Дикое сердце - Браун Вирджиния - Страница 39

• Предыдущая
• 39/80
• Следующая

Рафаэль Леон, безрассудный и прекрасный, самый опасный и волнующий мужчина, которого она знала в своей жизни, стал ее мужем, и это все, что имело для нее значение.

Лошади, почуяв окончание путешествия, жадно натягивали поводья, и Рафаэль с Амандой пустили их размашистым шагом вниз по склону к большому дому. Четыре месяца она не видела свой родной дом, подумала Аманда, когда они остановились перед длинной широкой парадной верандой. Четыре месяца с тех пор, как она уехала, думая, что никогда больше не увидит Буэна-Виста.

— Мария! — Она спрыгнула с лошади, не дожидаясь, пока Рафаэль подаст ей руку, и позвала женщину, ставшую ей приемной матерью. — Мария, где ты?

Пыль клубилась ленивыми облачками, когда Аманда пересекла двор и взбежала по ступенькам. Старые кресла-качалки, бывшие дикими мустангами и бизонами в ее детских играх, все так же молча стояли на веранде как часовые прошедших лет, а когда дверь распахнулась, из нее донесся запах лимонного масла, которым натирают мебель; всем этим дом приветствовал возвращение хозяйки.

Слабый торопливый звук привлек внимание Аманды, и она, обернувшись, увидела силуэт Марии на фоне слабо освещенного дверного проема. Женщина стояла неподвижно, и Аманда подумала, не почудился ли ей образ Марии. Но тут раздался всхлипывающий крик радости, и мексиканка рванулась вперед, чтобы крепко сжать Аманду в своих объятиях.

— Pequeca! Minica! Я уж думала, что больше никогда не увижу тебя! Но вот ты здесь. Где же ты была? Почему от тебя не приходило никаких вестей? Ты здорова? И почему ты в брюках?

Типичная для Марии реакция, подумала Аманда, со смехом заверяя, что с ней все в порядке.

— А ты скучала по мне? — поддразнила она, снова обнимая Марию. — Я думала, ты уже и забыла обо мне.

— Ах! — Всплеснув пухлыми руками, Мария стала бранить ее: — Почему бы не прислать мне весточку, что ты в безопасности? Все это время я думала, что ты погибла, убита теми ужасными bandidos, которые забрали тебя… — Ее голос, задрожав, прервался, и Аманда поняла, что Рафаэль стоит позади.

— Мария, ты помнишь младшего сына дона Луиса? Это Рафаэль, и он привез меня домой.

В лице Марии на мгновение промелькнула неуверенность: она молча изучала высокого стройного мужчину с темной щетиной на подбородке. Ее взгляд скользнул по оружейным ремням на его широкой груди, которые он так и не снял, и она расплылась в гостеприимной улыбке.

— Вы очень сильно изменились, Рафаэль, если вспомнить того худенького мальчишку, который таскал сладости из кухни!

— Не так уж и сильно, Мария. Я все еще делаю это, — ответил он с улыбкой. — И сейчас я настолько голоден, что готов стащить не только сладости.

Через несколько минут они уже сидели в кухне, где Мария, ни на секунду не переставая говорить, готовила для них еду. Восхитительные ароматы вились в воздухе, щекоча их ноздри и дразня урчащие от голода желудки.

— Madre de Dios! Когда пришли люди и сообщили нам, что Фелипе застрелен, а Аманду увезли, я думала, что умру! — взволнованно говорила служанка, сопровождая слова взмахами деревянной ложки. — Это было ужасно, а сеньор Камерон… — она презрительно фыркнула, — даже не потрудился как следует поискать тебя, pequeсa! Я думаю, он был даже рад, что ты больше не побеспокоишь его. Хорошо, что сейчас он уехал на несколько недель в Остин. Может, теперь он забудет дорогу в Буэна-Виста! — Мария повернулась, чтобы посмотреть на Аманду, ее голос смягчился. — Если бы я не надеялась, что однажды ты вернешься — я каждый день ставила за тебя свечку, — то давно ушла бы отсюда, шла. — Деревянная ложка грохнула по горшку, словно Мария хотела, чтобы это была голова Джеймса Камерона. — Этот человек — само зло. Так отличается от твоего отца — упокой Господь его душу, — как ночь от дня. Я рада, что ты вернулась и что Рафаэль нашел тебя ради своего брата. Хотя… — Она вдруг умолкла, прикусив язык, чтобы скрыть то, что так, очевидно, хотела сказать.

— Хотя что? — переспросила Аманда.

Мария улыбнулась немного застенчиво.

— Мне не следует этого говорить, но думаю, тебе надо было выходить за Рафаэля вместо Фелипе.

— Тогда ты порадуешься моим новостям, — мягко сказала Аманда, и ее глаза встретились с янтарным взглядом Рафаэля. — Я надеюсь, ты будешь счастлива за нас. Хотя Фелипе умер и не так давно, два дня назад мы поженились, Мария. Пожелай нам удачи.

Когда их руки встретились, Мария издала тихий сдавленный звук, и ложка со стуком упала на пол.

Почему она так странно реагирует? — удивилась Аманда. И вдруг мир взорвался тысячей осколков боли и неверия.

— Аманда… Рафаэль… вы не знали? Фелипе не умер. Он все еще жив…

«Фелипе не умер… Он все еще жив…» Снова и снова эти слова звучали в голове Аманды, словно похоронный звон по ее будущему. Как это может быть? Она же видела, как он упал, видела его ужасные раны, и он лежал такой неподвижный, такой смертельно-бледный…

Ее лицо, когда она повернулась к Марии, исказило страдание. Аманда почувствовала, как напрягся рядом с ней Рафаэль.

— Но, Мария, я видела сама!

Все протесты Аманды были тщетны — она поняла это по боли и сочувствию в добрых глазах Марии. Ей вдруг яростно захотелось, чтобы Фелипе умер. Она ненавидела его. Он все еще жив — и это значит, что их брак с Рафаэлем…

Ничего не видя, ища утешения, она повернулась к Рафаэлю. Он сидел неподвижно, только на щеках играли желваки.

— Рафаэль? — Она потянулась к нему, коснулась руки и была потрясена выражением дикой ярости в его глазах, когда он повернулся к ней.

— Полагаю, ты можешь добиться аннуляции брака, если захочешь, — произнес он так холодно и бесстрастно, что Аманда отшатнулась как от удара.

Madre de Dios, думал Рафаэль, Фелипе все еще жив. Он знал, что это означает. Фелипе незамедлительно потребует, чтобы Аманда вернулась к нему. Будь он проклят! Хотя он и не хотел быть причиной смерти своего сводного брата, однако теперь яростно желал убить его. Фелипе мертвый был политически неудобен. Фелипе живой и враждебный был опасен.

Ножки стула громко скрипнули по полу, когда Рафаэль резко встал и, забыв про еду, вышел из кухни. Оглушенная его небрежными словами и тоном, Аманда молча смотрела ему вслед. Глаза ее наполнились слезами. Что же теперь делать?

— Иди за ним, niсa, — мягко сказала Мария, — думаю, вам нужно поговорить.

— Поговорить? — Аманда, едва не захлебнувшись слезами, заглянула в лицо Марии. — Что я могу сказать человеку, которого мои дела больше не волнуют? Умолять его любить меня?

— Он любит тебя, девочка, не важно, говорил он тебе об этом или нет. — Мария слегка встряхнула Аманду за плечи. — Если ты его действительно любишь, имей достаточно смелости поговорить с ним. Иди, niсa!

Аманда догнала Рафаэля на веранде, но нерешительно задержалась на пороге, глядя на него. Хотя он стоял, небрежно облокотившись на деревянные перила, она увидела знакомое скрытое напряжение. Ремни портупеи остались на кухне, и расстегнутая до талии белая рубашка все еще хранила след от них. Брюки выглядели пыльными и грязными после долгой скачки, сапоги заляпаны грязью, но для Аманды он никогда не был так прекрасен. О нет, она не хочет терять его и никогда не вернется к Фелипе! Не сможет она оставить Рафаэля, даже если это против законов двух стран и правил Церкви.

Аманда молча пересекла веранду и встала рядом с ним, не говоря ни слова. Ночь темным бархатным одеялом накрыла ранчо, и только светлячки своими крошечными фонариками прокалывали тьму. Где-то вдалеке лаяла собака, и койот отвечал ей дрожащим воем, который поднимался вверх и словно цеплялся за звезды, рассыпанные по небу. Вечерний бриз что-то шептал над ними, принося свежий аромат скошенного сена, сладкий и пряный, возвращающий детские воспоминания.

— Ты помнишь, Рафаэль, как мы прятались на сеновале? — спросила Аманда, улыбаясь. — И как жутко старый Тобиас разозлился на нас за то, что мы разбросали сено по полу?

• Предыдущая
• 39/80
• Следующая