Пятьсот лет спустя - Браст Стивен - Страница 33

• Предыдущая
• 33/120
• Следующая

– Должен признаться, не знаю, ваше высочество.

– Не важно. Он из Дома Феникса, поэт и страшная зануда.

– И что?

– Он прислал мне записку, в которой утверждает, что не понимает, по какой причине я отправил ему свои извинения.

– Какие извинения?

– Я послал к нему гонца, чтобы тот от моего имени извинился за то, что у меня изменились планы и я не смогу присутствовать на открытии павильона.

– Ах да! Мне говорили.

– Он заявляет, будто бы не собирался на открытие.

– И?

– Ну, у меня тут… где же оно? Ах вот… что вы на это скажете?

Кааврен взглянул на письмо, стараясь оставаться невозмутимым, – и зря беспокоился – в записке не оказалось ничего примечательного, кроме ее содержания.

– Ну? – поинтересовался Адрон.

– Уверяю ваше высочество, что нахожу происходящее исключительно необычным.

– И я тоже, капитан. В одной записке он сообщает, что намерен присутствовать на открытии, а в другой утверждает, что ничего подобного делать не собирался. Я не верю в необычное.

– На месте вашего высочества я испытал бы точно такие же чувства.

– Итак, вы думаете…

– Тут что-то не так.

– Совершенно верно. Капитан, посмотрите на записки.

– Боги! Разный почерк!

– Однако под обеими стоит подпись.

– Имена разные – эта, как видите, составлена писцом Дри, а на другой стоит имя Энтох.

– Совершенно непонятно, – проговорил Адрон, – почему он решил прибегнуть к услугам различных писцов?

– Возможно, поскольку он поэт, одного ему не хватает. Он много сочиняет?

– Чрезвычайно. Однако ваше объяснение меня не удовлетворяет. В любом случае тут что-то исключительно необычное.

– Я совершенно с вами согласен. Полагаю, один из документов поддельный.

– И какой же?

– Что касается вашего вопроса…

– Да?

– Должен признаться, я в недоумении. И все же… – Кааврен посмотрел на первую записку, ту самую, в которой Калвор сообщал, что намерен представить свои творения на суд публики. И неожиданно он понял, что уже видел этот почерк, – было что-то знакомое, хотя и незаметное на первый взгляд, в том, как на странице располагались буквы и знаки препинания.

– И все же? – прервал его размышления Адрон.

– Не вижу никаких причин для того, чтобы подделывать вторую записку, – ответил Кааврен. – А вот насчет первой…

– Насчет первой?

– Она могла быть написана с целью удержать ваше высочество от посещения церемонии – исключительно остроумное решение.

– Проклятие! – вскричал Адрон. – Вы правы. Но с какой стати кому-то понадобилось удерживать меня?

Кааврен покачал головой и признался, что не знает ответа на его вопрос.

– Значит, вы все-таки туда поедете? – спросил он.

– Нет, – нахмурившись, проговорил Адрон. – Извинения уже разосланы. А кроме того, уже поздно, я не успею.

– И что же вы станете делать?

– Терпеть не могу загадки, – задумчиво проворчал Адрон. – А потому постараюсь разобраться в том, кто мог такое сделать и почему?

– Действительно, почему? – тихо повторил Кааврен.

– Я намерен заняться расследованием, – заявил Адрон. – Прошу меня извинить…

Кааврен поднялся и низко поклонился.

– Разумеется. Благодарю ваше высочество за то, что приняли меня, а также за весьма приятный разговор.

– Ну что вы. Не стоит благодарностей, – проговорил Адрон. Казалось, его так заняла трудная задача, что он забыл о Кааврене еще до того, как тот покинул его палатку.

Кааврен нашел свою лошадь, которую покормили, напоили и даже почистили, пока он беседовал с драконлордом. Тиаса вскочил в седло и направился во дворец, бормоча себе под нос:

– Ах, Пэл! Что ты затеял? И зачем? Я обязательно это выясню!

Кааврен подумывал, а не посетить ли ему торжественную церемонию, однако это было совсем ему не по пути. Кроме того, его преследовал страх, что он сделал ошибку, и послание написано не Пэлом, и подделкой являлась другая записка. Значит, поэт, о котором говорил Адрон, на самом деле на церемонии будет присутствовать. В конце концов Кааврен решил вернуться во дворец. Он отдал свою лошадь на попечение того же конюха, который привел ее к нему. У Кааврена даже сложилось впечатление, что все время, пока он отсутствовал, конюх дожидался его возвращения. Капитан оставил поводья и серебряный орб в руках у конюха – текла принял и то и другое как должное, после чего Кааврен направился в свои казармы. Он остановился, только чтобы бросить несколько тщательно подобранных укоряющих слов одному из гвардейцев у входа в крыло, – тот слишком небрежно отсалютовал своему капитану.

В казармах его приветствовали стоящие на посту гвардейцы; ответив им коротким кивком, Кааврен поинтересовался:

– Что-нибудь известно о Сетре или Алире?

– Нет, капитан, – ответили ему.

Тиаса быстро просмотрел журнал донесений и убедился в том, что ничего необычного не произошло. Затем он подкрепился ломтем хлеба с копченой кетной из кладовой и направился к его величеству (его величество в это время ужинал с императрицей), отпустил Тэка и заступил на пост.

– Ну, мой дорогой капитан, – обратился к нему его величество, который, чувствовалось, был расположен к беседе. – Надеюсь, вы плодотворно провели день.

Кааврен подошел поближе, поклонился сначала его величеству, а потом императрице, а затем ответил:

– Сир, боюсь, я не могу этого сказать.

– Да?

– Некоторые соображения, связанные с безопасностью, заставили меня начать расследование.

– Расследование?

– Да, сир. Расследование, которое показало, что мои тревоги лишены оснований.

– Капитан, я предпочитаю, чтобы вы предпринимали расследования, когда в этом нет необходимости, чем пренебрегали своими обязанностями.

– Благодарю вас, сир. Я всегда так думал. Рад, что ваше величество меня поддерживает. – Он поклонился и замолчал, чувствуя, что Тортаалик еще не все сказал.

Ее величество, казалось, не обращала внимания на их разговор, сосредоточившись на блюде с кусочками персиков, виноградом и орехами, залитыми соусом из белого вина и сливок с корицей и сахаром. Края тарелки были выложены кубиками льда, вырезанными в форме деревьев. Кааврен поскорее отвел глаза в сторону, чувствуя смущение, словно домашняя собачонка, пускающая слюни перед костью на хозяйской тарелке.

Наконец император снова повернулся к Кааврену и проговорил:

– Я хочу, чтобы вы незаметно следили за перемещениями герцога Истменсуотча.

– Конечно, сир, – отозвался Кааврен, делая вид, что удивлен.

– Как, конечно? Вы хотите сказать, что уже это сделали?

– Ну да, сир. В подтверждение своих слов готов поведать вашему величеству о том, что буквально по минутам делал после того, как покинул дворец.

Его величество перевел взгляд со своей тарелки на императрицу, которая, несмотря на то что продолжала трапезу, была несколько смущена. Кааврен знал, что она не любила, когда государственные дела обсуждались за ужином, – это входило в противоречие с изящной сервировкой стола и деликатесами.

Тем не менее его величество сказал:

– Что ж, тогда коротко расскажите мне о лорде Адроне.

– Сир, он вернулся в свой лагерь и с тех пор его не покидал. Более того, он отменил свое планируемое появление на открытии павильона Кайрана.

– Отменил, вы говорите?

– Да, сир. Причиной тому послужило поддельное письмо; я разыскиваю его автора.

– Понятно. И сейчас он находится в своем лагере?

– Да, сир. У него хорошая охрана, весь отряд лорда Адрона ведет себя дисциплинированно. Они также продолжают тренировки чередующихся атак.

– Чередующихся атак?

– Именно.

– Я не знаком с термином.

– Вы желаете, чтобы я пояснил вам его значение?

– Непременно.

– Так и сделаю.

– Я жду. – И его величество с интересом посмотрел на Кааврена.

• Предыдущая
• 33/120
• Следующая