Два Ивана - Вагнер Николай Петрович - Страница 2
- Предыдущая
- 2/2
Ходит по базару купчина-брюхан, старый-престарый, седой-расседой, а с ним приказчик, парень степенный. Подходят они к Ивану-дураку.
- Что, добрый человек, продаешь?
А добрый человек вытаращил свои большущие дурацкие глаза и рот открыл, дивуется на брюхана-купца!
- А я, - говорит, - гляжу на тя, да дивуюсь, ровно ты моя колода!.. - И показал он купцу колоду. - Это, говорит, мне братай подарил, я и продаю.
- Ах ты, дурень, дурень!.. да и брат-то твой дурак: как это можно колоду продавать, все пчелы изведутся...
А сам купчина думает: "Семка, возьму я у него колоду - вот счастье-то мне привалит. Он же этакой дурашный, должно быть блажной". И глаза у купчины разгорелись.
- А что, - говорит, - друг, за колоду просишь?
- Да сто рублев!
- Ха! ха! ха!.. Ах ты, дурак! Да вся ей цена полтина без гривны!..
Прикрыл опять дурак колоду рогожей и шапкой тряхнул, отвернулся от купца.
- Мы, дескать, знаем цену; нас не надуешь.
Отвернулся от него купчина, пошел по базару, а сам все на колоду зарится. "Экой дурень, - думает. - А была бы та колода мне очень способна. Чай в первый же год она бы дала вод пчелам. А то воду им нет, все неурожай да неурожай..."
Подходит опять купец к Ивану-дураку.
- Ну что, - говорит, - друг, надумался ли; а я тебе, так и быть, за колоду-то дам рубль да еще поднесу тебе на купле.
Молчит Иван-дурак, только знай, что за обе щеки каравай уминает.
- Сто рублев! - говорит. - Коли тебе колода способна, то сто рублев не жалей: на счастье купишь.
Ничего не сказал купец, отвернулся и пошел.
- Что, - спрашивает он приказчика, - купить нам на счастье колоду-то или нет?..
- Отчего не купить? - гудит приказчик. Известно, счастье да удача от Бога; ну, однако, стары люди говорят, что и хорошая колода из чужой пасеки счастье приносит, а эта не из простой пасеки, - у его брата, слышишь, пчелам вод хороший.
Повернулся опять купец, подошел к Ивану.
- Ну, - говорит, - облюбилась мне колода, да и ты хороший человек - даю тебе десять рублей. Тащи ко мне колоду.
Молчит Иван-дурак, только знай каравай уписывает.
- Давай, - говорит, - сто рублев, - а то полтораста запрошу!
- Ах ты, дурак, дурак! - вскинулся на него купчина. - Да ты очнись, дурашник ты, бестолочь чухонская: ведь ты за простую колоду экую цену ломишь, ведь я только так, для счастья, по нраву моему хочу купить ее!
- А коли для счастья, по нраву своему хочешь купить, так ты, милый человек, ста рублев не жалей. Пожалеешь сто рублев, тысячу потеряешь. Вот что!
Делать нечего... Распоясался купчина, отсчитал Иван-дураку сто рублев, да не просто, а с наговором: уж он честил, честил его на все корки, инда до тошноты.
- Да ты умеешь ли, дурень, считать-то? - говорит.
- Об этом не хлопочи, - говорит, - милый человек, отлично сосчитаю.
И подлинно, считать был горазд Иван-дурак. А с другим братом другая история: в силу к вечеру продал он мед за двадцать рублей, да и то наполовину в долг.
Едет он домой, думу думает: отчего ему во всем неудача; а Иван-дурак за ним катит, и сто рублев в кошеле брянчат.
- Вот, - говорит, - братай, колоду-то ты мне подарил, - спонадобилась она: за сто рублев купцу сбыл!
Посмотрел на него братай...
- Плюнул бы, - говорит, - на тебя, дурака, да плевка жалко.
Проходит год или два, и слух прошел по земле: говорят, царь свою волю объявляет, вызывает досужих людей, кто во что горазд, чтобы показали царю свое досужество.
И точно, едут глашатаи по всей земле, царский указ объявляют: "Сведомо нам, гласит указ, что в земле есть досужие люди, кои всякие художества измышляют. Занятно нам о том ведать, дабы не одна штука, к чему ли способная, не могла даром сгибнуть. В силу сего объявляем о том воеводам и губным старостам, дабы они тех досужих людей к нам препровождали, того ради для, дабы сии люди нам свой талант показали. А для сего назначаем через три года Юрьев день, в него же будет большой сбор со всей земли и будет наше царское смотрение!"
И вот прослушали царскую волю Иван-умный и Ивашка-дурашный. Задумался Иван-умный.
"Что же, - думает, - недаром мне Бог ум дал. Подумаю, авось что-нибудь и надумаю". Думал он два года, на третий придумал. Смастерил он машину большую, хитрую, прехитрую: сама веет, сама мелет, сама выгребает. Дивуется весь народ на эту машину и говорит, что в ней нечистый сидит и всем делом заправляет.
Настал наконец Юрьев день, царское смотрение. Собрались со всех сторон досужие люди, весь царский двор битком набили. На высоком крыльце сидят все бояре да думные дьяки, а вокруг них стоит почетная стража.
И вот загудели бубны и литавры, выходит царь на смотрение, а глашатаи кричат, вызывают:
- Эй, добрые люди, придите, покажите, кто во что горазд.
И стали выходить добрые люди, всякий свою сноровку и уменье показывает. Кто идет с новым гудком, кто с новой балалайкой, кто с сапогами немецкими, что носки врозь выворочены. Кто просто с пирогами, что жена напекла, да впрок насушила. Но больше всего идет народ честной со всякими машинами да струментами. И было тут столько этих машин, что Иванова машина исчезла в них как капля в море, точно ее и не бывало.
Только как кончилось смотрение, кто-то сзади кричит:
- Эй, люди, расступитесь, я еще свое досужество покажу!
И люди расступились. Идет Иван-дурак, и все на него дивуются, что за пугало такое движется. И подлинно: вырядился он хуже пугала воронья. Все, что было у него в сундуке платья, все на себя навертел; была шубка заячья, и ту надел, да не просто, а шерстью вверх: "Вот, дескать, коли царю занятно мое досужество посмотреть, так я все ему покажу: на, мол, царская милость, смотри!" И несет Иван-дурак в руках не разберешь что: взял он жердь, согнул ее в дугу, стянул ее жилой, толстой и звонкой, а к дуге прицепил-подвесил сковороды, заслонки, колокола, ширкунцы, бубенчики.
Подошел Иван-дурак к царю, поклонился. Отставил одну ножку вперед, оперся на жердь, да как дернет за струну, - батюшки мои!
- Дз! бум, динь, динь, бум, бум! - такой звон пошел, что все собрание покатилось со смеху; даже сам царь засмеялся.
- Этакого досужества, - говорит, - мы еще не видали! Из какой ты волости, добрый человек?
- Волости я не ведаю, а зовут меня Ивашка-дурашный, - и опять как дернет за струну! - Бзз, бум, динь, динь!.. - такой опять звон пошел.
- Вот, дескать, - говорит, - царская милость, мое старание - любо тебе или нет?!
- Любо, любо! - говорит царь.
- А честный ты человек, или нет? - спрашивает царь.
- Честный, честный, - говорит народ честной.
- То-то и есть... лучше быть дураком да честным, чем умным да мошенником.
И посмотрел тут царь на многих, и многие при этом глаза потупили.
- А хочешь ли ты, - спрашивает опять царь, подумав немного, - хочешь ли ты, честный человек, быть моим казначеем?..
- Как не хотеть, вестимо, хочу, - говорит Ивашка, и поклонился царю в ноги.
- А умеешь ли ты считать?
- О! считать-то он горазд, всякого плута обочтет!.. - кричит народ честной.
И взял царь Ивашку-дурака к себе в казначеи.
А умный Иван поехал с смотренья ни с чем. Едет он и злится-злится:
- Я, - говорит, - подожду, подожду, пока народ честной узнает, что за штука за такая счастье да удача, да пока дуракам счастья на свете не будет!
Ну, и ждет он до сих пор, все еще не дождался!
- Предыдущая
- 2/2
