Наваждение страсти - Крейг Джэсмин - Страница 65

• Предыдущая
• 65/71
• Следующая

– Вы скоро станете опытной сиделкой, – Хенк откинулся на подушки с гораздо большим облегчением, чем ему хотелось показать.

– Да, я только что сама об этом говорила, – спокойно ответила леди Аделина и, присев на койку, принялась обтирать влажной тряпкой лицо капитана. – Боже мой, кто бы мог подумать, что под толстым слоем грязи и пороха скрывается прекраснейший, благороднейший лик?

Хенк сердито насупился, но было понятно, что комплимент леди Аделины ему приятен.

Когда Шарлотта омывала сломанную руку Эдвина, мальчик пришел в себя. В лице юнги не было ни кровинки, однако он, едва очнувшись, попытался подняться с кровати.

– Лежи смирно, юный прохвост, – тихо приказал Хенк Баррет. – Если уж я разрешаю этим двум дамам поиграть со мной в больницу, тебе и сам Бог велел.

– Я хочу пить, – пожаловался Эдвин. – Мисс Риппон, вы не могли бы принести мне воды?

– Сейчас я тебя напою, – отозвался появившийся на пороге доктор. – Мисс Риппон, если вас не затруднит, сходите в камбуз. Кок просит вас помочь ему накормить раненых супом.

– Конечно-конечно! Вы с тетушкой справитесь здесь без меня?

– Да мне нужно только осмотреть руку Эдвина и слегка заштопать нашего капитана. Идите, мисс, а то они сейчас как развопятся…

– Не развопимся, если ты не будешь коновалом, – ворчливо возразил Хенк.

– Видите? Он заранее начинает, мисс Риппон. Я бы на вашем месте поспешил отсюда удрать.

Шарлотта вошла в камбуз, стараясь не смотреть на свежевымытый стол – она понимала, что лейтенанту Фицрою всего несколько минут назад отрезали на нем ногу. В кухне сильно пахло ромом, который в больших количествах вливали в лейтенанта, стараясь хоть как-то притупить боль.

– Как он? – спросила Шарлотта кока.

– Спит. Ром пока действует. Док привязал его к койке, чтобы лейтенант не мог пошевельнуться. А то, говорит, умрет от потери крови. Док Граймес – отличный хирург, но все равно риск очень большой. Как бы не было заражения крови… Да и жар для лейтенанта сейчас опасен.

– Я могу посидеть с ним сегодня ночью.

– Нет, лучше пусть этим занимается док, мисс. Ему виднее, как поступить в случае чего.

– Вы хотели, чтобы я отнесла раненым суп?

– Да. Их там четверо. Все на корме.

Шарлотта понесла густую бобовую похлебку раненым, которые лежали в гамаках под навесом. На «Прекрасной американке» места было мало, и каюты имели только офицеры, а простые матросы спали где придется. К счастью, моряки были ранены легко. Еде они порадовались, но им стало неловко из-за того, что ими занимается спутница принца Карима, хотя у них не раны, а «пустяковые царапины».

Вернувшись в камбуз, Шарлотта обнаружила, что кок приготовил для нее куриный бульон. Шарлотта усмехнулась. Видимо, бобовая похлебка со свининой и луком считалась слишком грубой для изысканных дам. Шарлотта охотно выпила бульон и присела минут на пять, но почувствовала, как ее телом неумолимо завладевает усталость.

– Я отнесу поесть капитану Баррету, Эдвину и моей тетушке, – предложила Шарлотта, покончив с бульоном. – Вам ведь еще надо приготовить ужин для команды.

– О, я буду очень вам благодарен, мисс. Мой помощник убит, и я теперь должен работать за двоих.

– Мне жаль вашего помощника.

– Да, золотой был человек, хоть повар так себе. Он еще мальчонкой поступил к Нельсону на корабль «Виктория», участвовал в Трафальгарской битве, помогал адмиралу бить французишек. – Повар помолчал и, видимо, сочтя, что такой эпитафии его товарищу хватит, добавил: – Вот поднос, мисс. Отнесите его капитану Баррету и юнге. Хотя не думаю, что, когда док Граймес закончит с ними возиться, им будет до еды.

Вернувшись в каюту, Шарлотта увидела, что хирург убирает свои зловещие инструменты в чемоданчик, а пациенты с бледными и измученными лицами с видимым облегчением наблюдают за сборами врача.

Доктор щелкнул замком чемоданчика и направился к выходу.

– Леди Аделина, если кто-нибудь из них попытается встать, пошлите за мной, и я дам обоим настойку опия. А заодно и слабительное!

– Черт побери, док! Вообще-то на корабле командую я! – возмутился капитан.

– Да, и завтра вы вернетесь к своим обязанностям, – спокойно ответил доктор. – Но сегодня бразды правления взял в свои руки принц Карим Александр, и, насколько я понимаю, он прекрасно с этим справляется. Мисс Риппон, можно вас на минуточку?

Выйдя с Шарлоттой в коридор, врач без обиняков заявил:

– Вы валитесь с ног, мисс Риппон. Если ваше лицо отмыть от сажи и пороха, оно будет серого цвета. Отдохните, дорогая, а то вы вот-вот рухнете прямо на меня.

– Ваш совет тронул меня, конечно, – вздохнула Шарлотта, – но, увы, я не могу ему последовать, доктор. На моей постели лежит капитан Баррет.

– Так идите к нему в каюту! – моментально нашелся доктор. – Сегодня мы его туда переносить не будем, и вы сможете спокойно выспаться. Никто вас не потревожит.

– Но я не могу взвалить на тетушку обязанности сиделки…

– Не волнуйтесь. Как только кто-нибудь из моряков освободится, я попрошу ее заменить. А когда смогу отлучиться от Фицроя, сам зайду проведать капитана и мальчика.

– Как состояние лейтенанта?

– Неважно. Но вы ему ничем помочь не можете, мисс Риппон, так что отправляйтесь спать, а то пополните мой и без того длинный список больных. Вот ключ от капитанской каюты.

– Спасибо, доктор Граймес, – Шарлотта больше не возражала: перспектива спокойно поспать хотя бы несколько часов оказалась слишком соблазнительной.

– Спасибо вам! – откликнулся доктор. – Вы облегчили сегодня страдания многих. Если бы не вы, у лейтенанта Фицроя уже не было бы шансов на спасение.

В каюте капитана Баррета висело большое зеркало. Шарлотта не сразу узнала себя и инстинктивно попятилась, увидев отражение грязной, чумазой женщины. Потом она, конечно, сообразила что к чему, но от усталости даже рассмеяться не смогла.

Слава Богу, рукомойник оказался полон воды. Конечно, вода была холодная, но зато на фарфоровом блюдце лежал кусок ароматного мыла, а нижняя юбка вполне заменила Шарлотте полотенце. Волосы ее пропахли порохом, но, увы, она слишком утомилась, чтобы мыть голову.

Освежившись, Шарлотта с отвращением поглядела на гору своей грязной одежды. Наверное, не следует ложиться спать голой, надо, пожалуй, надеть сорочку, но, Господи, как же не хочется! Потом ее взгляд упал на белоснежную рубашку капитана, лежавшую на кровати. Тетю Аделину – даже теперь, когда она пережила настоящую битву и не упала при этом в обморок, наверняка хватил бы удар, угадай она мысли племянницы. Но что поделаешь? Искушение надеть чистое белье было слишком велико, и Шарлотта не устояла.

Она закатала длинные рукава рубашки и уже возилась с завязками на воротнике, когда в замке повернулся ключ… Шарлотта окаменела. Дверь распахнулась, и в каюту вошел Александр. Он был по пояс обнажен, и по его телу стекали струйки воды.

Сделав пару шагов, Александр замер как вкопанный – до него дошло, что он в каюте не один.

Несколько томительных мгновений они молча, не шевелясь, смотрели друг на друга. Потом Александр обернулся и запер дверь.

Александр был совершенно измучен. Только злость не давала ему окончательно расслабиться. Злился он вовсе не на коварный турецкий фрегат, нарушивший международные законы и открывший артиллерийский огонь по «Прекрасной американке». На военных кораблях, охранявших греческое побережье, команда состояла из египтян и рабов, которые действовали по пиратским законам, издавна принятым в Оттоманской империи. Александр с Хенком это знали. Предвидя нападение, они спрятали в трюме двадцать орудий и набрали команду из ветеранов наполеоновских войн.

Нет, Александра злило другое: он не мог себе простить страха. Слепого, парализующего страха, который он испытал, когда турецкий фрегат показался на горизонте. Слава Богу, в первые, решающие минуты, когда битва только началась, кораблем управлял Хенк! Сгорая от стыда, Александр вынужден был признаться себе, что на несколько мгновений он полностью утратил способность рассуждать здраво. Все его мысли были о Шарлотте и о том, что из-за него она подвергается ужасной опасности.

• Предыдущая
• 65/71
• Следующая