Кот, который сигналил - Браун Лилиан Джексон - Страница 7

• Предыдущая
• 7/48
• Следующая

– «Частное депо» – всё о частных железных дорогах. Но своего борова я нашёл среди металлолома в депо Содаст-сихй. Он был жутко загажен! Слезы наворачивались на глаза. Акулы из ССЛ в момент раскусили, что я на крючке, и так взвинтили цену, что у меня чуть глаза на лоб не полезли. Но мне было уже плевать; я хотел захапать этого малыша! И я его получил, правда пришлось потратить кучу денег, но зато он мой! Дизели – их не так трудно найти, а вот паровик – это паровик, для меня по крайности.

– Что вас так привлекает в них?

Коллекционер пожал плечами:

– Боров – это всего лишь топка и паровой котел на колесах, зато как он смотрится, когда катит! Сила! Моя «девятка» – это четыре-шесть-два.

– Вам придётся объяснить, что это значит, – сказал Квиллер.

Не говоря ни слова, Тривильен пошёл в комнату, где стояли экспонаты, и вернулся с фотографией «девятки» в рамочке.

– Смотрите. Четыре небольших колеса спереди держат паровоз на рельсах. А шесть больших колес с поршневыми рычагами толкают его вперед – передают энергию. Два задних находятся под топкой и кабиной машиниста. Двайт говорил мне, что вы заказали билеты на первый пробег. Скажите ему, чтобы он провёл вас по моему ЧД, – это дворец на колесах!.. Вы давно знаете Двайта?

– С тех пор, как он приехал из Центра. Это настоящий профи и отличный парень.

– Да, славный пацан… Как это он до сих пор не женился?

– А вы спросите его самого об этом, – посоветовал Квиллер, стараясь под маской добродушия скрыть досаду, вызванную бестактным вопросом. – К югу от Пикакса есть городок, который называется Вайлдкэт ,[2] – переменил он тему разговора. – Я часто задавал себе вопрос – почему. Это как-то связано с железными дорогами?

– А как же! В тысяча девятьсот восьмом в тех краях локомотив потерял управление и рухнул с моста, потащив за собой вагоны, – жуткое крушение! Старые железнодорожники об этом до сих пор судачат.

– Кто-нибудь записывал их воспоминания? – поинтересовался Квиллер. – В Содаст-сити есть железнодорожная библиотека? Остался кто в живых из старых машинистов? – Квиллера охватило хорошо знакомое волнение. Ещё бы! Небольшое исследование вопроса и несколько устных рассказов пенсионеров-железнодорожников плюс истории, оставшиеся в памяти их семей, – и книга готова! Она увлекательно расскажет об ужасных крушениях поездов, а также передаст ностальгию по Паровой эре, когда поезда казались волшебными экипажами без коней, а машинисты локомотивов – сказочными героями на колесницах, Гомер Тиббит, выросший на ферме, до сих пор вспоминает о паровозных гудках, тревожно звучавших в ночи. Он говорит, что от этих гудков становилось тоскливо и одиноко и в то же время они внушали смутные желания. Без сомнения, этот звук не сравним ни с сигналом сегодняшнего дизеля, ни с рёвом реактивных самолетов, ни с завыванием шин восемнадцатиколесного грузовика на трассе.

– Созрели насчёт поддать? – спросил хозяин. – Что до меня, я готов.

Квиллер отказался под предлогом срочной работы. А прощаясь, как бы между прочим спросил:

– Вам случалось встречаться с Тривильеном, который занимается строительством домов?

– Мой сын, – последовал ответ. – Он только-только начинает работать самостоятельно.

– Он знает своё дело? Одна моя знакомая думает его нанять.

– Хороший выбор. Он молодчина! Это я обучил его ремеслу, всем его премудростям. Обоим своим ребятишкам я сказал: «Штука в том, чтобы начать работать рано и работать много». Сам я так и сделал.

– У вас ещё один сын?

– Дочка. В школе она изучила бухгалтерский учет. Сейчас работает у меня в конторе.

Странная семейка, думал Квиллер, возвращаясь в Пикакс. Во-первых, неряшливый президент успешного семейного бизнеса. Во-вторых, ничем не примечательная обстановка в претенциозном доме. В-третьих, гнусное обращение с женщиной в отличном кресле на колёсах. Кто она такая? Для жены старовата, для матери – молода. Может, какая-нибудь бедная родственница или бывшая экономка, оставленная в доме из милости? В любом случае этот тип должен был её представить или хотя бы обратить на неё внимание. Денежный успех, перенёсший его из Содаст-сити в Вест-Мидл-Хаммок, увы, не сгладил грубость его манер.

Добравшись до Пикакса, Квиллер зашёл в супермаркет Тудла, чтобы купить замороженный обед и два килограмма нарезанных индюшачьих грудок. А очутившись дома, нисколько не удивился тому, что Юм-Юм встретила его на пороге кухни, кокетливо изгибаясь и изящно переступая передними лапками.

– Вот и она! «Мисс Кис Америка»! – воскликнул он. – А где же твой дружок? Где Коко?

Кот тут же примчался, и они с Юм-Юм, чтобы получить обед, запели дуэтом: баритональные вопли соединялись с колоратурными трелями, причём последние больше походили на визг. Квиллер нарезал кубиками любимое угощение сиамцев и красиво разложил его на их любимом блюде. Коко сразу набросился на еду, а Юм-Юм, мрачно взглянув на блюдо, отошла, понурив голову.

Квиллер встревожился. Не заболела ли она? Может, поймала и съела жука? Может, шерсти наглоталась? Или проглотила кусочек клейкой ленты? Он нежно взял кошечку на руки испросил:

– Что случилось с моей кисуленькой?

Она взглянула на него большими глазами, в которых читался упрёк.

Тем временем Коко расправился с двумя третями содержимого тарелки, оставив, по обыкновению, одну треть своей подружке. Квиллер, держа Юм-Юм на руках, поднял блюдо с пола и поставил его на кухонный стол. Юм-Юм тотчас вывернулась из объятий и с жадностью накинулась на индейку.

– Эти кошки, – проворчал Квиллер, – от них с ума сойти можно!

Квиллер набросал краткую заметку о Тривильеновых моделях и отправился в центр города, чтобы сдать её в редакцию «Всякой всячины». Джуниор Гудвинтер обладал чисто редакторской способностью читать со скоростью пятьдесят слов в секунду и просмотрел заметку раньше, чем Квиллер успел налить себе кофе.

– Похоже, ты отнёсся к поездам этого парня с большим энтузиазмом, – сказал Джуниор.

– Фокус в том, чтобы сделать вид, даже если это и не так, – нашёлся Квиллер. – Мне нравится, когда у читателя учащается пульс… По правде говоря, его железная дорога меня скорее потрясла, нежели умилила.

– Как насчёт того, чтобы проявить ложный восторг по поводу ещё одного задания?

– Какого, например?

– Ты, конечно, в курсе, – начал Джуниор, – что клуб собирается ставить «Сон в летнюю ночь». Мы хотим напечатать по маленькой заметочке обо всех ведущих исполнителях – около восьми дюймов каждая плюс заголовок. Это не должно быть рекламой спектакля или биографией актера, просто миниатюрное эссе о восприятии актёром своей роли и пьесы в целом.

– И всё это на восьми дюймах?

– Квилл, только ты можешь это сделать. У тебя сжатый и выразительный слог. Кроме того, читатели верят тебе, что бы ты ни писал. Твоя фамилия будет стоять под каждой заметкой, и считай, что бесплатным кофе ты обеспечен на всю жизнь.

Джуниор пытался подольститься к нему, и Квиллер на это клюнул.

– Сколько надо заметок?

– Девять или десять. Ты ведь живёшь рядом с театром, так что тебе будет нетрудно зайти на репетицию и взять интервью у актёров в перерыве. А мы предупредим их: пусть подумают, что сказать. Такие, как Дерек Катлбринк, больше думают о костюме, чем о сути роли.

– Кого же играет Дерек?

– Ника Боттома, ткача.

– Подходящая роль. Он с удовольствием покричит по-ослиному.

– О да! Как только он выйдет на сцену, все просто попадают.

Дерек, житель местечка Вайлдкэт, работал официантом в «Старой мельнице» и, благодаря подкупающей искренности и внушительному росту (шесть футов восемь дюймов, даже ближе к девяти), был любимцем завсегдатаев ресторана, театралов и впечатлительных молодых дам.

• Предыдущая
• 7/48
• Следующая