан-Марк! - Это был голос Маргариты. Мальчик вышел в коридор.

- Заходи к нам. Мы одни.

Старушку мучили ревматизм и одышка, и она передвигалась с трудом. Войдя, она сразу увидела пустую кровать.

- Слава Богу, что хоть ты не пострадал...

- А за что мне страдать? Это было бы несправедливо. Он просто не хотел отвечать на наши вопросы и исчез, как только ему предоставилась возможность.

- Как это непорядочно! - всплеснула руками Маргарита. - Я сразу поняла, что он плохой человек. Все-таки было бы лучше, если бы жандармы были в курсе дела.

Час спустя они все еще сидели в кухне и разговаривали, поедая вкуснейшие хлебцы с медом. Жауан пошел нарвать кроликам травы, а вернувшись, тоже принял участие в разговоре. Он был за то, чтобы ничего более не предпринимать. Жауан не любил, когда кто-то совал нос в его дела. Зато его жена, наоборот, считала, что если они ничего не предпримут, то может случиться что-то более серьезное, и тогда они никогда себе не простят, что так долго бездействовали.