Любовь, которая сотворила историю - Бретон Ги - Страница 29
- Предыдущая
- 29/64
- Следующая
Жуанвиль вернувшись в Париж, Людовик и Маргарита попали под неусыпный контроль Бланки.
Королева-мать всем сердцем, ревновала своего сына и не могла переносить, когда молодые супруги беседовали друг с другом. Несчастные были вынуждены искать укромные места для встреч в Луврском дворце. Они прятались между дверями, карабкались на крышу или проскальзывали в узкие проходы за трубами. Но королева, без конца следившая за ними, везде настигала их. Взгляд ее темных глаз останавливался на сыне, и она суровым тоном делала внушение королю Франции:
— Что вы здесь делаете? Вы отвратительно проводите свое время. Выходите!
Не обращая внимания на бедную Маргариту, дрожащую как преступница, она брала Людовика за руку ну вод ила заниматься, по ее мнению, более серьезными делами.
— Вы должны видеть вашу жену только вечером в ваших апартаментах, — утверждала Бланка наедине сыну. — Все остальные ваши свидания нежелательны и грехоподобны.
Молодой король, привыкший подчиняться матери, не протестовал. Но он любил Маргариту, ему нравилось. быть с ней рядом, и, не в силах дождаться вечера, он продолжал встречаться с Маргаритой, чтобы просто поболтать или заключить ее в свои нежные объятия.
Он стал ходить с маленькой собачкой, которую выдрессировал, чтобы она лаяла каждый раз при приближении королевы-матери. Таким образом предупрежденный Людовик мог вовремя расстаться с Маргаритой, которая проворно убегала в другую комнату.
Несмотря на хитрости и предосторожности, жизнь в Лувре скоро, стала для супругов невыносима, и король приступил к поискам выхода из сложившегося положения. Помочь делу мог переезд в особняк в Понтуазе, архитектура которого позволяла вовремя укрыться от глаз королевы-матери. Действительно, в этом здании его спальня находилась над спальней Маргариты, а их соединяла винтовая лестница. Именно здесь он мог, наконец, свободно встречаться с женой и в любое время проявлять к ней нежные чувства.
Понтуаз не был особо красив и уютен, но Людовик и Маргарита чувствовали себя здесь более спокойно. Тем более что они вменили в обязанности охраны сообщать о приближении королевы, которая и здесь проводила свое время, бродя по коридорам. Впрочем, вот что говорит об этом господин Жуанвиль: «Когда привратники видели, что королева входила в спальню своего сына, они стучали жезлами по дверям, а король прибегал в свою спальню, чтобы его увидела мать. Так же поступали привратники спальни Маргариты, когда туда, желая ее увидеть, входила королева Бланка.
Королева Бланка была далека от того, чтобы подозревать, что все было ловко продумано. Не видя больше Людовика в темных закоулках с супругой, она сделала вывод, что любовный пыл молодых утих. Это ее радовало, ибо Маргарита Прованская, воспитывавшаяся в условиях, где «на первом плане стояли утехи», могла испортить ее дорогого сына. И действительно, молодая женщина пришла сюда с целой свитой галантных трубадуров и девиц с завораживающими взглядами, не производивших впечатление порядочности и которые своими вольными речами смущали завсегдатаев Лувра. Эти люди, постоянно занятые пустыми развлечениями, могли не только пустить смуту во дворце, но и служили дурным примером для жителей столицы. Мысль об этом заставляла содрогаться королеву Бланку. Ведь трубадуры в своих утехах не ограничивались лишь дворцом, а искали приключений по всему Парижу. Их можно было найти в злачных местах, пользующихся самой скверной репутацией, и королеву это очень сердило. Поэтому, несмотря на всю свою набожность, она была рада, когда узнала, что труп одного из менестрелей, по имени Кателан, был найден однажды утром посреди Руврейского леса (ныне этот лес называется Булонским), на небольшом лугу.
Поскольку произошло убийство одного из распутников, королева Бланка сделала для себя вывод, что восторжествовала справедливость, Но, как ни странно, этот луг отныне стал носить имя убитого.
Королевская семья не могла оставаться все время в Понтуазе. Наступило время вернуться в Париж. В королевстве царил мир, и у Бланки было много свободного времени, пока снова не начала патрулировать коридоры. Конечно, очень скоро ясным днем наткнулась на своего сына со снохой, обнимающихся за занавесками… От неожиданности она так напугалась, что чуть не упала в обморок. Но быстро пришла в себя и высказала Людовику все, что она думала о его поведении. При этом ею были употреблены не самые мягкие выражения. Во время нагоняя король с молодой королевой, пристыженные, стояли, опустив головы, как провинившиеся дети. Когда запас бранных слов подошел к концу, Бланка увела сына в свою спальню, где прочитала ему мораль. Она объяснила ему, что брак, заключенный между ним и Маргаритой, имеет своей целью лишь продолжение рода, и посоветовала ему отныне ограничить исполнение супружеских обязанностей чтением, какой-нибудь совместной молитвы…
Неизвестно, последовал ли Людовик IX этому странному совету, но, во всяком случае, никто больше не видел его старающимся на скорую руку поцеловать свою жену.
Бланка Кастильская оставалась строга по отношению к несчастной Маргарите. Однажды, спустя шесть лет, ее известили, что у нее должен появиться внук. Людовик ждал наследника и был счастлив.
Вместо того, чтобы радоваться за сына, Бланка стала помышлять о том, какие неприятности она могла бы причинить снохе. И вскоре такой случай представился. Маргарита заболела, королева-мать закрыла невестку в спальне и запретила Людовику навещать ее. Однажды вечером, вопреки материнскому запрету, Людовик IX вошел в спальню к жене и подошел к изголовью кровати. Он сел рядом, взял за руки свою жену и стал с ней нежно беседовать. Неожиданно вошла Бланка. Она пришла в негодование от того, что увидела смутившегося сына.
— Выйдите вон, — грубо сказала она, — вам здесь нечего делать. — И вывела его из комнаты. Маргарита стала плакать в постели:
— Ах, мадам, вы не разрешаете моему супругу видеть меня ни живой ни мертвой!..
И она упала в обморок, с большим трудом ее привели в чувство.
Отношение Бланки к Маргарите после этого случая вызвали неодобрение в Лувре, где многим ее строгость стала досаждать.
— Она была более добра к Тибо Шампанскому, — ворчал Лувр.
— И менее лицемерна с Франжипани!
— Стало быть, она опасается, как бы наша молодая королева не очаровала нашего милого короля?
— Прежде всего она опасается, — говорили люди, хорошо знавшие Бланку, — как бы королева Маргарита не завоевала авторитет и не стала вмешиваться в государственные дела…
Они были правы. Бланка больше всего боялась потерять власть. Ибо, несмотря на то, что королем был Людовик IX, фактически страной правила она, и на некоторых официальных актах имя Людовика даже не упоминалось.
Бланка, вспоминавшая о своей молодости, проведенной с Филиппом Августом, была в тревоге. Она боялась, что Маргарита захочет тоже проявить себя в политической деятельности или, по крайней мере, склонит Людовика IX самостоятельно заниматься государственными делами. И ее опасение не было безосновательным.
Алиенора Прованская, сестра Маргариты, вышла замуж за английского короля Генриха III. Умная и властолюбивая, она имела огромное влияние на своего мужа, интересовалась делами в королевстве, принимала важные решения, давала ценные советы министрам.
О своих успехах она писала королеве Маргарите. Восхищаясь и даже немного завидуя своей сестре, молодая королева Франции также захотела сыграть свою роль в политике страны.
Она прекрасно знала, что Бланка всегда будет этому противиться, и решила действовать скрытно. Гилер Анжубер нам повествует, «что в обстановке строгой секретности она часто принимала послов Англии и была замешана во многих интригах».
Увы! Бланка Кастильская очень быстро об этом узнала, с радостью заявив Людовику IX:
— Сын мой, вы женились не более чем на карьеристке, мечтающей вместо вас управлять королевством. Видимо, не зря я к ней недоверчиво относилась.
- Предыдущая
- 29/64
- Следующая
