Великое Лихо - 2 - Волков Сергей Юрьевич - Страница 12
- Предыдущая
- 12/94
- Следующая
- А что значат эти слова? - поинтересовался дотошный Луня.
- Что-то вроде: "Раз-два, было мало - станет много!". - ответил Шык, проверил крепления лызин и первым двинулся по снежной целине.
- Да, мужики, с вами не соскучишься! - усмехнулся Зугур: - Как в сказке живем!
- Поменьше бы их, этих сказок, и жить было бы поспокойнее! - донесся из ложбины голос волхва: - Давайте, догоняйте, телепни!
* * *
Прошло несколько дней, как путники покинули полянку посреди соснового леса, оставив Вокую в её новом, чародейством созданном за одну ночь доме. Путь их лежал теперь строго на полуночь, и Ледяной хребет мало по малу начал приближаться. Это чувствовалось и по возникающим то и дело цепям лесистых холмов, и по студеному дыханию ледников, да и сам лес изменился исчезли сосны, их место заняли угрюмые, навевающие тоску голые лиственницы. Буреломы, то там, то сям торчашие из снега черные скалы, глубокие овраги-распадки с промороженными речушками, одно слово - Полуночный край, царство ветров и морозов, владения Коледа.
От оттепели, принятой Луней за раннюю весну, не осталось и воспоминаний. Жгучий, пронизывающий, ледяной ветер вышибал слезы, на стоянках теперь приходилось жечь костры всю ночь, чтобы хоть как-то согреться, не отдать Коледу душу. Так прошла одна семидица, за ней потянулась другая...
Как-то вечером, после сытного ужина из мяса убитого Луней накануне днем оленя - не смотря на холод, здешние места были богаты на зверье, Шык развернул Чертеж Земель и поманил к себе Зугура и Луню:
- Мы сейчас где-то вот тут. Скоро Ледяной хребе покажется. Если все ладно пойдет, к концу свистуна в Северу выйдем. Главное - на влотов не напороться и гремов минуть. Тогда все, как замышляли, будет, и обманем мы время, на Обур к концу березозола выйдем! Там ещё снега по пояс будут лежать, словом, не так все случиться, как душе моей Алконост показывал.
Зугур скользнул взглядом по Чертежу вниз, к Великой Степи, вздохнул, помрачнел. Луня понял - вагас за свой народ переживает - как там они, может, уже и нет никого в живых, может, осталась от некогда многочисленного племени лишь название да память?
Луня вслед за Зугуром тоже вздохнул, переведя свой взгляд на родские леса. А там сейчас что? Ну, собрал Бор рати других родов, к походу против аров готовится. Да ведь только не одолеть их сейчас. И хуры, и корья, и даже роды некоторые за них, и другие народы, небось. А самое главное Владыка Триждыпроклятый, Людской Изводитель. С таким ни мечом, ни луком не совладаешь, да и чарами обычными, людскими - тожь. Ары радуются, совсем им Карающий огонь разум затмил, грады строят, первый, Ар-ка-аим этот, возвели уже, небось. Любо, тварь поганая, все три руки свои над Землями Хода простер... Добыть бы Могуч-Камень - и разом покончить с Владыкой и богами, что ему служат. Вот тогда-то и с арами потягаться можно, отмстить за спаленные городища, за смерть соплеменников Зугура, за родичей своих. Только вот когда это будет, да и будет ли вообще...
И снова душу Луни обожгло - Руна! Тут и слов говорить не надо, все давно говорено-переговорено, думано-передумано. Только б жива была, только б цела, а там - как Судьбина распорядится.
Все легли спать с тяжелыми мыслями, и несколько следующих дней кручинились, отягощенные невеселыми думами. Но дорожные тяготы брали свое, и постепенно тревожные мысли отступали, уступая место новым - из-за серой мешанины тонких лиственичных ветвей навстречу путникам вставали сверкающие вершины Ледяного хребта.
Глава третья.
Влесовы Стрелы.
Ледяной хребет не зря имел такое прозвание. На две с лишком луны пути протянулся он с заката на восход, от Соленой воды до полуночных отрогов Серединного, и все пики его, величественные и завораживающие своей красотой взоры людские, были покрыты голубым, сверкающим неземно горным льдом.
По широким долинам сползали ледники вниз, тащили с собой отколотые наверху скалы, окатывали их по дороге, обдирали острые грани, но у подножия гор теряли свою холодную силу, таяли, превращаясь в ревущие горные потоки, в ручьи, реки и речищи. А приволоченные ледниками камни оставались, превращаясь со временем в целые гряды скал, в непроходимые завалы, в каменные буреломы.
Такие каменные буреломы загораживали подходы ко всем вершинам Ледяного, и самый крайний, закатный пик хребта не был исключением. Шык, Луня и Зугур подошли к нему в середине свистуна, когда даже в здешних северных краях днем уже заметно припекал светлоокий Яр, и черные лбы валунов нагревались, словно печные бока.
Крайняя вершина Ледяного, не больно-то и высокая по сравнению с другими, походила чем-то на мурашовую кучу, и Луня с ходу так и нарек гору - "Мурашник". По Чертежу Шыка выходило, что надо просто обойти её с заката, и походники окажуться в Севере, заповедной полночной земле, а там уж можно не опасаться никаких аров, хуров и прочих людских врагов.
Обойти гору - легче сказать, чем сделать. На пути путников встали каменные завалы.
* * *
Время уходило, таяло, словно медвежий жир на дне котелка, и каждый из троих походников остро чувствовал это. Чувствовал, но ничего не мог поделать - за день в здешнем каменном хаосе удавалось пройти в лучшем случае треть того, что обычно человек может пройти по ровной земле.
И ведь не обойдешь никак скалы - слева обрывистые берега Соленой воды, в пять сотен локтей пропасти иной раз попадаются! А внизу - месиво изо льда и вечно ярящийся зеленовато-черной воды, что бьет и бьет о скалы с тупым упорством, и брызги, попавшие на камни, тут же замерзают, покрывая все вокруг ледяной блестящей коркой.
Справа высится Мурашник, весь льдом облитый, бело-голубой и блестящий, словно сахаровая голова. Туда лезть - лучше сразу на меч кинуться, не по силам человеческим такую горищу одолеть, верная смерть. Вот и остается только одно - карабкаться по каменному бурелому, тащить с собой мешки, лызунки, оружие и дрова для костра, потому как среди камней ничего, кроме самих камней, не растет...
На третью ночь пути в обход Мурашника путникам повезло - они нашли для ночлега более-менее ровную проплешину среди хаоса скал и камней, и что самое удачное - посреди проплешины росла невесть каким ветром занесенная сюда корявая лиственница, вся перевитая, скрюченная, но для костра подходящая, как нельзя лучше.
- Предыдущая
- 12/94
- Следующая
