Наследство - Браун Саймон - Страница 44

• Предыдущая
• 44/103
• Следующая

Линан нашел в себе силы, чтобы подняться и перебраться в середину шлюпки, отбросил со лба мешавшие ему мокрые волосы.

– Благодарю вас, я искупался великолепно, – с достоинством ответил он своему наставнику.

Эйджер промолчал, а спустя мгновение с легкостью бывалого мореплавателя установил податливую мачту и закрепил одинокий треугольный парус. В следующий миг ветер этот парус раздул, и четверка изгнанников начала свое странствие.

Хотя и случалось, что время от времени Линан мечтал о том, как в один прекрасный день отправится в путешествие к берегам дальних стран, на самом деле ему никогда еще не приходилось оказываться в открытом море. Поначалу, промокший и несчастный, он сидел в шлюпке, дрожа всем телом и испытывая непомерную жалость к самому себе, однако, когда солнечные лучи и теплый ветер высушили его одежду и согрели тело, его настроение улучшилось.

Постепенно его захватила новизна ощущений, увлекло плавание по глубоким голубым морским водам, когда ветер развевал и трепал возле его лица волосы, как маленький свободный парус, ему нравился непривычный запах соленой морской воды, незамутненный другими запахами, исходившими от человеческой кожи и влажной от пота одежды. Он удивлялся и восхищался, разглядывая чаек, вившихся над самыми головами, больших бакланов, так отчаянно нырявших в воду возле самой шлюпки, его изумляли бежавшие по поверхности моря стройные ряды волн с барашками белой пены на гребнях.

Однако спустя короткое время его начали одолевать сомнения. Теперь он обратил внимание на то, сколь мала была их шлюпка, невольно подумал о том, что из-под самого ее корпуса вполне могла бы вынырнуть какая-нибудь хищная морская рыба и отхватить чью-нибудь случайно свесившуюся за борт руку, а то и ногу. Невольно он подумал о том, что был никудышным пловцом, ему никогда не приходилось иметь дела с водой. Эта мысль заставила Ливана отодвинуться подальше от планширов и попытаться устроиться как можно ближе к самой середине суденышка, и он снова ощутил себя несчастным.

Когда, наконец, все малейшие признаки цивилизации остались далеко позади, Эйджер заявил, что им всем все еще предстояло принять важнейшее решение.

– Как мы будем добираться до Зеленых Океанов?

– Самым прямым путем, – уверенно ответил Камаль. – Чем скорее мы до них доберемся, тем будет лучше.

– Возможно, ты и прав, – задумчиво отозвался Эйджер. – Однако если Арива догадается, куда мы направляемся, она немедленно направит за нами погоню и захватит нас всех.

– Для начала мы должны хотя бы выбрать курс, – заметила Дженроза.

– Надолго ли? – спросил Линан. – Возможно, что Арива уже успела разослать предупреждения во все провинции и предупредила их о том, чтобы они были готовы захватить нас, если только мы там появимся. В том случае, если она отправила эти предупреждения с почтовыми судами, тогда они будут тащиться далеко позади нас, но если она использовала почтовых голубей, что было бы для нее предпочтительнее, тогда известие о нас уже должно бы прибыть в Чандру и Лурисию.

– Мы должны, по возможности, двигаться скрытно, – решительно произнес Камаль. – По ночам, путями, которыми мало кто пользуется, тайком. Какое бы решение все мы четверо ни приняли, у нас нет никакой надежды проскочить прямиком через целое королевство.

– Значит, вы считаете, что нам не следует выбирать самый прямой путь? – сухо спросила Дженроза.

– Ни один из курсов не может быть вполне безопасен, – ответил Эйджер. – Мы должны как следует подумать, какая степень риска и где нас ожидает, и после этого мы выберем наименее опасный путь.

– И все же это может оказаться самый прямой путь, – остался стоять на своем Камаль. – Действия, которых ожидают меньше всего, часто оказываются самыми мудрыми, а время для нас дорого. Если нам понадобятся месяцы, чтобы добраться до Зеленых Океанов, тогда мы тем самым дадим нашим врагам время, которое им необходимо для того, чтобы укрепить свои позиции, для того, чтобы они успели как следует обработать племена северных четтов, и таким образом им удастся предотвратить любой бунт, любое восстание в самом зародыше.

– Я мог бы поспорить с тобой, начальник стражи, – спокойно ответил ему Эйджер. – В конце концов, на самом деле вовсе не мы должны принимать.

– Что вы хотите этим сказать? – сконфуженно спросил Линан. – Для чего тогда вы затеяли весь этот спор?

– Я хочу сказать, Ваше Высочество, что ни Камаль, ни Дженроза, ни сам я не можем принять окончательного решения. Это должны сделать вы.

– Почему именно я? Ведь мы пустились в это плавание все вместе.

– Пора тебе начинать думать, как истинному принцу, малыш, – сказал на это Камаль. – В конце концов, тебе предстоит принимать все решения… по крайней мере, жизненно важные. Это твоя обязанность. В какой-то момент тебе придется остаться в одиночестве, в особенности, если ты должен будешь возглавить восстание. Мы сможем давать тебе советы, даже, может быть, льстить тебе время от времени, однако политика – не наше дело, мы не можем решать за тебя, каким путем пойдет восстание, мы не можем представлять угрозу для твоих врагов, в отличие от тебя. Все это войдет в обязанности лидера – и это будут твои обязанности.

Линан молчал. Он не хотел брать на себя эту ответственность. По крайней мере, пока не хотел. Он еще не был готов к принятию важных решений. Почему все они принуждают его принять решение, ведь ему о ситуации известно ничуть не больше, чем каждому из них?

Еще какое-то время четверка продолжала плыть в молчании, было слышно, как плескалась вода о борта шлюпки, жаркое солнце обогревало лица путников.

– Линан, – спокойно напомнила ему Дженроза о том, чего от него ожидали остальные.

– Я думаю, – грубовато ответил он, продолжая сердиться на своих спутников и чувствуя на себе их напряженные взгляды. – Я не хочу принимать это решение.

Эйджер вздохнул.

– Это не те слова, которых мы от вас ожидали, Ваше Высочество. Тем не менее решение должно быть вами принято.

Линан в ответ что-то пробормотал.

– Что вы сказали, Ваше Высочество? – вежливо осведомилась Дженроза.

– Я сказал, что мы вполне могли бы выбрать кратчайший путь.

– Почему вы так решили?

– Что вы хотите сказать этим своим «почему»? Потому что вы хотели, чтобы я принял решение, и я в конце концов принял это решение, вот почему.

– Едва ли это можно назвать достойным ответом, – возразил Эйджер. – Как ваши единомышленники – а фактически можно сказать, как ваши единственные, единомышленники – мы заслуживаем большего уважения и лучшего обращения, а иначе вашему восстанию долго будет не продержаться.

– Я ничего из ваших слов не понимаю. Вы настаивали на том, чтобы я принял решение. Я не хочу…

– Да будете ли вы, наконец, прислушиваться к самому себе? – почти со злостью воскликнула Дженроза. – Сейчас вы становитесь похожим на избалованного ребенка. Мы ведь не медведи, Линан, мы люди. Если мы не знаем, насчет каких земель вы приняли свое решение, куда хотите направиться, как же мы можем что-либо советовать вам, способны ли мы с уважением отнестись к вашему решению?

– Вы хотите сказать, что всякий раз, когда я буду принимать решение, мне придется объяснять его всем и каждому?

– Ну, не всегда, – с добродушной усмешкой успокоил его Эйджер. – Просто в большинстве случаев. Как только вы покажете нам, что способны самостоятельно принимать добрые и мудрые решения, никто больше не станет задавать вам никаких вопросов.

Линан, смирившись с доводами Эйджера, покорно вздохнул.

– Я думаю, что нам следовало бы выбрать наиболее короткий и прямой путь, потому что мне кажется, что Камаль прав – время слишком дорого для нас, к тому же мы не знаем, успела ли Арива перекрыть нам путь. Если она еще не успела этого сделать, то нам следует приложить все усилия к тому, чтобы достичь цели как можно скорее. Ну, а если она уже успела принять возможные меры противодействия, то для нас не будет еще поздно выбрать другой, более длинный путь.

• Предыдущая
• 44/103
• Следующая