Земля, до восстребования - Воробьев Евгений Захарович - Страница 12
- Предыдущая
- 12/168
- Следующая
У Кертнера был деловой повод для визита к германскому консулу в Барселоне - посоветоваться, в какие именно органы печати сдать рекламные объявления фирмы "Эврика". Он дал понять консулу, что ему не безразлично, где именно будут напечатаны объявления. Он отдает себе отчет в том, что вопрос этот не столько коммерческий, сколько политический. И вовсе не хочет нечаянно оказаться в роли богатого дядюшки, который по рассеянности или недомыслию стал подкармливать каких-то левых голодранцев.
Консул Кехер оценил предусмотрительность приезжего и понял, что не одни коммерческие интересы вызвали визит и разговор.
Кертнер сделал вид, что не знает политического лица испанских газет и очень нуждается в советах. Вдвоем с консулом они решили дать объявление в газете католиков-реакционеров "АВС", в журнале "Бланко и негро", который выпускает то же издательство, в барселонской "Реневасион" и, конечно же, в газете "Информасионес" - органе Хиля Роблеса. "Информасионес" могла рассматриваться как рупор Германии, в ней больше всего национал-социалистических публикаций.
Была отвергнута не только левая газета "Эль эральдо", но даже либеральные "Эль дебато" и "Эль сосиалиста".
- А как господин консул смотрит на газету "Вангуардиа"?
- Самая крупная газета здесь, в Каталонии. Но после выборов 16 февраля "Вангуардия" стала попросту несносной. Слишком много недружелюбных намеков в адрес Германии. Причем намеки становятся все более наглыми. У издателя испортился характер, надо его проучить.
Кертнер спросил также о севильской печати, но Кехер остановил его:
- На этот счет вам лучше посоветоваться с консулом в Севилье Дрегером. Он сейчас здесь.
- А как его найти?
- Я вас познакомлю.
Консул просил герра Кертнера также учесть, что недавно из Берлина пришло письмо из ведомства Геббельса с призывом: поддержать объяснениями и денежными пожертвованиями благородные замыслы журнала "Нуэстра революсион", который вот-вот начнет выходить. Кехер сообщил тоном заговорщика, что лидер "фаланги" Антонио Примо де Ривера прислал из тюрьмы для первого номера "Нуэстра революсион" приветственную статью.
Этьен благосклонно кивнул, а сам раздраженно подумал: "Сказал бы мне кто-нибудь прежде, что буду содержать фашистскую печать... Да я бы ему морду набил!.."
У Этьена складывалось впечатление, что консул не понял: то ли заезжий богач в самом деле нуждался в рекламе своей фирмы, то ли он явился из каких-то специальных сфер с поручением подкормить профашистскую печать. Но так или иначе, консул преисполнился к герру Кертнеру почтением и не без гордости сообщил, что он - заслуженный национал-социалист и у себя на родине, в Швельме, был командиром отряда штурмовиков.
- Швельм, Швельм... - Этьен сделал вид, будто мучительно вспоминает. - Кажется, Швельм входит в административный район Арнсберг?
- Вы предельно точны.
- Вестфальца нетрудно узнать и по выговору. У вас классическое рейнское произношение!..
Прощаясь, консул Кехер пригласил гостя, если ему позволят дела, на субботний кинопросмотр.
Кертнер поблагодарил за приглашение, были основания считать, что ему повезло.
Дела позволяли Кертнеру сидеть в кино, свободное время у него в избытке, он не мог похвастаться в Барселоне обилием деловых предложений, он чувствовал, что солидные барселонские коммерсанты относятся к нему с недоверием. В ту пору немало агентов гестапо, офицеров абвера, замаскированных нацистских деятелей выдавали себя за представителей деловых кругов. Вот почему многие предприниматели в Барселоне остерегались вступать в контакты с австрийцем фашистской закваски, считали репутацию Кертнера сомнительной.
"Да, я не оригинален в выборе своей "крыши", - размышлял Этьен наедине с собой. - Шпионов-коммерсантов вокруг меня хоть пруд пруди. Однако "крыша" моя не протекает, и в консульстве меня считают своим. Сейчас это важнее, чем доверие честных людей. По крайней мере, я избавлен от чьих-то подозрительных расспросов и назойливых знакомств по заданиям "портовой службы" гестапо".
Почти весь следующий день Кертнер провел в доме No 71 на авенидо де Гауди, в конторе герра Хуана Гунца, директора местного филиала "Центральной конторы ветряных двигателей". По-испански фирма Вильгельма Теуберта называлась "Хенерал фуорса моторис аэрэа", - так значилось на вывеске. Но Этьен уже знал, что он беседует с одним из руководителей рейхсверовского шпионажа в Испании, с бывшим обер-лейтенантом германской армии, который сейчас командует местной группой "Стальной шлем". В походке Гунца без труда угадывалась офицерская выправка.
У Кертнера не было рекомендательного письма от Теуберта, но он готов был отдать руку на отсечение, что в барселонском отделении предупреждены о его приезде.
Шел оживленный разговор, причем Хуан Гунц отгораживался от гостя облаком дыма гаванской сигары, а Кертнер не оставался в долгу и окуривал хозяина венгерскими сигаретами. Кертнер изображал жизнерадостного, общительного человека, он не прочь похвалиться первыми успехами по продаже ветряных двигателей.
Хуан Гунц великодушно называл Кертнера своим коллегой, поскольку одни и те же ветры часто приводят в движение ветряные двигатели в Испании и в Италии, Кертнер рассказал также о недавней поездке в Осло, о знакомстве с норвежскими сотрудниками; ему понравилось, как там своевременно осведомляют покупателей о получении новых образцов товаров.
Хуан Гунц понимающе улыбнулся, нашел в ящике стола бумагу, протянул ее Кертнеру и спросил:
- Вы имеете в виду такое приглашение?
Кертнер пробежал глазами письмо и кивнул в знак согласия. То была точная копия письма, показанного ему в Осло.
Вильгельм Теуберт только маскируется ветряными двигателями, а на самом деле торгует оружием. Для конспирации оружие называют в деловой переписке скороспелым картофелем. Конечно, посылать оружие в Италию не было смысла, итальянцам в самом деле продавали ветряные двигатели. Ведь в каких-то странах нужно было поддержать легенду о деятельности "Центральной конторы ветряных двигателей", в то время как Хуан Гунц получает "образцы новых товаров" и заботится о пополнении складов друзей своей фирмы.
"Было время, Дон-Кихот сражался с ветряными мельницами, - подумал Этьен. - Но потомкам Дон-Кихота Ламанчского будет намного труднее совладать с ветряными двигателями, которыми торгует партайгеноссе Хуан Гунц".
У Гунца два вице-директора, один из них - главарь каталонских фашистов, адвокат Хуан Видаль Сальво, а другой - Альваре де Малибран; его брат занимает весьма высокий пост в военном министерстве. Он связан с самим Хуаном Марчем, богачом, который щедро финансирует фалангистов, рекетистов и тайно вооружает их.
- Каков урожай картофеля в этом году в Италии? - спросил Гунц неожиданно.
- Вы имеете в виду скороспелый?
- Разумеется.
- Урожай намного выше прошлогоднего, - ответил Кертнер.
Он знал, что самые большие поставки "картофеля" идут в Австрию, Судетскую область Чехословакии, в Данциг и к Гунцу в Испанию.
Важно, что вопрос Гунца не застал его врасплох. Скороспелый картофель сыграл роль пароля, известного обоим собеседникам.
Может быть, поэтому Гунц нашел возможным посвятить приезжего в свои разногласия с компаньоном Альваре де Малибраном. Тот, правда, раздобыл крупные заказы на вооружение для испанской армии, но при этом совсем не думает об интересах рейха, мирится с тем, что другие страны тоже собираются поставлять сюда оружие.
Гунц озабоченно мерил свой кабинет из угла в угол, яростно дымил сигарой и так прищуривал глаз, словно целился в кого-то. После недолгого раздумья он подошел к несгораемому шкафу, достал оттуда и подал Кертнеру бумагу:
- Прочтите. Послезавтра это письмо уйдет с дипломатической почтой, а завтра специальный курьер доставит его в Мадрид.
Гунц не хотел показывать гостю все письмо, а загнул лист на том месте, где было напечатано: "Государственные поставки". Этьен скользнул взглядом по подписи, - конечно, "С партийным приветом и "Хайль Гитлер!" а потом принялся читать.
- Предыдущая
- 12/168
- Следующая
