Фарс, или Долой одиночество ! - Воннегут-мл Курт - Страница 16
- Предыдущая
- 16/30
- Следующая
Так-то вот.
24
Я понял: любым способом Элиза хотела вывести меня из себя.
Без зазрения совести скажу, быть может, это покажется вам холодным цинизмом, но я был очень доволен собой. Мой характер закалился. Прочная железная броня защищала меня от дерзких Элизиных атак.
Но как же я ошибся! Это была лишь артподготовка, которая должна была расчистить дорогу, убрать мелкие кустарники на пути к моей внутренней сущности. Иными словами, обнажить мою душу. Не успел я опомниться, как моя суть, голая и беззащитная, как печь-буржуйка, уже стояла под дулами ее гаубиц.
Так-то вот.
Элиза приблизилась ко мне, подняла голову и сказала: "Некоторые попадают в Гарвардский институт лишь за то, что умеют читать и писать?"
"Элиза, я много работал, - ответил я. - Мне было нелегко. Мне и сейчас нелегко".
"Когда Бобби Браун становится врачом, - сказала она, - слова излишни. Хвала ученым!"
"Я не буду лучшим в мире врачом, но не буду я и худшим".
"Может быть, ты будешь лучшим человеком с гонгом, - сказала она, намекая на слухи о том, что китайцы успешно борются с раком груди при помощи звуков древних гонгов. - Ты похож на того, кто может в любой момент ударить в гонг".
"Спасибо", - сказал я.
"Прикоснись ко мне", - сказала она.
"Прошу прощения?" - переспросил я.
"Я - плоть твоя. Я - сестра твоя. Прикоснись ко мне", - сказала она.
"Да, конечно", - ответил я. Но руки мои повисли, как плети.
"Не спеши", - сказала она.
"Но, - сказал я, - если ты меня так ненавидишь..."
"Я ненавижу Бобби Брауна".
"Если ты ненавидишь Бобби Брауна..."
"И Бетти Браун".
"Это было очень давно".
"Прикоснись ко мне".
"О, господи, Элиза!" - руки по-прежнему меня не слушались.
"Я сама прикоснусь к тебе", - сказала она.
"Как хочешь", - меня парализовал страх.
"У тебя есть сердечные препараты, Уилбер?" - спросила она.
"Нет", - сказал я.
"Если я прикоснусь к тебе, обещай, что не умрешь!"
"Обещаю".
"Может, умру я".
"Не думаю".
"Я только делаю вид, что все знаю наперед. Я ничего не знаю. Может, вообще ничего не произойдет".
"Может быть", - сказал я.
"Я ни разу не видела тебя таким испуганным", - сказала она.
"Я всего лишь человек".
Пальцы Элизы повисли в воздухе совсем рядом с моей щекой. Элиза напомнила мне сальную шутку, которую когда-то, когда мы были еще детьми, Сухоруков-Суховей рассказал слугам. Мы подслушали сквозь стену. В анекдоте говорилось о даме, которая слишком возбуждалась во время полового акта. Дама предупреждала своего очередного незадачливого партнера, которому не терпелось приступить к делу: "Не снимай шляпу, красавчик, мало ли куда тебя забросит к концу...".
И она прикоснулась ко мне. Мы опять стали единым разумом.
25
Мы впали в полнейшее безумие. Благодарение Господу, что он не допустил, чтобы мы выкатились на многолюдную Бикон Стрит. Какие-то клетки нашего организма, о существовании которых я даже не подозревал, зато мучительно догадывалась Элиза, уже давно готовили это воссоединение.
Я больше ни в чем не был уверен. Я не мог провести четкую грань, где кончаюсь я и начинается Элиза, или где кончаемся мы с Элизой и начинается Вселенная. Происходящее было величественно и отвратительно. Да, и чтобы вы могли себе представить, сколько энергии высвободилось, скажу: оргия не прекращалась пять дней и пять ночей.
После оргии каждый из нас спал, не просыпаясь, трое суток. Когда я все-таки проснулся, я понял, что лежу в собственной кровати. К моей руке была подведена внутривенная капельница.
Позднее я узнал, что Элизу отвезли домой в закрытом автомобиле "скорой помощи".
Почему же никто не попытался разъединить нас и послать за подмогой? Ответ прост: мы с Элизой поймали по одиночке и Нормана Мушари младшего, и бедную маму, и слуг. Но сам процесс начисто стерся из моей памяти.
Мы привязали их к деревянным стульям, наверное, заткнули чем-то рты и аккуратно рассадили вокруг обеденного стола.
Мы кормили и поили их. Еще раз благодарю Господа, который не захотел, чтобы мы превратились в убийц. Но мы никого не пускали в туалет, а кормили исключительно арахисовым маслом и сэндвичами с заливным. Очевидно, я пару раз покидал дом, чтобы пополнить запасы хлеба, заливного и арахисового масла.
И оргия продолжалась.
Помню, как я зачитывал Элизе интересные абзацы из конспектов по педиатрии, детской психологии, социологии, антропологии и т.п. Я хранил все конспекты.
Помню, мы то корчились в объятиях, то тихо сидели бок о бок за пишущей машинкой. Я что-то печатал с нечеловеческой скоростью.
Так-то вот.
Когда я вышел из комы, Мушари и мои личные адвокаты уже успели все уладить: слугам были выплачены кругленькие суммы в качестве компенсации за минуты отчаяния, пережитого за обеденным столом, а также за умение держать язык за зубами.
Мама уже выписалась из Массачусетской городской больницы и лежала в постели у себя дома в Заливе черепах.
У меня было полное физическое истощение. Но когда мне разрешили встать с постели, обнаружилось, что не устояла и моя психика. Если бы именно тогда притяжение стало спонтанным, как это случилось много лет спустя, если бы мне пришлось передвигаться по дому на четвереньках, я бы воспринял это как ответный вопль Вселенной на то, что ей пришлось пережить.
Но все оставалось на своих местах. Единственной вещественной уликой был манускрипт. Он аккуратно лежал в гостиной на кофейном столике, там, где еще недавно я во время кошмарного сна так неистово печатал. Мы с Элизой умудрились написать пособие по выращиванию детей.
Когда я стал работать детским врачом в Вермонте, я понял, что в пособии заложен огромный практический смысл. Поэтому я решил издать его под псевдонимом доктор Рэкмелл М.Д. Это была вольная композиция из моего и Элизиного имени. Издатель озаглавил книгу: "Итак, у вас появился ребенок".
Мы-то с Элизой дали манускрипту совсем другое название, иначе звучала и фамилия авторов Бетти и Бобби Брауны. "Плач Ночного козодоя".
26
После оргии взаимный ужас держал нас на расстоянии. Как сообщил мне посредник Норман Мушари младший, силы Элизы были подорваны больше моих.
- Предыдущая
- 16/30
- Следующая
