Магия до востребования - Политов Дмитрий Валерьевич - Страница 4
- Предыдущая
- 4/68
- Следующая
Короче говоря, к началу Эпидемии он занимал в одном крупном банке весьма высокую должность и был, что называется, «в полном шоколаде». С Вакуловым же он связи не терял — периодически встречались, и каждый раз хорошо проводили время за бутылочкой какого-нибудь доброго «многоградусного» напитка.
— О, Иван Викторович! — радостно заорал Пан, раскидывая руки. — А я его уже битый час ищу — у меня там столик в «Трех Конях» заказан, а он шляется где-то. А ну давай, служба, сорок пять секунд на сборы — и марш-марш!
Вакулов почувствовал, как его губы сами собой раздвигаются в улыбке, и вдруг совершенно ясно понял, что надраться сейчас с хорошим приятелем — это самый лучший способ забыть обо всех неприятностях.
— И плевать, что сейчас только утро! — решительно закончил свою мысль уже вслух Иван.
— Точно! — радостно согласился с ним Пан…
ЭКСПЕРИМЕНТ № 00889–11.
Поиск базового пси-носителя.
Восточная Пруссия, конец лета 1944 г.
…Узнаваемо-угловатая «Ягдпантера» словно издевалась — ни от кого не скрываясь, перла вперед, подминая широкими гусеницами реденький подлесок и покачивая длинным хоботом орудия. Это было странно. Для самоходки, пусть даже и вооруженной знаменитой «пак — сорок три — дробь — один», действовать в одиночку, без прикрытия танков и не из засады — верная гибель.
Если, конечно, она не трофейная — лейтенант Каламышев поднес к глазам восьмикратный «цейсс», тщась разглядеть на покрытой обшарпанными камуфляжными разводами броне хоть какие-то опознавательные знаки новых хозяев (как же без этого? так и от своих снаряд в борт получить недолго). Не разглядел. Точнее, как раз разглядел: черно-белый крест и подстершийся трафаретный номер на борту боевой рубки. И высунувшегося из командирского люка «панцерваффера» в приплюснутой наушниками черной пилотке. Не трофейная… Немцы…
Вот елки-палки, дочинились называется! Надо ж было именно здесь гусеницу порвать! Самое паршивое место — передовые части вырвались вперед, тыловые еще не подтянулись (да и не скоро подтянутся). И они тут как прыщ на заднице… Вот и нарвались, точнее, с минуты на минуту нарвутся, как только фрицы их засекут. Жиденькие кустики на полкорпуса — то еще укрытие, вся рубка наружу. II ведь только собрались движок запустить да убраться отсюда…
А самоходка меж тем окончательно выехала на открытое место и, выстрелив клубом сизого дыма, начала разворачиваться, потихоньку пятясь назад и, похоже, собираясь занять позицию. Значит, все-таки засада. Интересно, одна она тут или…
Ну и как, собственно, ему теперь поступить? Вступать в бой? Далековато, с километр точно будет, а то и больше. А с их восьмидесятипятимиллиметровкой не так, чтоб сильно разгуляешься! Это тебе не пятьсот метров, с которых бронебойный или подкалиберный снаряд не то что самоходку, и «тигр» возьмет! А фрицы, не для ушей замполита будет сказано, с этого самого километра со своей оптикой да восемьюдесятью восемью мэмэ «саушку» их нараз сожгут. Какое там «пробитие» — если в борт, так и вовсе насквозь прошьет! Семьдесят один калибр — не шутка, сталкивались, знаете ли!
Воевал бы лейтенант на «соточке» — другой разговор, с ее пушкой никакая крупповская броня не поспорит, а так… если только в борт. И ведь удобно стоит, гадина, прямо подставляется. Еще чуть довернет — и точно бортом станет! Или не довернет? — Каламышев с тревогой наблюдал за экономными маневрами немецкого «панцерягера», задним ходом заползающего в кусты. — «Градусов двадцать до перпендикуляра осталось. Попробовать, что ли? Рискнуть? И ведь не уйдешь потом, если что — открытое место, все как на ладони! Эх, жаль для подкалиберного далековато, придется болванкой бить…»
«Рискнуть!» — решил лейтенант спустя мгновение. Принятое решение придавало уверенности, хотя уголек сомнения в его душе окончательно и не угас: по сути, у них будет только один выстрел. На второй может просто не хватить времени. Особенно если немецкий наводчик к тому времени уже вычислит их позицию.
Каламышев спустился в боевое отделение и, подключившись к ТПУ, негромко, словно его мог услышать еще кто-то, кроме экипажа родной СУ-85, скомандован заряжающему:
— Бронебойным, без колпачка, заряжай!
Наводчик — единственный, кто со своего места видел практически то же самое, что и он сам, — бросил на командира быстрый взгляд и приник обратно к прицелу. Он тоже все прекрасно понимал: второго выстрела может не быть. И зависит это, в частности, и от него самого.
— Леха, — теперь лейтенант обращался к мехводу, — как шмальнем — врубай вторую и рывком вперед на двадцать метров. Самоходка там, так что тормознешь с подворотом влево. И постарайся нас в борт ей поставить. Дальше — по обстановке, сам поймешь, не маленький. Все, заводись…
Слева лязгнул опускаемый на лоток снаряд. Заряжающий («затыкающий» на танкистском сленге) привычным движением отправил унитарный выстрел в камору и с негромким клацаньем закрыл замок. И, не дожидаясь приказа, потянул из укладки новый выстрел: похоже, он уже тоже понял, что грядет нечто не совсем обычное. Настолько, что можно позволить дымящейся стреляной гильзе просто упасть на пол боевой рубки (брезентовый гильзоулавливатель давным-давно прогорел, прорвался и был выброшен). Пороховые газы? Да хрен с ними, зарядить бы поскорей, гильзу и потом можно выбросить. Если живыми останемся.
— Командир, в прицеле, — не отрываясь от обрезиненного окуляра, доложил наводчик. Последнее слово почти потонуло в грохоте заработавшего дизеля, однако Каламышев и так все прекрасно понял. И скомандовал, адресуя приказ не то экипажу, не то самому себе:
— Огонь!
В наушниках шлемофона негромко щелкнуло, и гут же, дублируя защищающий барабанные перепонки звук, оглушительно ахнула 85-мм пушка. Инстинктивно затаив дыхание, лейтенант мысленно отсчитывал мгновения. Не то до попадания, не то собственной жизни.
Они попали. Немного выше, чем хотелось бы, почти под самый край рубки, но попали. Стальная болванка, выбросив сноп искр, ударила в броню, сметая с нее тонкую корочку циммерита и остатки свисающей с крыши масксети, и… не пробила, ушла рикошетом вверх. Конечно, оставался еще маленький шанс на вторичные осколки, однако всерьез Каламышев надеяться на них не стал бы. Броня на «ягде» вязкая, сколов, да еще и на таком расстоянии, дает немного. Почти совсем не дает. Значит, все-таки вторая попытка…
Советская самоходка, сминая кусты, рванула вперед. Вынеслась на открытое место и, чуть подвернув влево, резко затормозила. Одновременно отрапортовался загнавший в ствол следующий выстрел заряжающий-затыкающий. Все заняло лишь десяток секунд, но эти же самые секунды были и у немецких танкистов.
— Огонь!!! — заорал лейтенант, вдавливая кнопку электроспуска и понимая, что ничего уже не выйдет. «Ягдпантера» начала разворот, нащупывая стволом своего несостоявшегося убийцу. Выстрел! Промах… Вражеская самоходка разворачивалась быстрее, чем ожидалось — немецкий мехвод тоже все прекрасно понимал и не щадил фрикционов.
Могучий откат швырнул казенник назад, курящаяся кисловатым пороховым дымом гильза, звякнув о край лотка, полетела куда-то под стену МТО. Привычно увернувшийся от массивной железяки заряжающий «с локтя» подал в ствол еще один выстрел. И в этот момент, даже не окончив разворота, выстрелила «Ягдпантера». Не столько, чтоб попасть, сколько просто наудачу, до ко горой не хватило всего нескольких градусов. Болванка прошла впритирку к левому борту, оставила на уральской броне продольную царапину и, кувыркаясь, улетела прочь.
— Леха!!! Ходу!!! — впрочем, Каламышев мог бы и не кричать — не умей механик-водитель самостоятельно оценивать обстановку, этого боя никогда бы не было. Их могли сжечь еще в прошлом году. А так спалят только сейчас, в конце августа предпобедного сорок четвертого.
«Саушка» свирепо взрыкнула мотором и рывком тронулась, уходя из прицела вражеского наводчика и пытаясь успеть по короткой дуге вновь зайти в борт. Понятно, что фрицы этого ждали — пока она маневрировала, немецкий истребитель танков просто разворачивался на месте, загребая одной гусеницей и отматывая назад другую. И к тому моменту, когда лобовая проекция «Ягдпантеры» легла в перекрестие прицела ТШ-15 и командирской панорамы ТПК-5, точно такая же проекция советской САУ оказалась в немецком прицеле Sfl.Z.F.5 и сдвоенном командирском приборе SF14Z. Самоходные установки двух воюющих армий застыли лоб в лоб в километре друг от друга.
- Предыдущая
- 4/68
- Следующая
