Там, где звенит Енисей - Бороздин Виктор Петрович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/23
- Следующая
Гости вернулись огорчённые.
- Жалко девочку, - сказал Пётр Николаевич, - плохо без школы.
У Нелё сиг уже вовсю шипел на сковороде. Все хвалили её. Мама была горда - вот какая она у меня хозяйка-то.
Но надо было уже торопиться. Елизавета Прокопьевна сказала, что им надо лететь ещё и за другими ребятами. Нелё тихонько встала, счистила с одежды прилипшие рыбьи чешуйки, сбежала к речке, умылась. Мама пригладила ей волосы, повязала тот самый, красивый пёстрый платок. Нелё замерла. Поправила платок получше. С другого берега все смотрели на Нелё. Она помахала им на прощание.
Отец, мама, сестрёнки проводили Нелё до самого вертолёта. Пётр Николаевич положил ей руку на плечо:
- Ну, давай садиться.
И тут Нелё стало очень страшно. Как же она оставит всех своих, их чум, Данилкину речку?! Она обернулась. Сестрёнки удивлённо глядели по сторонам, они ещё ничего не понимали. Мама стояла пригнувшись, качала головой и не сводила с неё глаз.
Нелё захотелось подбежать к маме, крикнуть: "Никуда я не полечу!" Но тут подошёл отец и сказал:
- Однако, на вертолёте полетишь, дочка. Вертолёт - шибко быстрый летучий олень.
Пётр Николаевич подхватил её на руки, поднял высоко - и вот она уже в вертолёте.
А там уже сидели на лавке две девочки и один мальчик. Они не обратили на неё никакого внимания, потому что играли в "нямтко" - палочки: кто больше, кто ловчее их поймает. Палочки так и взлетали в воздух. Нелё хорошо знала эту игру. Она села рядом и стала смотреть.
- В первый класс? - повернулся к ней мальчишка.
- Не знаю, - сказала Нелё.
Вертолёт вдруг ужасно громко затрещал. Стены, лавка, пол затряслись изо всех сил. Нелё крепко схватилась за что-то твёрдое. Ой, сейчас все полетят кувырком! Зачем она не спряталась, не убежала? Наверно, мама правильно сказала, что у неё ума ещё нет.
Но никто кувырком не полетел. Нелё взглянула на девочек. Они даже ни за что не держались. Бросили игру и смотрели в окошко. Значит, не так уж и страшно. Нелё разжала пальцы. Ей тоже захотелось посмотреть, что там видно.
Оказывается, они уже летели и всё осталось внизу. Вон Данилкина речка, все камешки на дне видны. Улин чум, из верхушки дым идёт. Вовка бежит, руками размахивает. А где же их чум? Вон же, сбоку. Вон мама... отец... Вверх смотрят. И уже пропали... Внизу только Данилкина речка. Прибрежный тальник почему-то низеньким стал, как ягель. Как там Уля только спряталась?
Скоро и тальник исчез. Под вертолётом была долгая-долгая холмистая тундра с маленькими серебристыми озерцами, поросшими по краям не то кустарниками, не то осокой, и стайками птиц повсюду.
Нелё летела в какую-то незнакомую школу. Одна, без подружки.
Это было тогда, летом. А теперь...
Как хорошо, что и Уля уже здесь! Теперь они всегда будут вместе.
ПЕРВЫЙ УРОК И КАК УЛЯ УЧИЛА СВОЮ КУКЛУ
Нелё больше всего опасалась, что Уля не захочет войти в класс. Как Витя Ямкин.
Витю в школу тоже привезли поздно. Правда, не так поздно, как Улю. Тогда ещё было солнце, оно чуть показывалось, на немножко, алым краешком. А на другой день солнце зарылось в снег, там, где тундра сходится с небом. На всю зиму. И на всю зиму у них наступила ночь. Все ещё смеялись тогда: к ним привезли Ямкина, а увезли солнце.
У Вити старший брат уже в третьем классе учится. Он Витю водил по школе, всё показывал. И Вите всё нравилось. Но когда нужно было идти в класс, он вдруг упёрся перед дверью - и ни в какую. Сколько его ни уговаривали, ни объясняли, не захотел идти. Даже царапаться и кусаться стал. Смешно вспомнить! Тогда его оставили: не хочешь - не надо. Он походил-походил по коридору - скучно одному, и пошёл в третий класс, где его брат учился. Тот поманил его и посадил рядом с собой - только сиди смирно! Так Витя и стал учиться - сначала в третьем классе, а когда немного привык, перешёл к ним, в нулевой.
У Ули в школе не было ни брата, ни сестры, но зато была подружка Нелё. И они вместе пошли в класс. Пришли первыми, когда никого там ещё не было. Уля удивилась: почему здесь так светло? Ага, вот почему: здесь всё выкрашено белой краской, не только стены и потолок, но даже парты и учительский стол. Здесь чёрную ночь выгнали из каждого уголка.
- Ты будешь сидеть со мной, - сказала Нелё, - вот тут. - И села за свою, третью от края парту.
- Смотри, крышка поднимается и опускается, - показала она. - Сюда можно класть букварь, тетрадки, карандаши. Раиса Нельчевна тебе всё даст.
В класс прибегали ребята, бросали на парты сумки и убегали опять в коридор; там галдёж стоял страшный. Только когда прозвенел звонок, все стали усаживаться по местам.
И тут Уля всё-таки сотворила беду. Она вдруг вскочила с криком: "Где моя Катя?" - бросилась вон из класса.
- Стой, куда ты? - кинулась Нелё следом. - Вчера из бани убегала, сегодня - опять! Это же ужас, если она всегда будет убегать!
В класс уже входила Раиса Нельчевна, и Нелё пришлось вернуться.
Все встали и громко, нараспев сказали по-русски:
- Здра-а-ствуй-те!
- Здравствуйте, дети, - ответила Раиса Нельчевна. - Садитесь.
Застучали на разные голоса крышки парт, заскрипели лавки.
- А у нас новенькая! - подскочил на своей парте Егорка.
- Её Уля зовут, - стали объяснять остальные.
- Я знаю, - сказала Раиса Нельчевна.
Тут вернулась Уля. Она остановилась в дверях, крепко прижимая к себе куклу - ту самую, красивую, в расшитой бисером меховой парке, с которой они с Нелё играли дома, на Данилкиной речке.
- Ой, какая, покажи! - зашумели девочки.
- А дашь поиграть?
- С куклами в класс нельзя! - громко заявил Витя Ямкин и даже шлёпнул ладошкой по парте.
- Ты ему самому дай поиграть, - хитро прищурился сидевший рядом с ним Саня Маймаго.
Уля крепче прижала куклу.
- Ничего, ничего, садись, - сказала Раиса Нельчевна. И обратилась к ребятам: - Разрешим ей, правда? Она ведь ещё новенькая. Потом она всему научится, как и вы.
- Посади Катю тут, между нами, - шепнула Нелё, - она тоже будет "нулевишкой".
- Сейчас мы будем учить слова, - сказала Раиса Нельчевна и показала всем яркую картинку.
- Это...
Все хором сказали:
- До-ом.
- Правильно, - похвалила Раиса Нельчевна. И показала другую.
- Это...
- Оле-ень.
Картинки были красивые, и Уле понравилось называть всё, что она на них видела. Только называла она по-ненецки. Все говорили: "река", она говорила: "яха"; все говорили: "лодка", она говорила: "нану"...
- Ты по-русски говори, - шепнула ей Нелё.
А как она может по-русски, если не знает? Одно слово попробовала сказать, его ребята много раз повторяли, потому что оно очень трудное: "ка-ран-даш". У неё получилось: "ра-кан-даш". И все рассмеялись. Приятно ли?!
Раиса Нельчевна показывает и показывает. Картинок у неё так много, что Уле даже страшно стало: столько слов надо выучить! А ребятам хоть бы что - отвечают и отвечают!
- Это...
- Сто-ол.
- Это...
- Же-е-рка.
Раиса Нельчевна качает головой.
- Нет, ребята, это - этажерка.
Она просит повторить, и весь класс дружно отвечает:
- Же-е-рка.
Раиса Нельчевна улыбается - вон в чём дело!
А ребята обижены. Они ведь знают, что такое "жерка", и все громко сообщают об этом:
- "Жерка" - это когда полочки вместе.
- На жерку книжки ставят.
- Я видела, - тянет руку Нелё, - она в пионерской комнате стоит, вся из полочек сделанная.
Нелё ужасно хочется показать Уле, что она уже много знает.
- Верно, - говорит Раиса Нельчевна. - Так что же это?
- Это... Это... - Нелё набирает полную грудь воздуха. - Жжерка! радостно выпаливает она.
- И мы говорим: жерка! - кричат все.
Раиса Нельчевна вздыхает:
- Ну ладно, ребята, завтра разберёмся. Это трудное слово: "этажерка". Ну-ка, а это что?
- Соба-а-ка!
- Это...
- Предыдущая
- 4/23
- Следующая
