Второе правило волшебника, или Камень Слёз - Гудкайнд Терри - Страница 79
- Предыдущая
- 79/236
- Следующая
– Это тебя не касается.
– Но, Маргарита…
– Я сказала, тебя не касается! – отрезала она. – И вообще это не важно. Важно лишь то, что я это узнала. Статуэтка изображает человека, держащего в руках кристалл. Этот кристалл называется квиллион.
– И что это значит?
– Это очень редкий магический кристалл. Он обладает способностью вытягивать из волшебника магическую силу.
От удивления Джедидия на мгновение потерял дар речи.
– Откуда ты знаешь, что это квиллион, если он так редок? Может, ты просто перепутала его с чем-то похожим?
– Я могла бы ошибиться, если бы им не воспользовались. Когда квиллион вытягивает из волшебника силу, он начинает светиться оранжевым светом. Его заставляет гореть Хань волшебника, сила его дара. Я была в кабинете буквально мгновение, но успела разглядеть статуэтку, стоящую за книгами. На ней не было пыли, а квиллион горел оранжевым светом. Только тогда я еще не знала, что это такое. А когда узнала, то сразу вернулась, чтобы отнести его аббатисе в качестве доказательства. Но кристалл уже не горел.
– А это что означает? – испуганно прошептал Джедидия.
– Это означает, что сила волшебника покинула квиллион и перешла к кому-то другому. Квиллион – просто сосуд для хранения дара. Я думаю, Джедидия, что сестры убивали волшебников и забирали их дар себе.
Его голос дрогнул.
– Тогда каким же могуществом они обладают? С даром волшебника…
Маргарита кивнула:
– Да. Они обладают таким могуществом, какое мы даже не в состоянии себе представить. И следовательно, они очень опасны. Если они меня обнаружат, это страшнее, чем любая казнь. Я не знаю, как их остановить. Никто не в силах тягаться с ними. Нужны доказательства, чтобы аббатиса поверила мне: возможно, она знает, что делать в такой ситуации. Я – нет. Единственное, чего я не могу понять, – как сестрам удается воспринять дар, заключенный в квиллионе. Дар волшебника, его Хань, имеет мужскую природу, а сестры – женщины. Женщина не может воспринять мужской Хань. Вероятно, для этой цели они и используют квиллион, а не забирают дар, когда убивают волшебника. Но каким именно способом – ума не приложу.
– И все-таки – зачем ты пришла сюда?
Она зябко поежилась, хотя ночь была теплой.
– Помнишь тот день, когда Сэм Вебер и Невилл Рэнсон получили право снять ошейники и покинуть Дворец?
Джедидия кивнул:
– Да. Я тогда очень расстроился, потому что Сэм обещал зайти ко мне попрощаться, а заодно похвастаться тем, что на нем уже нет Рада-Хань. Но он так и не пришел, а потом мне сказали, что он уехал ночью, потому что терпеть не может слезливых прощаний. Только Сэм был моим другом и очень вежливым человеком. Уйти не попрощавшись совсем на него не похоже. Я был очень огорчен, потому что от всей души хотел пожелать ему счастливого пути.
– Они убили его.
– Что?! – Джедидия отшатнулся. – О Создатель, нет! – Его голос сломался. – Ты уверена? Откуда ты знаешь?
Она положила руку ему на плечо:
– Мне тоже показался странным такой отъезд, и я заподозрила, что случилось нечто ужасное. И я решила взглянуть на квиллион – не светится ли он опять. Но дверь оказалась запечатана.
– Это ничего не доказывает! Сестры иногда запечатывают свои комнаты и кабинеты. Ты сама так делаешь, если не хочешь, чтобы тебя беспокоили. Например, когда мы вдвоем.
– Конечно. Но ведь я хотела взглянуть на квиллион, поэтому подождала в уголке, пока не вернется хозяйка. А потом сделала вид, что прохожу мимо. Она не успела закрыть за собой дверь, и я заглянула внутрь. Квиллион светился. Прости, Джедидия.
– Кто она? – угрюмо спросил он. – Имя?!
– Я не скажу тебе, Джедидия. Во всяком случае, пока не раздобуду доказательства. Это слишком опасно.
Он задумался.
– Если этот кристалл действительно квиллион, почему же она не спрятала его получше?
– Видимо, уверена, что никто не знает о его назначении. А может, она настолько уверена в себе, что не считает нужным соблюдать осторожность.
– Тогда надо вернуться, снять защиту и отнести статуэтку аббатисе. Я уверен, что смогу снять печать.
– Именно это я и собиралась сделать. Сегодня вечером. Но когда я вернулась, кабинет был открыт, а статуэтка исчезла. Потом я увидела, как эта сестра и другие сестры уходят из Дворца.
Я пошла за ними. Если мне удастся забрать квиллион в тот момент, когда он светится, я смогу доказать, что эти сестры служат Тьме. Я должна остановить их, пока они не совершили еще одного убийства. Они убийцы, Джедидия, но это еще не самое страшное. Гораздо страшнее то, во имя чего они убивают.
Он покорно вздохнул:
– Хорошо. Но мы идем вместе.
Она стиснула зубы:
– Нет. Ты вернешься во Дворец.
– Я люблю тебя, Маргарита, и если ты хочешь заставить меня тревожиться в одиночестве, я тебе этого никогда не прощу. Я сам пойду к аббатисе, добьюсь аудиенции и попрошу ее о помощи. Пусть меня за это казнят, но, может быть, они все же чего-то заподозрят, и поднимется тревога. Это все, что я могу сделать, чтобы тебя защитить. Или я иду с тобой, или иду к аббатисе. Выбирай.
Она знала, что Джедидия не шутит. Он всегда выполнял свои обещания, как и подобает могущественному волшебнику. Маргарита привстала и обвила руками его шею.
– Я люблю тебя, Джедидия.
Он поднялся ей навстречу, и она крепко поцеловала его. Руки Джедидии скользнули ей под платье. В его объятиях Маргарита таяла. Его горячие губы коснулись ее шеи, и по всему телу пробежала магическая волна. Он коленом раздвинул ей ноги, и руки его поднялись выше. Она тихонько застонала.
– Пойдем со мной, – зашептал он ей в ухо. – Вернемся, запечатаем комнату, и я доведу тебя до безумия. Ты сможешь кричать во весь голос, и тебя никто не услышит.
Она оттолкнула его, но Джедидия не подчинился. Он хотел соблазнить ее, чтобы отвлечь от опасности. Маргарита обнаружила, что ей приходится делать над собой усилие, чтобы его остановить. Еще немного – и она бы не устояла.
– Джедидия, – хрипло прошептала она, – пожалуйста, не заставляй меня прибегать к ошейнику. Это слишком важно. Речь идет о жизни и смерти.
Он вновь попытался ее обнять, но она тонкой нитью Хань скрутила ему руки и не отпускала.
– Я понимаю, Маргарита. Только ведь речь идет и о твоей жизни. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я люблю тебя больше всего на свете.
– Джедидия, это гораздо более важно, чем только моя жизнь. Речь идет о жизни всех людей на земле. Я думаю, это дело рук Безымянного.
Юноша окаменел.
– Этого не может быть!
– Зачем, по-твоему, сестры так стремятся получить магическую силу? Для чего она им нужна? Почему ради нее они готовы убивать? Какова их цель? Кому, как ты считаешь, служат сестры Тьмы?
– Милостивый Творец, – медленно прошептал Джедидия, – сделай так, чтобы она ошибалась! – Он крепко схватил ее за плечи. – Маргарита, кто еще знает об этом? Кому ты успела сказать?
– Только тебе, Джедидия. Я знаю четверых, может быть, пятерых сестер Тьмы. Но есть и другие, о которых мне ничего не известно. Я не знаю, кому могу доверять. Сегодня из Дворца вышли одиннадцать сестер, но их с таким же успехом может быть больше.
– А аббатиса? Вдруг ты пойдешь к ней, а она тоже из них?
Она со вздохом покачала головой:
– Может быть, ты и прав, но это единственная надежда. Не представляю, кто еще, кроме нее, может помочь. Я должна пойти к ней. – Она коснулась кончиками пальцев его щеки. – Пожалуйста, Джедидия, возвращайся. Если со мной что-то случится, останешься ты. Ты кое-что знаешь и сможешь начать действовать.
– Нет. Я тебя не оставлю. Если ты заставишь меня вернуться, я пойду к аббатисе. Я тебя люблю. Лучше мне умереть, чем жить без тебя.
– Но подумай о других! От этого зависит жизнь многих людей.
– Я не хочу ни о ком думать, кроме тебя. Даже не проси меня уходить, когда тебе угрожает опасность.
– Иногда ты бываешь просто невыносим, любимый. – Она взяла его руки в свои. – Джедидия, если нас схватят…
- Предыдущая
- 79/236
- Следующая
