Эта вдова не плачет - Браун Картер - Страница 6
- Предыдущая
- 6/27
- Следующая
Я позвонил на студию Манни Крюгеру из первой же аптеки, попавшейся мне на пути, и узнал, что он на совещании. Приехав туда минут тридцать пять шестого, я с большим трудом пробился сквозь поток технических работников и служащих, спешивших домой.
Секретаршей Манни была настоящая куколка: рыжеватая блондинка, одетая в скромную белую блузку и прямую юбку, плотно обтягивающую ее бедра. Именно эта часть туалета секретарши явилась, пожалуй, для ее шефа самым веским основанием, чтобы посвятить свою жизнь целиком работе в офисе. И я сказал куколке это. Но мой хитрый комплимент не произвел на нее особого впечатления.
— Мистер Крюгер хотел бы встретиться с вами в проекционной, — деловито сообщила она. — Я провожу вас туда, мистер Холман.
— Как вы смотрите на то, чтобы по дороге заехать в Палм-Спрингс и провести там уик-энд? — с невинным видом спросил я, следуя за ней по коридору.
— Хотите знать? — Она обернулась и насмешливо посмотрела на меня. — Я работаю у мистера Крюгера вот уже три года, и мне делали заманчивые предложения многие эксперты: продолжительный отпуск в Европе, месяц в Акапулько, морское путешествие до Рио на личной яхте. — Ее брови брезгливо приподнялись. — А вы предлагаете какой-то скоропалительный уик-энд в Палм-Спрингсе. Кто вы, мистер Холман? Некая разновидность крохобора?
— Я рассчитывал заплатить свою долю за комнату в мотеле, — ответил я, обороняясь. Глаза ее округлились.
— Скажите, какая щедрость!
Девушка прибавила шагу. Ее круглые ягодицы так и ходили под туго обтягивающей юбкой. Зрелище было настолько привлекательным, что заставило меня серьезно задуматься, не стоит ли расширить мое первоначальное предложение до целой недели в Палм-Спрингсе. Причем я буду оплачивать не только комнату в мотеле, но также и обеды.
Однако мы уже добрались до проекционной, и секретарша распахнула передо мной дверь.
— Вы найдете мистера Крюгера внутри. — Ее голос понизился до шепота. — Может, вам следует чаще бывать в кино, мистер Холман? Ваши методы соблазнения немного устарели, вы так не считаете? В конце-то концов, в век изобилия нужно что-то другое...
Я улыбнулся ослепительной улыбкой — зубы у меня были такие же белые, как у нее, но, правда, не совсем ровные.
— Я бы держал вас в клетке голой, — пробормотал я мечтательно. — И каждый раз, когда вы раскрывали бы свой прелестный ротик, я всыпал бы в него горсточку птичьего корма.
Когда я бросил на нее последний взгляд, лицо ее выглядело растерянным, улыбка исчезла. Задумавшись позднее об этом инциденте, я решил, что ни одна девушка, проработавшая у Манни Крюгера три года, не сможет уже, как прежде, понимать шутки и улыбаться им. Я подождал, когда мои глаза привыкнут к темноте, потер нос, переборов стремление чихнуть в прокуренном зале. Различив два силуэта, я двинулся туда и опустился на стул как раз рядом с Манни. Его очки блеснули в свете серебристого экрана, когда он повернул ко мне голову.
— Еще пять минут, Рик! — прошептал он едва слышно.
Я кивнул. На экране мелькали кадры фильма. Судя по длине юбки знойной блондинки, он был снят в 1950 году. Ллойду Карлайлу тогда было около сорока, выглядел же он максимум на двадцать два года. Густые, курчавые, черные как смоль волосы, под глазами ни малейшего намека на мешки, подбородок не обмяк. Он играл героя войны, который во время внеочередного двухдневного отпуска женился на распутной блондинке. Из-за нее он потерял решительно все: блестящую карьеру, лучшего друга, а под конец и девушку, которая, как он понял слишком поздно, была его единственной настоящей любовью. И вот теперь, в финале, который мы наблюдали, он помешался. Карлайл изображал это совершенно натурально. Фильм заканчивался такой сценой: Ллойд душит свою блондинку, и камера показывает его лицо крупным планом. Экран погас и оставался темным еще некоторое время, прежде чем зажегся свет.
Рейзер тихо вздохнул:
— Таким мы его никогда больше не увидим!
— Какой талантище! — Манни громко проглотил слюну. — Он даже заставил эту глупышку Аманд Эванс выглядеть вполне прилично.
— Ну, это не надо приписывать Ллойду, — хохотнул Рейзер. — Единственное, что она умела делать, — это хорошо подать себя. Синяки на ее горле оставались еще недели две после того, как мы отсняли эту сцену. Помнится, Ллойд никогда не был к ней благосклонен. Единственный раз он улегся с ней в постель, но почти тотчас же заснул, поскольку ему надоело слушать ее трескотню.
— Помню, помню, — закивал Манни. — У него это стало чем-то вроде ритуала: непременно переспать с ведущей актрисой. Объяснял, что такую привычку приобрел в театре на Бродвее, а калифорнийский климат Голливуда лишь все упростил.
— Когда вы закончите свои воспоминания, — вставил я, — возможно, разрешите мне сказать пару слов?
— Конечно, Рик! — Манни немного смутился. — Что за проблема?
— Никто не желает никаких денег, — многозначительно сказал я.
Холодные глаза уставились на меня из-под тяжелых век.
— Вы хотите сказать, что оба, то есть девица Квентин и Годфри, отказываются взять деньги?
— Правильно! — Я обнажил зубы в широкой улыбке. — И тут начинается самое интересное. Рита Квентин говорит, что Карлайл безропотно платил шантажисту после самоубийства своей третьей жены, считая, что это произошло по его вине. Теперь она надумала успокоить страждущий дух своего любовника... Она заявила, что Гейл не покончила с собой. Не торопитесь! Она была убита. А теперь послушайте, какую цену она потребовала за молчание о связи с Карлайлом: я должен установить, была ли убита Гейл или покончила с собой. На это она дает мне две недели.
— Вне всякого сомнения, она рехнулась! — возмутился Манни. — Кем она себя воображает? Знаете, я бы... — Он неожиданно замолчал, подчиняясь легкому взмаху руки Рейзера.
— Давай послушаем до конца мистера Холмана, — вежливо предложил Джо. — У меня нехорошее предчувствие, что это далеко не все. Я ведь прав?
— Что касается Годфри, то у него совершенно противоположное мнение о сестре, — продолжал я негромко. — Он считает ее почти святой и не желает, чтобы кто-нибудь, в особенности я, копался в ее личной жизни. Фактически именно это и является ценой его молчания. То есть он ничего не будет предпринимать, пока я не суну нос в дела Гейл.
— Ну а что ее записка? — спросил Рейзер. — Вам удалось на нее посмотреть? Я покачал головой:
— Джастин Годфри хитер и осторожен. Прочитал мне ее наизусть.
— Но, черт возьми, это же какой-то бред! — Манни просто кипел от негодования, у него даже запотели стекла очков. — Я имею в виду, они не могут...
— Ох, — вкрадчиво произнес Рейзер, — в том-то и дело, что могут. Если ты не в состоянии добавить ничего конструктивного в наше обсуждение, Манни, я бы хотел, чтобы ты не раскрывал рта. Что вы предлагаете, мистер Холман?
— Если не боитесь рискнуть, я посмотрю, что мне удастся выяснить о браке Гейл с Карлайлом и обстоятельствах ее смерти, — ответил я. — Это будет непросто, учитывая, что умерла она два года назад. Но я могу попробовать. Естественно, постараюсь действовать осторожно. Однако нет никакой гарантии, что Годфри не пронюхает, чем я занимаюсь. — Я пожал плечами. — Чертовски запутанная история! Рейзер рассеянно кивнул:
— Эта Квентин, очевидно, должна иметь какие-то основания подозревать, что Гейл была убита.
— В то время, когда она умерла, у Карлайла была весьма ловкая любовница Вивиен, — сказал я равнодушно. — А у Гейл не менее изворотливый братец Джастин Годфри и любовник по имени Лестер Фосс...
Манни вдруг засопел.
— Никогда не слышал о человеке с таким именем.
— Подвизался на телевидении, — пояснил я.
— Нет. — Он энергично затряс головой. — Определенно, я никогда о нем не слышал. Могу поспорить, что эта ненормальная дамочка Квентин выдумала его. Или он ей явился в сновидениях. Эта авантюристка до сих пор без ума от ревности и не прочь смешать с грязью имя Вивиен. Есть один способ справиться с ней, Рик. Прижмите-ка ее посильнее, дорогой! Скажите, чтобы она взяла деньги и помалкивала, в противном случае ей же будет хуже. Ну, стукните ее, что ли, как следует, чтобы она испугалась до полусмерти.
- Предыдущая
- 6/27
- Следующая
