Первая ночь великого поста - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 3
- Предыдущая
- 3/3
И тогда я сказал себе: "Кто же все-таки знает ирландцев, и что же все-таки они из себя представляют?"
Но мне не хотелось думать об этом. Для меня существует только один Ник. Такой, каким его сотворила сама Ирландия, с ее погодой, дождями, севом и урожаем, с ее отрубями и кашами, пивоварнями, бутылочным разливом, с ее летними трактирами, выкрашенными киноварью, бередящими запахами пшеницы и ячменя. И когда ты едешь через болота, ты чувствуешь ее громовой шепот. И все это - Ник. С его зубами, глазами, сердцем, легкими, руками. И если вы меня спросите, что делает ирландцев такими, какие они есть, я ткну в поворот к заведению Гебера Финна.
Первая ночь Великого поста, и, не досчитав до девяти, мы в Дублине! Я выхожу из машины, она медленно тащится по мостовой, и тогда я нагибаюсь и сую деньги моему водителю. Искренне, с мольбой, с теплотой, с самыми дружескими побуждениями, которые можно себе представить, я заглядываю в это симпатичное, по-мужски грубоватое, странно светящееся лицо.
- Ник, - позвал я. - Сделай мне одолжение.
- Какое угодно.
- Возьми еще и эти вот деньги, - сказал я, - и купи самую большую бутылку Ирландского мускуса, какую сможешь найти. И прежде чем заедешь за мной завтра вечером, выпей ее до дна. Ты сделаешь это, Ник? Ты обещаешь? Перекрестись и поклянись жизнью, что ты это сделаешь.
Он подумал, даже сама мысль о том, что я ему предлагаю, сделала его лицо прежним.
- Вы наводите меня на тяжкий грех, - сказал он.
Я втиснул деньги ему в ладонь. Он засунул их в карман и молча уставился перед собой.
- Спокойной ночи, Ник, - сказал я. - До свидания.
- Дай Бог, - ответствовал Ник.
И он уехал.
- Предыдущая
- 3/3
