Провокационная терапия - Фаррелли Френк - Страница 26
- Предыдущая
- 26/46
- Следующая
Высмеивание — это форма юмора, которая вызывает недоумение и вопросы профессионалов и, возможно, справедливо, поскольку оно не может быть как-то квалифицировано, получить какое-либо определение, зато может быть болезненным. И все же в защиту этой техники мы бы сказали, что в ней заложена огромная потенция. Во всей стране пользуются этим мощным стимулом, чтобы смоделировать ведение других (включая семьи и спортплощадки). Ныне покойный Саул Алинский, организатор социального дела, как -то сказал: «Не смешивайте смех с цирком. Смех и высмеивание — сокрушительное оружие, какое когда-либо было во владении социального работника.» И снова нелишне повторить, что в провокационной терапии допустимо не только высмеивание клиента, его идей и поведения, но и самого врача, невзирая на его «профессиональное достоинство».
Вот пример одного из терапевтических сеансов палаты. Хорошо образованная дама средних лет наклоняется вперед, чтобы осмотреть присутствующих, и останавливает взгляд на враче:
К.№ 1 (серьезно): М-р Фаррелли, вы когда-нибудь отмечали в вашем курсе терапии, что вашим пациентам трудно отличить вас от Бога? Я говорю это, потому что когда я лечилась у психоаналитика, я не могла отделаться от ощущения, что он — Бог.
Т. (наклоняется вперед, чуть приподнявшись в кресле, простирает руки на манер страдающего-на-кресте-Христа, принимает выражение лица мессии и сладким «всепрощающим» тоном): «Чада мои…» (Врач протягивает руки до тех пор, пока не попадает в лицо воинственной пациентке, сидящей слева. Она хватает его за запястье, отталкивает руку, но не отпускает и, громко засмеявшись, прерывает терапевта): К № 2: Ах, черт, Фрэнк, вы ведь просто социальный работник! (Группа громко смеется).
Т. (внезапно принимает "удивленное " выражение, как будто выходя из транса): Что? К № 1 (глядя на терапевта, кивает медленно и серьезно): Понимаю, вы не позволяете им зависеть от вас. (Пр. № 24)
Мы полагаем, что предприятие под названием психотерапия должно использовать все возможные техники, чтобы стать мощным и эффективным посредником для выздоровления. Мы заинтересованы, чтобы наши клиенты яростно протестовали против собственного саморазрушения, с подачи терапевта, разумеется. Он и провоцирует клиентов «опровергнуть» все его насмешки и утвердить самих себя.
Т. (продолжая строить гримасы): Это просто, вы такие… смешные… бездельники… Ох! (Т заканчивает беспомощным жестом, как будто у него не хватает слов выразить — какие они… ох!).
К. (ровно): Ладно, я думаю… больше всего в жнзни мне не хватало… и потому я никчемная и… бесполезная.
Т. (безучастно перебивает): Да.
К.: Но я не беспокоюсь о себе. Ничто меня не волнует. Т. (понимающе): Я тебя не виню. К. (продолжает): Я никогда не волновало.
Т. (понимающе): Я не виню тебя. Я даже рад слышать, что у тебя есть мнение на этот счет. К. (пауза): Как только оглянешься и вспомнишь детство. Т. (слабо): А нужно ли вспоминать? Ну, давай, если нужно.
К. (осторожно продолжает): Я кое-что сделала, после чего я… стала ненавидеть себя. Т. (ровно): Ну и сделала… Ты ведь много чего делала
К. (пауза, убеждая): Но ведь поэтому я и ненавижу себя, потому что делаю. Т. (противореча): Нет-нет, потому что ты делаешь эти вещи, поэтому ты… К. (перебивая): Нет! Т. (закончив): И не любишь себя. К. (громче): Нет.
Т. (наезжая на нее): Ты воспринимаешь все это по— дурацки. К. (громче и тверже): Вы неправы.
Т. (подражая ее тону): Что ты хочешь сказать, почему я — неправ? К. (пытаясь объяснить): Потому…
Т. (помпезно, не ожидая, пока ответит): Черт возьми, ты ведь просто пациентка, а я врач. Откуда тебе знать… правя или нет?
К. (ровно, убедительно): Вы ведь не непогрешимы, м-р Фрэнк Фаррелли. Т. (смеясь): Разве? И я могу ошибаться, ты это хочешь сказать?
К. (убежденно): Да, Вы неправы. Вы ошибаетесь насчет меня. Не такая я уж… злая, и не ведьма… и не проклята, и… не… безнадежная… (звонит телефон, Т. кладет руку трубку, но не поднимает ее, ждет, пока К. закончит),…не тупая… как вы считаете.
(К. смеется, резко кивает головой). Вот так! (Пр. № 25)
Терапевт использует эти методы, чтобы заставить больную защищать себя на реальных позициях против нереальных и негативных оценок. И чтобы больная в дальнейшем могла самостоятельно справиться с такого типа отрицательными оценками, как своими, так и посторонними, терапевт помогает ей узнать, как это делать, научиться на практике защищаться внутри «собственной лаборатории» терапевтического общения. Многие больные приходят на лечение, имея не просто «тонкую кожу», но порой не имеют ее совсем; психологический нерв оголен и выступает наружу. Задача врача и является помочь таким больным «нарастить кожу»-уметь прятаться и наступать н нужное время. Конечно, это не значит, чтобы больной стал психологическим эквивалентом моллюска, имеющего непробиваемое защитное оружие или же бесчувственным роботом. Преследуемая цель — научить противостоять всем перипетиям и странностям фортуны и избавить их от истерических, сверхчувствительных форм поведения.
Большую часть времени нам приходится дифференцировать мысли, впечатления и самоуничижительное поведение больного от него самого. Мои два брата-священника и монахиня-сестра поучают: «Люби грешника, ненавидь грех».
Наши коллеги говорят: «Принимай человека, а не его поведение». А мы утверждаем: «Это мы и делаем. Мы высмеиваем глупости человека, его идиотские мысли и поступки, но не самого человека». Считаем, что это очень важная часть, но и отличительная черта, поскольку поступки — это я, я — это поведение. Еще две тысячи лет назад сказано «По плодам их ты и узнаешь их», и до сих пор это верно. Важно отметить, что вначале больной не позволяет провести это тонкое разграничение, выявить эту отличительную черту между собой и своими поступками, поведением. Иногда думается, что они правы. Мы ненавидим грешников, но не Грех, себялюбие, слабость человеческой природы и т.д. Все это логические абстракции. Мы очень не любим определенного рода отклонения, а также патологические, криминальные психические проступки. С возрастанием тенденции к более бихейвиористским формам лечения все большее значение приобретает упор на поведение. Посыл терапевта «Не обращай внимание на внутренний голос, не обращай внимания на то, что чувствуешь внутри себя, ты все еще как глупый баран, как насчет того, чтобы взяться за свое поведение и отношение с людьми?!»
В большинстве своем больные подвластны обстоятельствам (бихейвиористы). Уместно рассказать об одном случае, который произошел в палате, когда одна больная крала вещи из шкафчика другой.
Т. (защищая): Возможно, она не может сдержаться, ты об этом подумала? Ты ведь знаешь, нашим больным необходимо понимание и сочувствие. Несколько пациенток (подхватывая): Послушайте, Фрэнк, не забывайте, что мы тоже больные. Если одна душевнобольная (указывая на обвиняемую) сделает подобное еще раз, мы тоже сделаемся более душевнобольными, и нам неважно, понимает ли она это или может сдержаться или нет, она получит от нас. (Пр. № 26).
А я подумал: «Прекрасно. Возможно, на них подействовали наши внушения, но пациенты не берут в расчет выражение „Я не могу сдержаться“ по отношению друг к другу».
Другим примером такого рода может послужить случай с больной, у которой с 11 до 17 лет было 36 приводов в разных округах (тюрьмы, лечебница для душевнобольных, спецшколы для девочек и пр.) Когда ее поместили в изолятор, перевязанную ремнями, она каким-то образом освободилась от них, встала на спинку кровати, разбила потолочную лампу, порезала себя осколками плафона и разрисовала стены своей кровью — совершила то, что потрясло всю администрацию и персонал. Лечение было успешным, выдержка из одного из последних сеансов:
Т. (озадаченно): Как вам удалось так измениться?
К. (пауза, улыбаясь): А вы знаете, почему я раньше не могла выздороветь?
Т. (хмурясь): Нет, скажите мне.
К. (закрыв глаза и качая головой): Из-за персонала. Видите ли, они были сосунками. (Принимая жалобный тон): «О, бедная больная, она не может сдержаться». (Пр. № 27)
- Предыдущая
- 26/46
- Следующая
