Зло с небес - Браун Дейл - Страница 30

• Предыдущая
• 30/112
• Следующая

– Бумаги подписаны, Тед. Иди и забери эту пакость.

Почти в ту же секунду из ящика стола донесся слабый гудок. Он открыл его и достал ПЦК – персональный цифровой компьютер системы “эппл ньютон”, портативный, размером с небольшую книжку в бумажной обложке. В ПЦК был встроен радиотелефон, позволяющий принимать развернутые цифровые послания в любой точке мира, где бы вы ни находились, прямо подключаться к другим компьютерам, отправлять и принимать факсы... Он включил его и с помощью кодового слова соединился с системой секретной связи. Послание было кратким: “Гнездо Совы. Немедленно”.

Потрясенный, он вскочил на ноги, натянул пиджак, сунул компьютер в боковой карман и торопливо вышел из кабинета через заднюю дверь.

Полковник Чарлз Гаспар, командующий оперативной группой 144-го боевого подразделения ВВС национальной гвардии штата Калифорния, спросил:

– И ты хочешь сказать мне, что влип в эту дурацкую историю, Винсенти?

Высокий, лысеющий, он поднялся, обошел стол и остановился, глядя прямо в глаза подполковнику Винсенти. Ветеран Эл Винсенти стоял навытяжку и дерзко следил за каждым движением Гаспара, что еще больше разозлило полковника. Мужчины были примерно одного роста, но Гаспар на семь лет моложе и, несмотря на свой более высокий чин, не мог устрашить ветерана и боевого пилота. Гаспар налетал вдвое меньше часов; поговаривали, что Винсенти успел позабыть больше, чем Гаспар когда-либо знал. И это было известно всем.

– Попробуй не поверить мне, Чак, – с жаром сказал Винсенти. – Попробуй опровергнуть хоть слово. И проиграешь.

– Только не надо угрожать мне, Эл, – сердито ответил Гаспар. – И не пытайся. Тебя бросят на растерзание псам и без моего участия. Ты сам заварил эту кашу, собственноручно. Этим делом занялось ФБР, и первой их жертвой станешь ты. Так что умерь пыл.

Гаспар глубоко вздохнул. Винсенти было крайне важно стоять на своем. Если уж невозможно убедить Гаспара, давнего друга и боевого товарища, в правдивости этой истории, ему и вовсе никто не поверит.

– Так ты говоришь, что последний полученный тобой приказ предписывал преследовать Казье и что ты должен был приземлиться в Биле только в том случае, если горючее было на исходе, либо в случае потери контакта с Казье, так, Эл?

– Да. Это я написал в рапорте.

– Но запись диспетчера свидетельствует об обратном.

– А моя подтверждает, что я принял приказ преследовать.

– Сравнение записей не в твою пользу, Эл, – заметил Гаспар. Хотя кабины военных самолетов не были снабжены устройством для записи радиопереговоров, центр управления истребителями F-16 вел запись с борта на цветную видеопленку. Эта система, записывающая также радиоселекторные переговоры и данные о поведении боевой машины в воздухе, была аналогична “черному ящику”, и часто использовалась пилотами для фиксирования важнейших событий полета. – Известно, что получение тобой этих приказов наземными службами не подтверждено. Тут два варианта; или пленка была сфальсифицирована, или ты просто врешь, что получил приказ преследовать.

– Так, выходит, меня обвиняют в фальсификации приказов? – воскликнул Винсенти. – Похоже, дело идет к тому, что скоро на меня взвалят вообще всю ответственность за этот инцидент. Анри Казье взрывает два аэропорта, убивает сотни людей, а виноват я! Интересно, что по этому поводу скажут средства массовой информации?

– Тебе запрещено давать интервью.

– Говорю как на духу, Чак, – сердито начал Винсенти, – я все выложу. Пусть только ВВС попробуют подвести меня под суд! У меня имеется копия записи центра управления, и, будь уверен, я раздам ее всем теле – и радиостанциям, какие только смогу вспомнить!

– Черт подери, да что это с тобой, Эл? – воскликнул Гаспар. Он был уже не на шутку обеспокоен и с тревогой всматривался в лицо друга. Скрытность и изворотливость были не в его характере. Заявив о неисправности мотора, Винсенти не приземлился на базе в Биле, как ему было приказано, а сел на аэродроме Фресно. Хоть Фресно и оказался ближе, и именно там был его дом, горючего у него вполне хватило бы, чтобы дотянуть до Била и выполнить приказ. Согласно установившемуся среди пилотов F-16 порядку, Винсенти забрал с собой все видеозаписи полета, и они находились у него часа два, пока его не вызвали в военную адвокатуру при четвертом подразделении ВВС. Там офицер отобрал у него видеопленку, заставил сдать анализы мочи и крови и доставил Винсенти сюда, на базу в Биле, где должна была работать комиссия по расследованию происшествия. Теоретически у Винсенти было достаточно времени, чтобы обработать пленку, подделать ее и снять с нее копию. В глубине души Гаспар не думал, что его друг способен на такое. Винсенти всегда играл в открытую, однако сейчас он был в таком состоянии, что, похоже, действительно способен на все.

– Страшно жаль, что Линда погибла, – глухо заметил Гаспар.

Винсенти сглотнул ком в горле и кивнул, гнев его таял с каждой секундой, сменяясь угрюмым молчанием.

Линда Маккензи не успела отстрелиться от пилотского кресла после катапультирования со своего “фэлкона”. Случилось это уже на подлете к Макклеллану. Линда все еще находилась в кресле, и у нее раскрылся лишь вспомогательный парашют, когда она врезалась в землю на скорости свыше ста миль в час. К счастью, она умерла через несколько часов, во время операции в госпитале, так и не приходя в сознание..

– Это не твоя вина, и я понимаю, какую боль ты испытываешь и как больно тебе было вчера, – продолжал Гаспар. – Но теперь ты нарушил правила игры, трепло ты эдакое! Ты опозорил армию, опозорил свой мундир, пренебрег своим долгом!

– Хватит нести всякую чушь, Чак, – ответил Винсенти. – Военные затеяли какую-то мышиную возню, стараясь замести следы. Мы с Линдой исполняли свой долг, как могли. И вообще не следовало гоняться за этим долбаным террористом, тем более зная, что на борту у него взрывчатка. И, уж конечно, не следовало гнать его над Сакраменто или позволять приближаться к Сан-Франциско. Мы должны были или разнести его ко всем чертям, или оставить в покое.

– Тут я с тобой не спорю, Эл. И не собираюсь вникать в эту возню, – сказал Гаспар. – Мне нужны только факты.

– Здесь тебе не совещание, Чак. И не анализ “усвоенных уроков”. Это даже не расследование происшествия. Ты не желаешь слушать ни моих объяснений, ни выводов. И тебе вовсе не нужны факты. Потому что у всех уже сложилось определенное мнение о том, кто виноват. Это же настоящая инквизиция! Все теперь смотрят на меня и Линду как на виновников несчастья. Почему мы допустили, чтобы Казье летел над Мейтером и Сан-Франциско и сбросил там свои бомбы, почему мы позволили Казье убить столько людей? А я скажу тебе, почему, дурень. Я вовсе не собирался этого допускать. И если они не отстанут, вообще умолкну. Найму себе адвоката, откажусь от дачи показаний, и плевать я хотел на всех вас и ваши военно-воздушные силы и на все федеральное правительство в полном составе! У меня долг лишь перед моим напарником, пусть даже она погибла, и, черт меня подери, я исполню этот долг! Теперь скажи, как ты будешь действовать, Чак, с учетом всего этого?

– Ладно, Эл. Я поддержу твое заявление, потребую, чтобы тебе не объявляли дисциплинарное взыскание и немедленно разрешили снова летать. Не знаю только, сработает ли, – добавил Гаспар. – Думаю, ты прав, приятель, ребята из ФБР хотят, чтобы полетели головы, потому что Казье удрал. И тебя выбрали козлом отпущения. Через несколько часов сюда пожалует новый директор ФБР собственной персоной, Лэйни Уилкс по прозвищу Гашетка, чтобы начать расследование и провести в аэропорту пресс-конференцию.

– Замечательно! – пробормотал Винсенти. Лэйни Уилкс, новому директору ФБР, дали прозвище Гашетка по двум причинам. Во-первых, за настойчивое стремление ввести строжайший контроль над распространением огнестрельного оружия. Она ратовала не только за строгий запрет продажи этого оружия частным лицам, но и за полное, в масштабах всей страны, изъятие всех стволов. Во-вторых, за взрывной нрав, который она впервые проявила во время сенатских слушаний, а потом в залах суда, на пресс-конференциях и заседаниях Конгресса. – Чак, ты можешь с тем же успехом передать мой рапорт в ФБР и без своей подписи. Эта Уилкс – та еще сучка, из либералов. Да она обеими руками ухватится за возможность обвинить в этой истории всех и вся, заявить прессе, что от армии все беды, что она отбилась от рук. Потом начнет распинаться о разлагающем влиянии общества, оружия или той же армии на молодежь. Ну, в общем, будет нести всю эту муть. И бороться с ней бесполезно.

• Предыдущая
• 30/112
• Следующая