Королевства, проигранные в карты - Брайт Владимир - Страница 27

• Предыдущая
• 27/62
• Следующая

Откуда я знал? Хороший вопрос. А действительно, откуда я знал?

– Мне показалось... – неуверенно промямлил я.

– По-моему, лучше не стоит говорить, что мы ничего не понимали, – оборвала меня вторая половина.

– Просто где-то слышал, что если животным пристально смотреть в глаза, то они смущаются и не нападают, – выдал я первое, что пришло на ум.

Билли опешил от неожиданности. Я не дал ему опомниться и, чтобы избежать дальнейших расспросов, поспешно предложил:

– Х-м-м-м, знаешь, пойдем-ка лучше посмотрим, как дела у старика, пока он окончательно не остыл.

Надо отдать должное, любопытство не было пороком моего напарника, поэтому, не тратя время на пустые разговоры, он повернулся, чтобы побежать к старику, но тут я вспомнил, что не могу двигаться.

– Билли, – закричал я, пытаясь привлечь его внимание и перекричать толпу, которая никак не могла успокоиться после моего блистательного триумфа. – Билли, мне нужна помощь.

Резко остановившись, он развернулся и быстро подошел ко мне. Я молча показал на ногу, и после этого объяснять уже ничего не пришлось. Не надо было учиться в медицинском колледже или проработать полжизни в хирургическом отделении «скорой помощи», чтобы понять – ноге пришел полный и беспросветный абзац. Кривить душой, утверждая, что все будет в порядке, до свадьбы, может быть, заживет и т. д., и т. п., не имело смысла, поэтому толстяк, не говоря больше ни слова, взял меня на руки и понес, словно маленького ребенка. По пути к колдуну он вытащил свой меч из туши Шрадха, и теперь оружия у нас было хоть отбавляй. Не хватало только людей, способных с ним грамотно обращаться.

Когда мы подошли к старику, он еще дышал, но было видно, что долго он не протянет. Несмотря на то что его тело было утыкано пятью или шестью дротиками, так что смахивало на подушечку для иголок, Компот по-прежнему пребывал без сознания. Видимо, даже такая доза бодрящих препаратов не могла привести его в чувство.

– Наверное, лучше для него будет совсем не приходить в себя, – пробормотал Билли, но все же, перекинув меня через плечо, как это уже делал однажды сегодня, осторожно взял колдуна на руки.

И вот так, с грузом из двух полупокойников, направился к ограждению арены.

– Зачем мы идем к ограждению? – спросил я у него, испытывая некоторый дискомфорт от такого неудобного способа передвижения.

– У ограждения на нас не смогут напасть с тыла, я выдвинусь немного вперед и буду защищать вас со стариком, а если кому-нибудь все же удастся прорваться через меня, тогда настанет твоя очередь.

Это было сильно сказано, честное слово. У меня защемило сердце, и комок подкатил к горлу – одним словом, я расчувствовался, что, в принципе, бывает со мной не так уж часто. Я знал Билли неполных полдня, и, насколько понял, к Компоту он никогда не испытывал нежных чувств, а если быть точным, всего три часа назад без всяких угрызений совести собирался спокойно прирезать старую развалину. Тем не менее сейчас этот человек решил защищать нас до последнего вздоха, как родных детей[77].

– Билли, знаешь, может быть, у меня не будет больше возможности сказать тебе это, но ты...

Когда дело касается выражения чувств, я всегда боюсь показаться чересчур банальным или, хуже того, пошлым, поэтому никогда ничего путного не получается.

– Ну-у-у, в общем, спасибо тебе, Билли, – пробормотал я.

– Ты что-то сказал? – Сквозь рев толпы он не расслышал моих благодарственных потуг.

– Я говорю, неплохой сегодня выдался денек, – проорал я.

– Да-а, если бы в жизни было побольше таких деньков, она стала бы намного интересней, – в тон мне ответил он.

На этом мы временно прервали обмен впечатлениями, потому что достигли ограждения. Толстяк осторожно сгрузил нас со стариком на землю. Я положил на колдуна два щита, которые по замыслу должны были защитить его хотя бы на первое время, сделал упор на здоровое колено, держа в одной руке меч, а в другой щит, и приготовился дорого продать свою жизнь. Билли, выдвинувшись вперед, на первую линию обороны, с двумя мечами наизготовку, наверняка думал о том же.

Итак, мы заняли позиции, укрепились и были готовы к решающей битве. Час расплаты[78] пробил, и вороны, весело кружась высоко в небе, с нетерпением ожидали момента, когда можно будет отведать кусок от праздничного пирога. Все были на местах, не хватало только команды гостей, которую с нетерпением ожидали с минуты на минуту. И пока толпа обменивалась впечатлениями, обсуждая такую неожиданную развязку первого раунда, а мы с Билли проводили передислокацию своих войск, с поля боя убрали мертвого Шрадха. После чего уже ничто не мешало продолжить этот, если можно так выразиться, народный праздник.

«Шоу должно продолжаться», – как пел когда-то великий Фредди.

Я посмотрел на королевскую ложу, но до нее было слишком далеко, так что я ничего не увидел.

– Билли, – обратился я к своему боевому товарищу, чтобы хоть немного отвлечься и заполнить образававшуюся паузу, – как ты думаешь, если мы выиграем[79], я смогу загадать желание, чтобы Фромпу отрезали его гениталии, под самый корень, непремено тупой и ржавой опасной бритвой?

– Мой юный друг, в тебе говорят самые низменные инстинкты, которые, словно пена, всплыли на поверхность души под влиянием обстоятельств. – Толстяк, словно школьный учитель, начал напыщенно читать мне лекцию о нормах поведения и морали.

Вот никогда бы не подумал, что он способен на такое.

– Нет, конечно же, если бы нам повезло, мы бы не были настолько жестоки по отношению к Фромпу, оставив в покое его мужское достоинство. А вот за то, чтобы вздернуть его на ближайшем фонарном столбе, я проголосовал бы не задумываясь. Но, к сожалению, по правилам этого представления желание не должно касаться королевского окружения, так что придумай что-нибудь другое, пока я разберусь со стаей этих тварей.

Я оглянулся, посмотрев в ту сторону, куда указывал Билли, и увидел своих старых добрых знакомых – бешеных псов, которые в количестве приблизительно 20 – 25 голов неслись на нас с налитыми кровью глазами и пеной на оскаленных пастях – с единственной целью набить свои пустые желудки свежей человечиной.

И что самое неприятное – хозяева опять вывели животных на прогулку, забыв надеть на них намордники.

Да-а-а уж, действительно здесь было над чем призадуматься.

«Как все запущено», – подумал я с безнадежной тоской.

– Давай скажем, что продолжение этого захватывающего приключения – на следующей неделе, выключим телевизор и пойдем спать, – довольно бодро предложил внутренний голос.

– Давай, – легко согласился я, но почему-то не нашел в себе сил подняться с земли.

В который уже раз мозги начали перегреваться, давая сбои от наплыва впечатлений и переизбытка стимуляторов. И мне начало всерьез казаться, что стоит лишь сильно захотеть, и этот кошмарный сон обязательно прекратится.

Над трибунами повисла ничем не прерываемая и оттого еще более зловещая, осязаемо-мрачная гробовая тишина. Так тихо, наверное, бывает только в могиле или в древней гробнице, в силу каких-то неведомых нам причин до сих пор не разграбленной вездесущими мародерами.

Кровожадная толпа с напряженным вниманием следила за событиями на арене, наверное, в глубине души тихо радуясь, что представление все еще в самом разгаре, а не закончилось так быстро, как могло бы.

В этот момент я ненавидел их даже больше, чем тварей, которые собирались напасть на нас. По крайней мере, собаки следовали своим животным инстинктам, и их можно было понять. А вот всех остальных я понять не мог, не хотел и даже не собирался пытаться. Все они были для меня не более чем стаей обезумевших кровососов с плохой наследственностью и дурными привычками. Они не заслуживали ничего, кроме презрения и жалости, но жалости в моем сердце уже не было. Поэтому, отбросив в сторону все лишнее, я попытался настроиться на предстоящую битву. Правда, ничего не получилось, но это уже детали...

• Предыдущая
• 27/62
• Следующая