Кот, который зверел от красного - Браун Лилиан Джексон - Страница 7

• Предыдущая
• 7/37
• Следующая

Джой сказала Квиллеру с презрением в голосе:

– Когда мы впервые здесь появились, Дэн выставил пару своих старых работ на общей выставке, и ваш критик не проявил к нему благосклонности.

– Яне жду благосклонности от критика, – буркнул её муж, его кадык лихорадочно задвигался, – просто он должен знать своё дело.

– Он говорит о том, что видит. Это всё, что может сделать критик, – пожал плечами Уильям. – Я думаю, он был достаточно наблюдателен.

– Ох Уильям, помолчи, пожалуйста, – огрызнулась Джой. – Ты ничего не смыслишь в керамике.

– Прошу прощения, – сказал Уильям с издевательской ноткой в голосе.

– Тот, кто смешивает формы и ставит разбитые горшки на полку рядом с целыми, никуда не годен как гончар.

– Дэн сказал мне, что…

– Не слушай Дэна. Он такой же растяпа, как и ты. Чему только они учат тебя в твоей художественной школе?

Квиллер никогда не видел Джой такой. Прежде она дулась, но никогда не грубила.

– Не расстраивайся, Уилли, дорогой. Твое обаяние вполне возмещает твою глупость, – сказала Хикси ласково.

– Спасибо.

– Эта перебранка не приносит пользы пищеварению, – пробормотала Розмари.

– Я не виноват, – сказал Уильям, – это она начала.

Дэн встал и бросил салфетку на стол:

– С меня хватит! Весь аппетит пропал, – и зашагал прочь от стола.

– Большой ребёнок, – пробормотала Джой. – Я заметила, он доел яблочный пирог, прежде чем сделать этот эффектный жест.

– Я не виню его, – сказала Хикси, – это ты… его довела.

– Почему бы тебе не заниматься собственными проблемами? Продолжай есть как ела. У тебя это так хорошо получается!

– Смотрите, – заметила Хикси, моргая, – худые всегда плохо расположены к людям.

– Да? – запротестовала Розмари своим мягким голосом. – Как вы можете говорить такое при мистере Квиллере?

Джой закрыла лицо руками;

– Извини, Джим. У меня нервы на пределе. Я слишком много работала. Извини, – и сразу вышла из-за стола.

До конца обеда разговор так и не наладился. Хикси рассказывала о поваренной книге, которую они писала. Розмари превозносила достоинства дешёвого портвейна. Уильям интересовался тем, как закончился матч по футболу в Милуоки.

После обеда Квиллер позвонил Арчи Райкеру из холла.

– Я уверен, что наткнулся на кое-что интересное в «Мышеловке», – сказал он тихо. – Обитатели дома – одна большая передравшаяся семья. Джой, без сомнения, чём-то расстроена. Она говорит, что переработала, но скорее всего это семейные проблемы. Я бы хотел, чтобы она встретилась с тобой и с Рози. Думаю, это ей помогло бы.

– Ничего не предпринимай, пока не узнаешь всё в деталях, – предупредил его Райкер. – Если у неё проблемы с мужем, она может использовать тебя в своих целях.

– Она этого не сделает. Бедняжка! Я всё ещё думаю о ней, как будто ей двадцать.

– Как ты оцениваешь её мужа?

– Самовлюбленный осёл.

– А кто из художников другой? Они все переоценивают себя.

– Но что-то в нём внушает жалость. Он, должно быть, талантлив. Я видел его работы. Тем не менее кое-кто говорит, что он плохой гончар.

– Ну, мало ли что говорят… А как насчет твоей новой рубрики? Ты собираешься написать статью о Маусе?

– Если я что-то разузнаю о нём. Сегодня он идет на встречу АПГ.

– Что это такое?

– Ассоциация почетных гастрономов. Сборище снобов, помешанных на еде.

– Квилл, – произнес Райкер серьёзным голосом, – будь осторожен. Я имею в виду Джой.

– Я не маленький, Арчи.

– Но знаешь, пришла весна…

Когда Квиллер вернулся в номер шесть, он нашёл Коко и Юм-Юм в смертельной схватке со шкурой белого медведя, которую они загнали в угол. Бедное животное, обессилевшее под напором двух агрессивных сиамских кошек, лежало под массивным резным столом, сбившись в кучу и страдальчески оскалясь.

Квиллер произнёс котам назидательную речь и перетащил шкуру на прежнее место перед своей кроватью. В это время в дверь постучали. И как Квилл себя ни сдерживал, сердце его бешено заколотилось, когда он увидел Джой. На ней было что-то полупрозрачное, зелёного, яблочного оттенка, распущенные волосы доставали до талии. Самообладание уже вернулось к ней, хотя глаза всё ещё выдавали её.

Она легко улыбнулась и робко заглянула в комнату.

– У тебя кто-то есть? Я слышала, ты с кем-то говорил.

– С кошками, – сказал Квиллер. – Когда живёшь один, иногда нужно слышать звук собственного голоса, а они отменные слушатели.

– Можно войти? Я пыталась позвонить тебе, но телефон не работает.

– Миссис Мэрон сказала, что позвонит в телефонную компанию.

– Лучше сделай это сам, – сказала Джой, – В её семье произошли трагедия, и она всё ещё не оправилась. То забудет положить картошку в картофельные блины, а то насыплет стиральный порошок в суп. Она успеет всех нас отравить прежде, чем вернётся в нормальное состояние.

Джой вошла в комнату в воздушном халате, а за ней потянулся шлейф запаха духов, напоминавших корицу.

– Какие красивые кошки! – Она взяла на руки Коко, и, к удивлению Квиллера, он позволил это.

Коко был настоящим котом и не привык к тому, чтобы его ласкали. Джой почесала ему за ухом и дотронулась до его головы подбородком. Коко мурлыкал, закрыв глаза и развернув уши.

– Посмотрите только на него! Баловень! – сказал Квиллер. – Я думаю, ему понравилось твое зелёное платье… Как и мне!

– Коты не различают цвета, – сказала Джой. – Разве ты не знаешь? Ветеринар моего Раку сказал мне об этом. – Она вздохнула и прижала Коко сильнее, погрузив лицо в его мех на шее. – Как вкусно он пахнет!

– Это запах моего бывшего дома. Там всегда пахло жареной картошкой. А мех кошек легко впитывает запахи.

– Я знаю, мех Раку всегда пах сырой глиной. – Джой зажмурила глаза и сглотнула. – Он был таким хорошим другом. Меня ужасно мучит, что я не знаю, что с ним случилось.

– Ты давала объявления?

– Да, в двух газетах. И ни одного звонка. Только один чокнутый позвонил, изменив голос. Старайся, чтобы твои коты не выходили. Хорошо?

– Не беспокойся. Я их держу под замком. Они слишком много для меня значат.

Джой выглянула из окна. Тёмная река струилась между освещенными берегами. Она вздрогнула:

– Ненавижу воду. Со мной произошёл несчастный случай на воде несколько лет назад. Мне до сих пор снятся по ночам кошмары: я тону.

– А говорят, что раньше это была хорошая река. Какая грязная вода!

– Я постоянно задергиваю шторы, чтобы не видеть реку, а Дэн открывает их.

Квиллер понял намёк и опустил шторы. Всё ещё с Коко на плече, Джой прошлась по комнате, как бы ища примет личной жизни Квиллера. Она дотронулась до его красного купального халата из шотландки, накинутого на резное испанское кресло. Полюбовалась гербом Макинтошей, стоявшим на книжном шкафу.

– Ты прочитал все эти книги? Ты такой умный… – Она изучила старинную подставку для книг, стоявшую на письменном столе, потрепанный словарь, пишущую машинку и лист бумаги в ней. – Что означают эти инициалы – «Б» и «В»?

– Это напечатал Коко. Он заказал себе завтрак. Бифштекс Веллингтона.

Джой засмеялась. Её смех был подобен длинной музыкальной трели.

– О Джим, какое у тебя буйное воображение.

– Приятно снова услышать твой смех, Джой.

– Смеяться полезно, поверь мне Я так долго не смеялась. Слушай! Что это происходите другой кошкой?

Юм-Юм ушла в дальний угол и стала подвывать жалобным голосом. Коко спрыгнул с рук Джой и пошёл успокоить её.

– Она ревнует, – сказал Квиллер.

Коты полизали друг друга: Юм-Юм зажмурила глаза, и Коко провёл по ним своим розовым языком, облизал ей нос и усы, а она сделала в свою очередь то же самое.

Покружив по комнате, Джой остановилась и опустилась в большое обитое шотландкой кресло.

– Где сегодня Дэн? – спросил Квиллер.

– Ушёл, как обычно! Хочешь, я проведу тебя по мастерской?

– Я бы не хотел быть причиной конфликта. Если он не желает…

• Предыдущая
• 7/37
• Следующая