Икебана на мосту - Вяземский Юрий Павлович - Страница 1
- 1/5
- Следующая
Юрий Вяземский
Икебана на мосту
Я посмотрел на часы. Без двадцати пяти семь. Рано пришел. Но я боялся опоздать. Я любил тебя ждать, замечать вдалеке твою фигуру, следить за тем, как ты идешь мне навстречу, помахивая одной рукой и чуть наклонив голову набок, как ты улыбаешься мне издали. Поэтому я всегда приходил на место нашей встречи раньше, чем мы договаривались. А ты почти всегда опаздывала.
Когда мы с тобой познакомились, этого моста еще не было. Мы перебирались друг к другу через реку в обход, по другому мосту, по которому ходили трамваи. Давно это было...
Ты помнишь, мы проучились в одном классе целых три года и лишь за три месяца до окончания школы заметили друг друга. То есть я-то тебя заметил намного раньше, но мне и в голову не могло прийти, что у нас с тобой может "что-то получиться", как тогда мы говорили. Ты была такой взрослой, независимой, у тебя было много кавалеров и почти все старше тебя. Был даже, по-моему, один женатый или разведенный. А я был маленький и смешной и играл дома на виолончели.
Поэтому, хотя я давно был к тебе неравнодушен, мое неравнодушие носило характер немого обожания, смешанного с неприязнью, и смотрел я на тебя не как на девочку, которую можно было пригласить в кино, на танцы, взять за руку, поцеловать - боже упаси! - а как на недосягаемое, насмешливое, часто злое божество. Вдобавок ко всему, я тебя боялся физически: ты была решительна и неразборчива в поступках и при случае могла заехать по физиономии.
Я предпочитал дружить с другими девочками, с которыми я мог пойтив театр, на концерт классической музыки; с ними было свободно и просто, и, главное, с ними не надо было целоваться. Тем более что часто вместе с нами ходила моя бабушка.
На летние каникулы перед десятым классом я поехал отдыхать на дачу к другу. Он был старше меня на четыре года, уже успел вкусить многие удовольствия и невинные пороки юности, а кроме того, имел давнишнее намерение серьезно заняться моим воспитанием. К чести или ко стыду его будет сказано, он весьма преуспел в последнем. Я довольно скоро научился играть на гитаре (виолончель мне в этом сильно помогла), обращаться с магнитофоном, пить вино и целоваться с девушками.
Когда я пришел в школу, мои одноклассники сразу же заметили произошедшую во мне перемену и почти все одобрили ее, за исключением тех девочек, с которыми я ходил в театр и на концерты. Одна лишь ты никак не оценила моего развития.
-Да бросьте вы, ничуть он не изменился. Такой же счастливый розовый поросенок! - сказала ты.
Все тогда на тебя разозлились: ребятам стало обидно за меня. Но тебя это ничуть не тронуло: в школе ты почти ни с кем не дружила. А я понял, что безнадежно влюблен в тебя.
Прошли полгода, за которые я ни разу не сходил в театр или на концерт классической музыки, зато меня все чаще стали приглашать на дни рождения и на школьные вечеринки. Мой гитарный репертуар разросся, а вместе с ним возросла и моя популярность в школе. На виолончели я играл все реже.
На некоторых вечеринках я встречал тебя, и каждый раз все сильнее влюблялся. Признаться же тебе в своих, как мне тогда казалось, святотатственных чувствах, просто заговорить с тобой, я не смел. С каждым днем видеть тебя в школе мне становилось все мучительнее и радостнее.
И все-таки я решился. Выбрал я для объяснений самый неподходящий момент и самую нелепую форму. В разгар перемены, когда школьный коридор кишел народом, я подошел к тебе и заявил:
-Я долго считал тебя богиней, но теперь вижу, что ты обыкновенная смертная. А значит, я могу тебя поцеловать и не осквернить при этом ложа богов.
Не помню, где я откопал этот пошлый текст. Сам я такого явно не мог придумать. Но духу и глупости у меня, как ни странно, хватило, чтобы произнести его до конца.
Мои одноклассники, присутствовавшие присем, опешили, но ты не растерялась. Ты ласково улыбнулась мне и сказала, отрезая мне все пути к отступлению:
-Ну-ну, валяй, дерзкий!
И я поцеловал тебя в губы.
Брезгливо поморщившись, ты медленно вытерла рот и вдруг резко ударила меня кулаком в живот. У меня перехватило дыхание, и я согнулся. И тут же получил коленкой в подбородок. Это был первый и до сегодняшнего дня единственный раз, когда я потерял сознание. Видимо, при падении сильно ударился затылком. Как мне потом рассказали, меня подняли с пола и отнесли в медпункт, где долго давали нюхать нашатырь, прежде чем я пришел в себя.
Я тут же убежал из школы, даже в класс не зашел за портфелем - так мне было стыдно.
Неделю я не показывался на уроках. Бродил по городу. Ходил на утренние сеансы в кино. Так могло продолжаться и месяц, и два месяца. Но к концу седьмого дня моих прогулов ты позвонила мне по телефону.
-Юра, мне надо с тобой поговорить. Только не в школе. Знаешь, где строят новый мост через Яузу? Приходи туда завтра в семь часов вечера. Не бойся, в этот раз тебе ничего не угрожает, - сказала ты и повесила трубку, не дождавшись ответа.
Ты не представляешь, что за веселую ночку я провел после твоего звонка. Но дай мне бог побольше таких бессонных ночей!
На следующий день я вышел из дому, перешел через реку по мосту с трамваями и в половине седьмого был там, где ты просила. Наш мост тогда только начинали строить...
Интересно, который час? Я отогнул рукав плаща и посмотрел на часы. Они показывали без пяти семь...
В тот раз я прождал тебя до пятнадцати минут восьмого. Я был уверен, что ты не придешь. Я не верил, что ты вообще можешь ко мне прийти, а тем более после того, что произошло. Но ты спустилась, помахивая одной рукой и чуть наклонив голову на бок, по горбатой улице к тому месту, где стоял я. Ты улыбалась мне еще издали.
-Юра, - начала ты, не поздоровавшись, - вообще-то я очень спешу, так что давай сразу к делу. Видишь ли... ты мне нравишься. У меня - тебе уже, наверно, успели доложить наши классные сплетницы - много кавалеров. Но это не то, несерьезно. А ты мне нравишься... У тебя куртка очень приятно пахнет.
В ту весну мама привезла мне из Прибалтики заграничную куртку с весьма своеобразным запахом. Но...
-Я не шучу, - продолжала ты, - мне правда безумно нравится запах твоей куртки. Прямо голова кругом... Только давай не будем сегодня целоваться. Для первого раза, по-моему, достаточно.
- 1/5
- Следующая
