Спецпохороны в полночь: Записки «печальных дел мастера» - Беляева Лилия Ивановна - Страница 28

И как же могила Сергея Сергеевича Смирнова? Свежие цветы не исчезают и поныне…

Как оказалось спустя всего четыре месяца после кончины С. С. Смирнова, место первого секретаря правления Московской писательской организации, которое он занимал — не столько почетное и высокое, сколько опасное, роковое, "прокаженное". Так стали поговаривать в писательских кругах.

Судите сами — на смену С. С. Смирнову пришел поэт, красавец и силач Михаил Луконин… Казалось, уж этому гиганту сносу не будет. Но прошли буквально первые месяц-другой и — неправдоподобное известие — у Михаила Луконина тоже рак… Вскоре Дом литераторов вновь оделся в траур… К гробу из свежеструганных досок, задрапированных красным, потянулась очередь из близких и почитателей… Писатели Москвы почти "подряд" хоронили двух первых секретарей своей организации…

Но жизнь рано или поздно берет свое. И вот уже пошли летать шепотки: "Кто же теперь рискнет сесть на это роковое место?" В самом деле, кто? Многие сомневались, что желающий отыщется, тем более в ближайшее время. И ошиблись… Высокую должность "рискнул" занять литературовед и критик Феликс Кузнецов… Он благополучно "правил" делами и судьбами целых десять лет. Единственное, что ему не удалось, — уйти с этого места с почетом. Ему, как-то вдруг и, считаю, с неоправданной злобой припомнили речи в Честь Гришина и прочих партприспособленцев. Хотя кто же из тех же критикующих сумел бы в застой отвертеться от славословия в адрес вышестоящих и при этом получать для своей организации, для тех же озабоченных будничными проблемами писателей, поблажки, средства и т. п.? "Система" требовала изворотливости, подминала под себя, а иначе — иди, гуляй, Вася…

Слишком уж мы умудряемся быть нетерпимыми к другим, но себя щадим, нежим в лучах всяческих оправданий. Хотя и дураку, и уже давно, было ясно — "высокое" место при командно-административных взаимоотношениях уж непременно роковое: либо обломает тебя, как липку, либо отшвырнет вместе с твоими амбициями туда, в канаву безвестности и всяческой усредненности.

Но самое-то справедливое всех нас ждет впереди, за поворотом… В этой жизни ты можешь сколько угодно пыжиться, надуваться, чваниться, разыгрывать из себя нечто, ни с чем не сравнимое, а пришел час — нет тебя среди живых, и природа восстанавливает истину. Каким путем? А очень даже простым — безвестностью. Фальшивые заслуги, пусть даже и увенчанные солидным каменным надгробием, у мимоидущих если и вызывают какой-то интерес, то только со знаком удивления: "Надо же, какой камень!"

Сейчас век "зуботычин". Многие писатели "распоясались" и пошли стенка на стенку, где каждый пытается доказать собственную святость и порочность своего "врага". Не жалеют ни сил, ни нервов, ни здравого смысла… После одного из пленумов, на котором гремел гром и молнии сверкали, и от ненависти противники вряд ли видели друг друга, — сразу два покойника. Ведь в схватку вступают, как правило, люди немолодые, обремененные болезнями… И хотя в бумажке причиной смерти указано — "сердце", я бы внес бо́льшую точность в диагноз и записал так: "Причина смерти — съезд".

А самое печальное на сегодня, как ни странно, — это упростившееся отношение к смерти, к обряду похорон, к своим человеческим обязанностям…

Разумеется, это правильно, что нынче никакой помпы не устраивают вокруг усопшего "начальника", все проходит спокойнее и достойнее, чем прежде. Лишние, по бумажке читанные речи пришлых "представителей горкома и других организаций", — и впрямь нонсенс.

Но, с другой стороны, мне видно, насколько бесслезнее проходит последнее прощание с усопшим в наше сумбурное время… Куда как меньше приходит к гробу и близких, и друзей… Не столь горячи речи… Чувствуется какая-то общая усталость и смиренность перед неизбежным.

Вполне вероятно, на общем настроении отражается и страх завтрашнего, невнятного, опасного дня, и бессилие перед волной преступности, захлестнувшей и страну, и столицу. Терзают душу абсолютная беспомощность перед наворотом непредсказуемых политических событий, перед распоясавшимися грабителями, алкоголиками, убийцами, перед вполне реальной угрозой не только для тебя, но и для твоих детей, внуков, родных, близких.

Я заметил — возвращаясь с кладбища и на поминках, люди сейчас более склонны размышлять о нелепостях и тяготах собственной жизни, чем жалеть покойного. Они чувствуют себя в капкане разного рода безысходностей… И, увы, все чаще приходят ко взаимному согласию, когда речь заходит о "загранке", о выезде туда на время или на постоянное место жительства.

Одним словом, дожили! Отечество не способно обеспечить безопасность собственных рядовых граждан. И если у нынешних властей, впрочем, как и у прежних, есть телохранители, а у преступников — оружие, то на что должен рассчитывать простой рядовой? На собственный крик: "Милиция!!!" А где милиция? Или же нынешний горожанин крепко верит в мужество первого встречного, готового защитить? Увы…

Мы изменились, и совсем не в лучшую сторону. И наши дети, внуки раньше нас поняли, как тягостна, оскорбительна, убыточна для души полная незащищенность перед преступниками всех мастей. И они, во всяком случае многие из них, хотят сегодня уехать "куда угодно" — лишь бы не бояться… в любую страну, где "загнивает капитализм"…

Преувеличение? Не так уж все худо? А вы расспросите молодых, и сами подивитесь, как часто их останавливает прямо в людном месте вооруженная шпана и совсем поблизости от милиционеров вымогает деньги, снимает джинсы, куртки… Даже на Пушкинской площади! Спросите, скольких из них избивали, калечили, чтобы раздеть, разуть…

И пройдитесь по кладбищам. Посмотрите на свежие могилы "невинно убиенных"… И вообразите только, сколько людей в нашей Москве пропадает "с концами"!

Слава Богу, кто-то хорошо придумал коварных инопланетян… Мол, они крадут "для опытов". Все милиции легче, все проще и не надо оправдываться!

Дожили, доперестраивались… и стала роковым местом столица, Москва. Что же дальше? Неужели, едва "откроют границы для всех желающих" — и наша натерпевшаяся страху и безысходности молодежь хлынет в иные дали и веси? И страна наша лишится лучших, порядочных, инициативных, толковых?

Но вы посмотрите хоть раз на похороны юного паренька, зарезанного шпаной "из-за куртки", ведь стало почти нормой, когда нищий грабитель грабит не менее нищего ровесника, когда дырявая наша, нищенская экономика только угрожает нам, а не поднимает настроение, посмотрите на эти похороны, и вы проклянете себя за все те "бурные и продолжительные аплодисменты", к которым были причастны на протяжении долгих десятилетий.

Может, скажете, что отнюдь не всегда участвовали в этих "бурных и продолжительных" искренне, а большей частью, чтоб из общего хора на выпасть? Это так уж было заведено — приветствовать любые решения аппаратчиков и попробуй вылезти с собственным мнением?

А это значит, что вопли несчастных матерей невинно убиенных детей их и кладбищенские камни на груди афганских ребят, — все это позор каждого из нас, общий, бессрочный…

Что бы я посоветовал тем, кому хочется позаботится об очищении души, освободиться от мелких обид, агрессивности, недоброжелательства по отношению к другим, от злобы и ненависти, от бесовских претензий честолюбия? Чаще приходите на кладбище… бродите между могил… и думайте, и прикидывайте, и сопоставляйте, и приходите в себя… для добрых слов и добрых дел, для братства, для насущного понимания, что жизни каждое мгновение — прекрасно и бесценно… Твоей, его, моей… и освобождение от спеси да снизойдет на всех нас, грешных, путанников, нетерпимых, уверенных в собственном праве на высший суд всего и вся… Смирение в тени кладбищенских берез и лип облагораживает и умудряет, поверьте мне, неизгладимей любого наставления… И воссоединяет цепь времен, поколений, чаяний и надежд, обогащая вроде таким банальным, но чудодейственным откровением — "Я не один, я среди многих и многих, прошедших, живущих и коим жить предстоит…" И это тоже действует очищающе и, как ни странно, прибавляет силы жить, действовать, радоваться бытию…