32.01. Безумие хаоса - Брайт Владимир - Страница 4
- Предыдущая
- 4/65
- Следующая
Ответ меня, мягко говоря, не слишком-то обнадежил.
– А как же твои любимые процентные выкладки? – Мне по-прежнему не давала покоя мысль, что подобные поездки обычно добром не кончаются.
Нельзя слишком долгое время играть в «русскую рулетку», потому что рано или поздно пуля в барабане револьвера займет положение, следствием которого будет сквозное отверстие в голове азартного игрока. В нашем случае в роли этой пули могла выступить любая случайность – начиная от пешехода, перебегающего улицу в неположенном месте, и кончая несвоевременно переключившимся светофором.
– В районе сорока процентов мы пока еще уверенно держимся.
Тут же, как будто нарочно, для того чтобы опровергнуть ее слова, раздался отчаянный визг тормозов и машину резко бросило вправо – так, что я чуть было не выбил головой боковое стекло. А затем – не могу утверждать наверняка, но, по крайней мере, мне так показалось – левые колеса оторвались от земли, и несколько мгновений наше транспортное средство двигалось только на правых. Машина как бы зависла в воздухе, решая про себя, перевернуться ей прямо сейчас или все-таки подождать более подходящего случая. Но буквально секунду спустя она качнулась влево и, встав на все четыре колеса, продолжила безумную гонку.
– Мне кажется, честнее было бы сказать, что мы пока удерживаемся в районе пяти-десяти процентов, – с трудом выговорил я, сглатывая тугой комок в горле.
– Ничего подобного! – с каким-то нездоровым энтузиазмом воскликнула Милая.
Меня удивило ее поведение: казалось, эта бездушная железная коробка с начинкой из искусственного интеллекта заразилась веселым безумием, пронизывающим не только все существо одноглазого водителя, но и его машину вместе с пассажирами. Я прекрасно понимал, что подобный вариант исключен даже в принципе, но никак не мог понять, на чем базируется уверенность Милой в благополучном исходе нашей самоубийственной поездки. Впрочем, последующие ее слова несколько прояснили ситуацию:
– Три с половиной века назад в этом мире жил величайший математик и философ по имени Агель. Он доказал несколько теорем, оказавших огромное влияние на всю науку последующих столетий. Но самым своим великим достижением считал недоказанную теорему, названную его именем, – «теоремой Агеля». Чтобы не вдаваться в ненужные математические подробности, скажу просто, что теорема базировалась на парадоксе теории вероятности. Если подкинуть монету, то она упадет на землю либо орлом, либо решкой. Орел может выпасть два, пять, десять и даже сто раз подряд. А если так, то чисто теоретически ничто не мешает выпадать ему миллион раз подряд.
– И каким образом все это связано с нашим безумным другом? – Я никак не мог понять, куда она клонит.
– Я проанализировала ситуацию, которую мы только что благополучно пережили. Шансы избежать аварии составляли два из ста, шансы не слишком серьезно пострадать от ее последствий – пятнадцать из ста, а умереть на месте – все остальные восемьдесят три процента. Этот человек уже пятнадцать лет день за днем опровергает теорию вероятности, играя при шансах даже не пятьдесят на пятьдесят, а максимум пять к ста. И что интересно, – продолжала Милая, – Агель утверждал, что существует определенный количественный предел, перейдя который орел будет выпадать уже всегда. Математик даже намекнул в письме одному своему знакомому, что доказал эту теорему.
Я вспомнил о похожем случае с Ферма, великим математиком моего мира, точно так же посмеявшимся над всеми последующими поколениями, и в очередной раз утвердился во мнении, что люди везде одинаковы. Тщеславие и гордыня повсеместно идут рядом, рука об руку, и не важно, гений ты или ремесленник: природа человека от этого не меняется.
– А наш одноглазый приятель, – продолжала Милая, – по всей вероятности, уже давно перешел предел Агеля...
– Меня удивляет только одно, – начал я, – ты не только веришь во всю эту ерунду, но и еще пытаешься...
Однако закончить предложение не удалось – напарница оборвала меня на полуслове, и на этот раз вместо пространных объяснений она говорила предельно сжато, буквально вбивая слова-гвозди в мое бесконечно усталое сознание:
– Появился второй вертолет, он наводит на нас ракету... Цель захвачена... Произведен запуск...
– Произведен запуск, – механически повторил я, и только после этого отчетливо понял, что ракета класса «воздух-земля», выпущенная с борта военного вертолета, со скоростью 450 м/с устремилась к намеченной цели – то есть к нам.
Вероятнее всего, «вертушка» находится в пределах 2-3 километров, из чего в свою очередь вытекает, что у нас в распоряжении осталось от пяти до восьми секунд...
– Пошла вторая, – скупо сообщила Милая. – Без сомнения, нападающие решили подстраховаться.
«Война вступила в новую фазу, отныне пленных решили не брать», – вихрем пронеслась в мозгу не претендующая на оригинальность мысль, после чего все растворилось в безумном хаосе всепоглощающего огненного смерча.
Перед мысленным взором Вспышки неожиданно промелькнула картина двух мощных взрывов, разорвавших привычный ритм движения потока городского транспорта, – в том самом месте, где должна была находиться машина с Чужим. След ракетного двигателя, протянувшийся узкой полоской по нисходящей, не оставлял никаких сомнений – причиной обоих взрывов явились ракиты класса «воздух-земля», запущенные с борта летательного аппарата. Самолеты отпадали сразу же как абсолютно нереальный вариант, поэтому оставалось только одно – запуск произошел с вертолета.
– У нас есть ракеты? – не спросил, а почти прокричал Вспышка, обращаясь к пилоту.
– Что? – сконцентрировавшийся на управлении человек не сразу понял суть вопроса.
– На борту полный боекомплект?
Время стремительно утекало, словно мелкий песок между пальцев – неожиданные озарения провидца отставали от происходящего в реальности на десять – максимум пятнадцать секунд...
– Только обычный пулемет. – Летчик был удивлен самой постановкой вопроса и даже не пытался этого скрыть.
Действительно, зачем укомплектовывать десантную машину, к тому же проводящую операцию в городской черте, ракетами для борьбы с бронетехникой противника? Это было бы не просто нелогично, а в высшей степени глупо.
– Может быть, эти парни и таскают с собой полный джентльменский набор охотника, мы же предпочитаем летать налегке. – В голосе второго пилота слышалась плохо скрываемая ирония.
– О ком речь?
Вспышка был близок к панике – ситуация резко выходила из-под контроля.
– Около минуты назад на радаре появился еще один вертолет из обещанной группы поддержки, сейчас, судя по показаниям приборов, он находится чуть выше и сзади нас.
Решение пришло мгновенно:
– УНИЧТОЖЬТЕ ЕГО!
Второй пилот повернул голову к отдавшему приказ человеку, и в глазах у него не отражалось ничего, кроме вполне здорового любопытства. Не каждый день можно увидеть шутника с таким нездоровым чувством юмора.
– Это ведь не игра в солдатики, и мы не на войне, – сказал он как можно мягче. – Так что, я думаю, не стоит так...
– Сейчас они запустят ракету в машину с человеком, который является ключевой фигурой в уничтожении Таллоу. – Лицо Вспышки побелело от напряжения. – И если мы потеряем нашего подопечного, я не стану ждать, пока военный трибунал расстреляет нас на земле за невыполнение приказа, а вышибу тебе мозги прямо здесь...
Это всегда страшно – когда тебе в глаза смотрит пистолетное дуло, но особенно ужасно, когда оружие находится в руках безумца.
– Мы же не на войне... – Голос второго пилота прозвучал неестественно глухо, как будто у него не хватило дыхания четко произнести все предложение.
– Уже на войне... – Номер первый расставил все точки над «i», подтвердив слова Вспышки насчет воздушного удара по городской автомагистрали.
Еще секунду назад это казалось полнейшим безумием, а прямо сейчас пророчество неожиданно воплотилось в жизнь, перейдя из разряда фантастических предположений в жестокую и печальную реальность.
- Предыдущая
- 4/65
- Следующая
