Этаоин Шрдлу - Браун Фредерик - Страница 2
- Предыдущая
- 2/6
- Следующая
Ну, я ударил по клавише "ь", чтобы получить матрицу "ь" и исправить ошибку в слове «свадба»... Но ничего не получилось. Штанга клавиши выдвинулась нормально, раздался обычный звонкий щелчок, но матрица "ь" не выпала. Я заглянул в механизм, чтобы проверить, не встал ли верх, но там все было в порядке.
— Заело, — сказал я.
Чтобы увериться окончательно, я еще с минуту нажимал на клавишу "ь" и вслушивался в звонкие щелчки. Но матрица "ь" так и не выпала, и я протянул руку...
— Оставь, Уолтер, — сказал Джордж Ронсон спокойно. — Заканчивай строку и продолжай.
Я снова уселся и решил развлекать его дальше. Так мне быстрее удастся выяснить, к чему он клонит, чем ежели я начну спорить с ним. Я закончил первую строку, пробил вторую и подошел к слову «Марджери». Я нажал клавишу "М", затем "а", "р", "д", "ж", "е"... Тут я случайно взглянул на верстатку. Матричная строка гласила: «Марджо...»
— Ч-черт, — пробормотал я и снова нажал на клавишу "е", чтобы заменить матрицу "о" на "е", но ничего не получилось. Я жал на клавишу "е", но матрица не выпадала.
— Ч-черт, — повторил я и встал, чтобы осмотреть сталкиватель.
— То-то и оно, Уолтер! — сказал Джордж. В его голосе можно было различить и некое подобие торжества — надо мной, как я полагаю; и какую-то долю страха и явного замешательства, и оттенок покорности судьбе. — Теперь ты понимаешь, в чем дело? Она точно следует оригиналу!
— Она... что?
— Потому-то я и хотел, чтобы ты сам ее опробовал, Уолтер, — сказал он. — Просто желал убедиться, что все дело в машине, а не во мне. Вот взгляни: в письме на пюпитре написано вместо «свадьба» — «свадба» и вместо «Марджери» — «Марджори»... и, какие бы ты клавиши ни нажимал, выпадут именно эти матрицы.
— Глупости, — сказал я. — Не иначе как ты пьян, Джордж.
— Можешь мне не верить, — возразил он. — Попробуй набрать эти строки правильно. Исправь ошибку в четвертой строке, там, где написано «падружки». Я хмыкнул, взглянул на уголок, чтобы посмотреть, с какого слова начинается четвертая строка, и начал набирать. Набрал "п" и остановился. Медленно и осторожно, не спуская глаз с клавиатуры, я положил указательный палец на клавишу "о" и надавил. Я услышал, как матрица со щелчком прошла через сталкиватель, и увидел, как она упала в верстатку. Я твердо знал, что нажал на нужную клавишу, но... Вот именно, вы уже догадались. Выпала матрица "а".
— Не верю, — сказал я.
Джордж Ронсон с тревогой взглянул на меня, криво усмехнувшись.
— Я тоже, — сказал он. — Слушай, Уолтер, пойду прогуляюсь. Я схожу с ума. Я не могу здесь больше оставаться ни минуты. А ты валяй дальше и попробуй убедить себя. Машина в твоем распоряжении.
Я глядел ему вслед, пока он не ушел. Затем с каким-то странным чувством я снова повернулся к линотипу. Прошло немало времени, прежде чем я поверил, но поверить мне пришлось.
Какие бы клавиши я ни нажимал, проклятая машина точно следовала рукописи со всеми ее ошибками.
Я решил довести дело до конца. Набрал первые два слова, а затем прошелся по рядам клавиш сверху вниз, как это обычно делается, когда заполняют пустую строку: ЭТАОИН ШРДЛУ ЭТАОИН ШРДЛУ ЭТАОИН ШРДЛУ — не глядя на верстатку. Я послал результат на отливку, схватил горячую строку, которую ножи вытолкнули из формы, и прочел: «Свадба Х.М.Клэфлина и мисс Марджори...»
На лбу у меня выступил пот. Я вытер его, выключил линотип и отправился искать Джорджа Ронсона. Искать пришлось недолго, потому что он оказался именно там, где я и предполагал. Я тоже заказал выпивку.
Как только я вошел в бар, он взглянул мне в лицо, и, конечно, ему не пришлось спрашивать, что произошло.
Мы чокнулись и осушили свои стаканы, не говоря ни слова. Затем я спросил:
— Ты понимаешь, в чем здесь дело?
Он кивнул.
— Погоди, не говори, — сказал я. — Подожди, пока я не выпью еще и тогда тебя выслушаю... может быть. — Я возвысил голос и произнес: — Эй, Джо! Поставь эту бутылку рядом с нами. Мы рассчитаемся за нее.
Джо придвинул к нам бутылку, и я очень быстро налил себе еще. Потом закрыл глаза и сказал:
— Прекрасно, Джордж. Теперь валяй.
— Помнишь того парня, который заказал себе специальные матрицы и взял мой линотип напрокат, чтобы набрать что-то секретное? Не помню его имени... Как там его?
Я попробовал вспомнить, но не смог. Я выпил еще и предложил:
— Назовем его ЧСШ.
Джордж пожелал узнать, что это означает, я объяснил ему, и он снова наполнил свой стакан и сказал:
— Я получил от него письмо.
— Очень мило, — сказал я и тут же спросил: — Оно у тебя с собой?
— Нет. Я не сохранил его.
— А ты хоть помнишь, что в нем было? — спросил я.
— Помню местами, Уолтер. Не читал его вни... внимательно. Видишь ли, мне показалось, будто этот парень немного того... Я его выбросил.
Он замолчал и выпил еще. В конце концов мне надоело ждать, и я спросил:
— Ну?
— Что — ну?
— Письмо. Что было в тех местах, которые ты помнишь?
— А, это... — сказал Джордж. — Да. Кое-что насчет лило... линло... ну, ты знаешь, о чем я.
К этому времени бутылка перед нами была уже, должно быть, не та, что вначале, потому что эта была полной на две трети, а та была полной только на одну треть. Я к ней приложился.
— И чшто он хговорит о нем?
— Кхто?
— ЧШ... СЧ... Ну, этот парень, который написал письмо.
— Кхкакое псьмо? — спросил Джордж.
На следующий день я проснулся около полудня. Чувствовал я себя ужасно. Мне понадобилось два часа, чтобы принять душ, побриться, собраться с духом и выйти из дому, но когда я наконец вышел, то прямиком направился в типографию Джорджа.
Он работал на печатном станке и-выглядел почти так же скверно, как и я. Я взял один экземпляр газеты прямо из станка и проглядел его. У Джорджа четырехполосная газета, и две внутренние полосы представляют собой настоящий винегрет, но первая и четвертая посвящены местным новостям.
Я прочел несколько заметок, в том числе и ту, где говорилось о «свадбе Х.М.Клэфлина и мисс Марджори», взглянул на замерший в углу линотип, затем перевел взгляд на Джорджа и снова на неподвижную массу из чугуна и стали.
Чтобы перекрыть грохот печатного станка, мне пришлось кричать:
— Слушай, Джордж... Я насчет линотипа... — Мне как-то не хотелось орать на весь свет о том, что звучит глупо, и я пошел на компромисс. — Ты его исправил? — спросил я.
Он покачал головой и выключил станок.
— Порядок, — сказал он. — Теперь остается только сложить.
— Да черт с ними, с твоими газетами, — сказал я. — Мне хотелось бы знать, как ты вообще умудрился сегодня все это допечатать. Ведь я был здесь вчера, и у тебя была готова едва половина набора, а потом мы напились... и я не понимаю, когда ты успел набрать вторую половину.
Он ухмыльнулся.
— Очень просто, — сказал он. — Можешь попробовать сам. Пьяный ты или трезвый — все, что от тебя требуется, это сесть за машину, положить рукопись на пюпитр, побарабанить по клавишам наугад, и набор готов. Да, со всеми ошибками... но теперь я буду исправлять ошибки в рукописях перед работой. Вчера-то я был слишком на взводе, и машина набрала рукописи в их первозданном виде. Уолтер, эта машина начинает мне нравиться. Впервые в этом году я закончил печатать газету вовремя.
— Ага, — сказал я. — Но...
— Что — но?
— Но... — Меня так и подмывало сказать, что я до сих пор не верю всему этому, только вот язык не поворачивался. Что ни говори, а вчера, когда я возился с этой машиной, я был трезв как стеклышко.
Я подошел к ней поближе и снова оглядел ее. На вид это был самый обыкновенный одномагазинный линотип. Я знал его наизусть до последнего винтика.
— Джордж, — произнес я неуверенно. — У меня такое ощущение, будто эта проклятая штука глядит на меня. У тебя нет такого ощущения?
- Предыдущая
- 2/6
- Следующая
