Рождение империи - Браун Саймон - Страница 30
- Предыдущая
- 30/100
- Следующая
– А, тогда понятно. Кроме того, он и сам является Кевлереном. – Стратег посмотрела Госу в глаза и неожиданно спросила: – Вы нарочно меня избегаете?
Линседд поперхнулся, закашлялся и с трудом ответил:
– Нет.
Он признался себе, что это не совсем правда, но предпочел солгать, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Однако Линседд знал, что в присутствии этой женщины чувствует себя неловко. Она казалась ему слишком хладнокровной, слишком самоуверенной. Ему не нравились эти качества ни в ком – не говоря уже о человеке, с которым придется тесно сотрудничать. Кроме того, Гэлис была возлюбленной красавицы Китайры. Гос ощутил укол ревности, но тут же испытал неловкость за это ничем не обоснованное чувство.
– Просто Мэддин очень хочет, чтобы мы с вами поскорее нашли общий язык. Насколько я понимаю, ему нужно, чтобы командующий и стратег разработали план предстоящих действий еще до того, как наши корабли доберутся до Кидана.
– Такие решения трудно принимать, не зная ситуации, сложившейся сейчас в Кидане. Прошло два года с тех пор, как Полома бежал оттуда. Целая империя за такой срок может радикально изменить свою внешнюю политику. Что уж говорить о небольшом торговом городе.
Вместо того чтобы смутиться после реплики Госа, Гэлис, наоборот, воодушевилась.
– Вот именно! Чем быстрее мы обсудим план будущих действий, тем увереннее будет себя чувствовать Мэддин, когда мы прибудем в Кидан.
Гос понял, что его ловко перехитрили. Он не мог сдержать восхищенной улыбки.
– А что конкретно вы предлагаете?
– Как скоро мы прибудем на Каел и когда встретимся с принцем?
– Это зависит от ветра. Возможно, через пять – восемь дней.
– Может ли Полома каким-то образом попасть сюда, на «Грейлинг»? Или, наоборот, – получится ли у нас перебраться на его корабль?
– Думаю, это вполне возможно. Но сначала нужно спросить у капитана, – сказал Линседд, кивнув в сторону моряков, стоявших на кормовой палубе. Капитан проводил там большую часть времени, наблюдая за тем, как паруса «Грейлинга» надуваются ветром. Его нельзя было назвать разговорчивым человеком. И тут Гос подумал, что Гэлис, видимо, придерживается такого же мнения и о нем самом.
– Тогда давайте прямо сейчас подойдем к нему и спросим, – предложила стратег и зашагала на корму.
До чего же она самоуверенна, подумал Линседд, покачав головой. Впрочем, нет, это не самоуверенность… Стратег просто выполняет свою работу. Кстати, ему самому тоже давно пора приступить к выполнению своих обязанностей. В любом случае, похоже, теперь для скуки времени не останется. По крайней мере до тех пор, пока они не прибудут к берегам Каела.
– Подождите, – крикнул Гос. – Я пойду с вами.
Эриот Флитвуд извергла за борт содержимое своего желудка. Плотнее закутавшись в шаль, она попыталась не думать о холодном морском воздухе. Но как же ей было плохо!..
Спускаясь на нижнюю палубу, где в воздухе стоял крепкий запах давно немытых тел, Эриот чувствовала себя совершенно измученной и несчастной, чего никогда не случалось после того дня, когда умер ее отец и она изведала всю горечь сиротства.
Девушка шла очень осторожно, опасаясь, что кто-нибудь из солдат заметит ее присутствие на корабле и выбросит незаконную пассажирку за борт. Она аккуратно обходила других колонистов, направляясь к своему месту на нижней палубе – последней перед трюмом, ниже ватерлинии, где не было даже бортовых иллюминаторов, дающих доступ свежему воздуху и свету. Это было темное сырое помещение, освещаемое лишь несколькими фонарями. Эриот нашла место под одним из трапов и села, приготовившись к нескольким часам скуки и неизбежной тошноты, прежде чем настанет время следующего приема пищи. После этого ей снова придется торопливо подниматься на верхнюю палубу, чтобы в очередной раз вывернуть содержимое желудка в море.
Правильно ли она поступила, сев в вагон парового экипажа несколько дней – или уже недель? – тому назад?.. Дорога до порта Сома была достаточно тяжелой, но когда все пассажиры с поезда перебрались на огромные сухогрузы, ее воодушевление сменилось тягостным сомнением. Сможет ли она вообще перенести все трудности плавания к Новой Земле, не говоря уже об испытаниях, которые придется пережить при создании новой колонии?..
Однако страдания от нескончаемой качки испытывала не одна Эриот. С тех пор как корабль вышел из порта, ее жизнь превратилась в кошмар. Стоны девушки сливались с жутким хором стенаний остальных пассажиров, страдавших от морской болезни не меньше, чем она. Эриот никак не удавалось как следует отдохнуть, и каждое утро, просыпаясь после тяжелых сновидений, она окуналась в суровую реальность.
Единственным утешением была мысль о том, что приступы морской болезни, к счастью, стали не такими частыми. Девушку уже не так сильно тошнило, и сегодня впервые за последнее время ей удалось выйти на свежий воздух, не наблевав по дороге. Однако, вернувшись обратно, она уже не чувствовала в себе прежней уверенности.
Эриот закрыла глаза, но легче ей все равно не стало.
Тут кто-то хорошенько наступил ей на ногу.
Девушка открыла глаза. Подняв голову, она увидела высокого широкоплечего мужчину с густой черной бородой. В тусклом свете было трудно разглядеть черты его лица, но Эриот все же заметила кустистые брови и острые скулы незнакомца. Подобно большинству колонистов, он был одет в простые штаны и шерстяную тунику с длинными рукавами.
– С тобой все в порядке? – каким-то монотонным голосом поинтересовался бородач.
Эриот поджала под себя ноги и кивнула.
– Я заметил, что после еды тебя обычно тошнит.
Девушка ничего не ответила. С самого начала плавания она старалась не вступать в разговоры с другими пассажирами, боясь, что кто-то заподозрит ее в незаконном пребывании на корабле. В своих самых страшных кошмарах она представляла, как ее выбрасывают за борт в холодные серые волны.
– Меня зовут Арден, – представился незнакомец.
Эриот по-прежнему молчала, но чернобородый тип так пристально смотрел на нее, что в конце концов она не выдержала:
– Это ваше имя – или фамилия?
– У меня есть только одно, – ответил незнакомец все тем же монотонным голосом.
Девушке показалось, что в его словах прозвучала какая-то необъяснимая грусть.
– Но у всех людей есть имя и фамилия.
– С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – повторил он.
– А почему вас это интересует? Арден пожал плечами.
– Да нет, нельзя сказать, что слишком уж интересует. – Он какое-то мгновение помолчал, а затем добавил: – Твое дело. Поступай как знаешь.
С этими слова он ушел. Эриот с любопытством посмотрела ему вслед. Пройдя несколько шагов, бородач пихнул в бок какого-то мужчину. Девушка видела, что он что-то говорит, но не могла расслышать его слов. Вероятно, Арден задал точно такой же вопрос: «С тобой все в порядке?»
– Он это целый день делает, – раздался женский голос. Эриот обернулась. Рядом с ней сидела пожилая женщина, которую она всегда видела только спящей. Старушка напомнила жестянщице птицу: маленькая, сухощавая, хрупкая, с всклокоченными седыми волосами.
– Он приходил сюда утром, когда ты была на палубе. Разговаривал с людьми. Кому-то принес воды. Но ты ему не доверяй. Сдается мне, он один из них.
Девушке не пришлось спрашивать, кого старушка подразумевала под словом они. Среди колонистов было очень много заключенных, взятых с каторжных работ и лагерей-поселений. Все они были одинаково одеты. Эриот заметила, что и на ее соседке была точно такая же одежда.
– Я одна из тех, кого силой выставили из богадельни, – с негодованием сказала пожилая женщина, заметив выражение лица Эриот. – Ас законом я всегда ладила…
Тут она подозрительно посмотрела на девушку.
– Ты-то сама откуда?
– Из Омеральта, – просто ответила жестянщица.
Ее собеседница внезапно рассмеялась, словно девушка сказала что-то смешное.
– Да, я могла бы и не спрашивать, – сказала она. – Мы тут все из Омеральта. А теперь направляемся… одному лишь Сефиду ведомо куда!
- Предыдущая
- 30/100
- Следующая
