Тайна желтых нарциссов (другой перевод) - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 13

– Вы полагаете, что мисс Райдер имела основание бежать?

– В этом мире, – сказал он елейным голосом, – чаще всего ошибаешься в тех, к кому относишься с наибольшим доверием.

– Вы, следовательно, желаете сказать этим, что подозреваете мисс Райдер в том, что она обокрала фирму?

Но Милбург сейчас же протестующе замахал своими большими руками.

– Нет, этого я не собираюсь утверждать. Я не желал бы обвинять молодую даму в том, что она подобным образом обкрадывала своего шефа, и я категорически отказываюсь выдвигать какие-либо обвинения до того, как ревизоры торговых книг не закончили своей работы. Без всякого сомнения, – добавил он, – у мисс Райдер на руках бывали большие суммы денег, и она, скорее чем какая-либо другая из служащих кассы, была в состоянии совершать растраты, без того, чтобы я или мистер Лайн это могли сейчас же заметить. Но это я сообщаю вам только по секрету.

– Имеете ли вы понятие, где она может быть?

Милбург отрицательно покачал головой.

– Единственно, что я… – Он замялся и неуверенно посмотрел на Тарлинга.

– Ну, что вы хотите сказать? – нетерпеливо спросил сыщик.

– Это, во всяком случае, только мое предположение, что она, может быть, покинула страну. Я ни в коем случае не собираюсь утверждать этого, но она очень хорошо говорит по-французски и уже прежде бывала на континенте.

Тарлинг задумчиво посмотрел на него.

– Ну, в таком случае я должен поискать на континенте, потому что я твердо решил найти мисс Райдер!

Он кивнул своему ассистенту и быстро повернулся. Мистер Милбург, смущенный, поглядел ему вслед.

Тарлинг после обеда пришел домой в подавленном настроении. Этот случай задал ему так много новых загадок, что он в тот момент не мог разобраться в них. Линг-Чу, еще по прежним временам, знал подобные депрессии за своим господином. Но на этот раз он заметил в его поведении нечто новое. Он выглядел совершенно излишне возбужденным, и Линг-Чу показалось, что он подметил у Тарлинга какую-то боязливость, которая до сих пор была абсолютно чужда этому охотнику на людей. Китаец молча приготовил своему господину чай, остерегаясь упоминать что-либо об этой истории или о подробностях следствия.

Он придвинул столик к краю постели и уже собирался бесшумно, как кошка, исчезнуть из комнаты, когда Тарлинг удержал его.

– Линг-Чу, – сказал он на китайском наречии, – ты ведь помнишь, что «Радостные сердца» в Шанхае всегда оставляли свой «хонг» на месте совершения преступления.

– Да, господин, я помню это очень хорошо. На бумажке стояли определенные слова. Впоследствии их можно было покупать в лавках, потому что люди хотели иметь эти удивительные бумажки, чтобы показывать их своим друзьям.

– Многие люди имели при себе тогда эти бумажки, – медленно ответил Тарлинг, – и бумажка со знаками «Радостных сердец» была также найдена в кармане убитого.

Линг-Чу посмотрел на него совершенно спокойно.

– Господин, – сказал он, – разве человек с белым лицом, который сейчас мертв, не мог привезти такие штуки из Шанхая? Он ведь был туристом. И такие люди всегда собирают разные сумасбродные сувениры.

Тарлинг кивнул.

– Это было бы вполне возможно. Я уже подумал об этом. Но почему же как раз в ту ночь, когда он был убит, он имел эту бумажку в кармане?

– Господин, – спросил китаец, – почему же он вообще был убит?

Тарлинг должен был улыбнуться этому обратному вопросу своего слуги.

– Ты хочешь сказать этим, что на один вопрос так же трудно ответить, как на другой?

– Ну хорошо.

Линг-Чу покинул комнату. Тарлинг в данный момент был не слишком озабочен разрешением этого вопроса. Теперь прежде всего надо было разыскать местопребывание Одетты Райдер. Он все время обдумывал эту проблему. Он был смущен теми странными фактами, которые установил. Почему же Одетта Райдер приняла такую мелкую должность в фирме Лайна, в то время как ее мать вела в Гертфорде роскошный образ жизни? Кто ее отец, этот таинственный человек, который появлялся в Гертфорде и снова исчезал? Какую роль мог он играть в этом преступлении? А если она была невинна, то почему же так бесследно исчезла, при обстоятельствах, которые могли навлечь на нее всяческие подозрения? Что мог Сэм Стэй на самом деле знать об убийстве? Было совершенно ясно, что он ненавидел Одетту Райдер. Когда Тарлинг только упомянул имя Одетты, то могло казаться, что в душе Сэма Стэя забил пенящийся фонтан ядовитых брызг. Но Сэм не дал никаких разумных связных показаний. Все его разглагольствования свидетельствовали о его беспредельной злобе к девушке и безграничном почтении к покойнику.

Он беспокойно повернулся на другую сторону и только что собрался взять в руку чашку чая, как снаружи послышались тихие шаги и Линг-Чу проскользнул в комнату… «Сияющий человек снова пришел», – сказал он. Так он называл Уайтсайда, который всегда вносил в комнату свежий, живой дух, что побудило Линг-Чу дать ему такое прозвище.

– Мистер Тарлинг, – начал полицейский инспектор и вынул из кармана маленькую записную книжку, – мне, к сожалению, многого не удалось узнать о месте пребывания мисс Райдер. Я был на станции Чаринг-Кросс и наводил справки у билетной кассы. За последние два дня несколько молодых дам без сопровождения уехали на континент.

– Ни одна из примет не подходит к мисс Райдер? – разочарованно спросил Тарлинг.

Сыщик отрицательно покачал головой.

Но, несмотря на незначительный успех его розысков, он, по-видимому, сделал важное открытие, так как имел самоуверенный вид.

– Вы что-нибудь нашли? – быстро спросил Тарлинг.

– Да, благодаря чистейшей случайности мне удалось узнать интересную историю. Я беседовал с некоторыми билетными контролерами, не видел ли кто-нибудь из них этой девушки. Я, видите ли, нашел ее фотографию, увеличенный портрет, взятый из фотографии группы служащих торгового дома. Она весьма пригодилась мне при моих розысках.

– В то время как я беседовал с одним из людей у барьера, – продолжал Уайтсайд, – подошел контролер, сопровождающий поезд, и рассказал мне интересную историю, случившуюся в Эшфорде. В тот же вечер, когда произошло убийство, с континентальным экспрессом произошел несчастный случай. Я вспомнил, что читал об этом кое-что в газете. Но я был слишком занят другим делом.

– Что же там случилось?

– Большой чемодан, стоявший на задней площадке вагона, во время езды упал между двумя вагонами и один из них соскочил с рельс. Повреждения получила, впрочем, только одна дама, некая мисс Стэвенс. По-видимому, она отделалась только легким сотрясением мозга. Поезд тотчас же был остановлен, и ее доставили в Коттедж-госпиталь, где она находится еще сейчас. Дочь билетного контролера, – сестра милосердия в том же госпитале, и рассказала своему отцу, что эта мисс Стэвенс, прежде чем придти в сознание, сильно бредила и при этом часто упоминала имена некоего мистера Лайна и мистера Милбурга!

Тарлинг быстро поднялся на кровати и, прищурив глаза, поглядел на Уайтсайда.

– Рассказывайте дальше.

– Я еще узнал от чиновника, что его дочери показалось, что дама была в плохих отношениях с мистером Лайном и еще в худших с мистером Милбургом.

Тарлинг поднялся и снял халат. Он ударил пальцами в гонг. Появился Линг-Чу, и Тарлинг по-китайски отдал ему приказание, которого Уайтсайд не мог понять.

– Вы поедете в Эшфорд? Я так и думал. Могу я сопровождать вас? – спросил Уайтсайд.

– Нет, благодарю вас, – ответил Тарлинг, – я поеду один. У меня определенное впечатление, что показания мисс Стэвенс помогут прояснить дело Лайн, и это может внести гораздо больше ясности во все эти запутанные события, чем всякие другие, запротоколированные нами до сих пор показания.

Когда он пришел на станцию, ему пришлось еще целый час ожидать поезда в Эшфорд.

Он беспокойно разгуливал по платформе. Это было запутывающим дело обстоятельством. Кто могла быть эта мисс Стэвенс, и почему же она в тот вечер, когда случилось убийство, поехала в Дувр?