Ой, кто идет! - Брэтт Саймон - Страница 8
- Предыдущая
- 8/33
- Следующая
Она объявила, что собирается познакомить Джаггернаут с моим распорядком дня. Ну что ж… Я убедительно доказал, что никакого распорядка дня у меня не существует вообще. Я отказался от дневного сна, благополучно вытошнил всю кое-как съеденную еду и загадил добрую пачку подгузников.
Все еще надеюсь, что Джаггернаут ужаснется и обратится в бегство.
Но Джаггернаут непрошибаема. Ей на все наплевать. Не то что моя мамаша. Конечно, Джаггернаут же не нянчилась со мной с самого первого дня, и вообще я не ее ребенок. Мамочкины слабости я знаю как свои пять пальцев и поэтому могу манипулировать Ею, как хочу.
Например, когда я изображаю приближающийся обморок, удушье или неуклонно растущий жар. Она, хоть и видит это в сто первый раз, обязательно начинает впадать в панику и бежит проверять, все ли со мной в порядке.
С Джаггернаут этот номер не проходит. Она полностью игнорирует мою симуляцию или смотрит на меня красноречивым взглядом, как будто хочет сказать: вот подождем, а потом посмотрим, вправду ли у тебя высокая температура и вправду ли ты задохнешься, или понарошке?
Опять явилась Джаггернаут, и у моей мамаши хватило наглости отправиться без меня по магазинам. Купить кое-что из одежды для следующей недели, — так Она это объяснила. — Мне все еще тесноваты вещи, которые я носила до родов.
Даже сознание того, что я-таки испортил Ей фигуру, не принесло мне обычной радости. Меня терзали мрачные подозрения. Что это значит — для следующей недели? Неужели Она так скоро собирается выйти на работу?
Прежде чем уйти в магазин. Она показала Джаггернауту мои любимые игрушки.
— Он может играть в них часами, — сообщила Она.
Пока Ее не было, я и пальцем до них не дотронулся. А разве могло быть иначе, а?
Мамочка отправила Джаггернаут со мной в магазин. Поначалу я вел себя идеально: ничего не трогал, не хватал с полок, не брал в рот ничего из тележки. Был настоящий паинька — пока мы не добрались до кассы.
И вот тогда я повеселился. Целыми пригоршнями хватал всякую чепуху, которую выставляют у кассы, чтобы давать на сдачу, — шоколадки, жвачки, спичечные коробки, батарейки… Рвал, ломал и жевал все, что поддавалось обработке, и постарался изгадить как можно больше в этот ограниченный промежуток времени.
В результате чего добавил к счету семнадцать с половиной фунтов. Неплохо для начала…
— Не беспокоишься насчет ребенка? — спросил Он у Нее вечером. — Я имею в виду, не побоишься оставить его, когда пойдешь на работу?
— О Господи, конечно, нет! — ответила Она с деланной беспечностью.
— И правильно, не волнуйся, — кивнул Он.
— Чего тут волноваться? — поспешно сказала Она. — Детей надо разлучать с родителями, это одна из составляющих процесса взросления. Это оздоровляет и укрепляет отношения между родителями и детьми.
Все ясно. Она опять начиталась своей книжонки.
— Ты не будешь скучать по нему? — поинтересовался Он с нежным участием.
— Боже мой, конечно, нет! — заявила Она, на мой взгляд, со слишком явной готовностью. — Неважно, какое количество времени мы будем проводить вместе. Главное, чтобы это было полезное и полноценное времяпрепровождение.
Это еще что за чертовщина? Полноценное времяпрепровождение? Впрочем, я не стану возражать против такой формулировки. Но с условием: я, и только, я буду решать, что именно полезно и полноценно и какое именно количество времени мы будем проводить вместе.
Она чертовски коварна. Последнее время перед сном Она стала давать мне очищенное и порезанное на дольки яблоко. И я, честно говоря, полюбил грызть и сосать сладкие и сочные дольки. Они так приятно ломаются во рту на мелкие кусочки, которые можно с большим удовлетворением размазывать по пижаме и пододеяльнику. Но только сегодня я понял, что пал жертвой дьявольски хитрого обмана.
Она дает мне яблоко, чтобы отвлечь от вечернего кормления грудью. Видимо, решила, что, если сунуть мне яблоко и позволить размазывать его по белью, я заиграюсь и забуду про привычный вечерний выпивон.
Но вот что меня бесит сильнее всего: Она оказалась права. И все это только часть Ее коварного плана — как можно больше отдалиться от меня.
Путем обмана меня отняли от груди.
Я — сирота.
Свершилось. Она ушла на работу и оставила меня одного — одинокого и несчастного, — в компании неумолимой Джаггернаут.
Все утро я тоскливо слонялся по дому, заглядывал за шкафы и в ящики комода в поисках блудной матери. Это было жалкое зрелище.
Весь день я тихо проплакал. Ну ладно, может быть, раньше я ругал Ее и обзывал всякими словами, но теперь мне действительно ужасно Ее не хватало — и не только как предмета для истязаний.
А что же Джаггернаут, спросите вы?
Разве она не пожалела бедного ребенка? Ха! Это уж точно риторический вопрос.
Мамочка вернулась домой усталая и разбитая. Первым делом, прямо с порога. Она просила:
— Как он?
И у этой бессердечной глыбы хватило наглости врать прямо в глаза.
— О, отлично, — заулыбалась она.
— Неужели он совсем по мне не скучал? — удивилась мама.
— Боже мой, конечно, нет! Эти взрослые такие лжецы!
— А теперь мы будем хорошо себя вести, правда, зайчик? — спросила мамочка, когда дверь за Джаггернаут захлопнулась. — Мама так устала — просто смертельно устала.
Я совсем забыла, что работать ужасно трудно, и мне просто необходимо как следует выспаться. Ты же не будешь мне мешать, зайчик?
Уж извините. После всего, что я сегодня пережил, разве я мог не мешать? Как вы думаете?
Всю ночь я орал как резаный. Уверен, Она и десяти минут не могла поспать спокойно. В полпятого утра в полном отчаянии Она взяла меня к себе и приложила к груди. Конечно, молока уже не так много, но, если регулярно и с умением сосать, можно будет надеяться на его возвращение.
Сегодня в десять утра Джаггернаут отважилась пойти со мной в магазин. Чтобы жизнь не казалась ей медом, я орал всю дорогу туда и обратно, а в магазине ухитрился выбросить из тележки и шмякнуть об пол полную коробку яиц. Только два уцелели.
- Предыдущая
- 8/33
- Следующая
