Особый отдел и око дьявола - Чадович Николай Трофимович - Страница 48
- Предыдущая
- 48/73
- Следующая
Людочка нажала клавишу ноутбука, и бесцветный голос бандита произнёс: «Поздравляю с успешным завершением операции». Следом заговорила фольклористка: «Мне сделали эту операцию ещё в школьном возрасте».
– Не заметил ничего общего, – сообщил Кондаков. – Хотя эксперт я в этих делах аховый. Как говорится, медведь на ухо наступил.
– Голоса, конечно, разные, но какое-то неуловимое сходство есть, – констатировал Ваня. – Заявляю это как человек, окончивший три класса музыкальной школы.
– Есть, есть! – подтвердил Цимбаларь. – Особенно в интонациях. Но главное, я вспомнил, кого мне напоминает Изольда Марковна. Именно сторожиху сгоревшего ресторана.
– Вы слышали два разных голоса, уловили между ними некоторую близость, но к общему мнению так и не пришли, – сказала Людочка, внимательно наблюдая за дисплеем ноутбука, где змеилась кривая, являвшаяся графическим изображением звуковых колебаний. – Сейчас акустические фильтры отсекут от первой записи всё лишнее.
Вновь прозвучала фраза «Поздравляю с успешным завершением операции». На дисплее от основной кривой отлетели тончайшие зигзаги посторонних гармоник. Раз за разом повторяясь, фраза меняла свой тембр. Мужской голос звучал всё выше и выше, пока не превратился наконец в женский, как две капли воды похожий на грудное контральто Изольды Марковны.
– Вот так номер! – воскликнул ошарашенный Кондаков. – Стало быть, она нам и в Москве звонила?
– Конечно. Только при этом применяла специальное устройство, до неузнаваемости изменяющее голос. Сторожиху тоже сыграла Изольда Марковна, причём весьма убедительно. Все мы тогда попались на её удочку… Да никакая она не Изольда, а тем более не Марковна!
Тут уж вопросы посыпались со всех сторон, и Людочка едва успевала отвечать на них.
– Как же эта сучка узнала номер нашего спутникового телефона?
– Включила тайком, вот и всё. Номер высвечивается на экране, – Людочка ткнула пальцем в дисплей. – Сделать это она могла и в гостинице, и прямо здесь, когда приходила за моим тулупчиком.
– А откуда она звонила? Неужто фольклористка имеет свой собственный спутниковый телефон?
– Вполне возможно. Но, скорее всего, она воспользовалась обыкновенным телефоном. Тем самым, который установлен в избе старосты.
– Ну и чего она этим звонком хотела добиться?
– В безвыходной ситуации люди способны на любую глупость, – сказала Людочка. – Впрочем, смысл игры, которую она затеяла, нам до конца так и не ясен.
– Я, пожалуй, пойду, – Цимбаларь встал. – Ложкин уже сорок минут меня ждёт… Как, кстати, его здоровье? – Этот вопрос, естественно, относился к Кондакову.
– Для такого возраста вполне сносно, – ответил тот. – Но впредь нужно воздерживаться от злоупотреблений. Напомни ему об этом.
– Обязательно, – направляясь к дверям, обронил Цимбаларь.
– А с фольклористкой что будем делать? – вдогонку ему спросила Людочка.
– Сегодня к вечеру решим. Именно об этом я и собираюсь говорить с Ложкиным.
Заранее обдумывая слова извинений, Цимбаларь вбежал на крыльцо опорного пункта. Неплотно прикрытая дверь моталась на ветру, но в спешке он не обратил на это внимания.
Пахло в избе как-то странно – то ли Парамоновна раньше срока закрыла трубу, то ли тлел матрас, подожжённый случайным окурком. Не снимая верхней одежды, он быстро прошёл на служебную половину, где уже ощущались ранние сумерки. Ложкин сидел на венском стуле, спиной к дверям, уронив голову на стол.
Испугавшись, что старику в его отсутствие вновь стало плохо, Цимбаларь осторожно тронул его за плечо и угодил пальцами во что-то липкое, как патока.
Затылок Ложкина, воротник его полушубка, крышка стола и даже пол были залиты свежей кровью. Старик уже отошёл, что подтверждало отсутствие пульса в сонной артерии.
Случившееся было настолько неожиданным, настолько неправдоподобным, что Цимбаларь на какое-то время растерялся. Следовало немедленно предупредить друзей, но рация, открыто лежавшая на сейфе, не работала. Преступник, расправившийся с Ложкиным, предусмотрительно вывел её из строя.
Опомнившись, Цимбаларь выхватил пистолет и бросился в соседнюю комнату – убийца мог прятаться в платяном шкафу или под кроватью. Однако там никого не оказалось, как и на чердаке, куда вела лестница из сеней.
Беда случилась от силы десять-пятнадцать минут назад, и надо было, не теряя времени, начинать розыск по горячим следам.
Цимбаларь бросился к дверям, но те сами распахнулись перед ним.
В избу ввалились встревоженные люди, позади которых виднелась целая толпа, запрудившая двор и улицу.
– Здравствуйте, товарищ майор, – с опаской косясь на пистолет, сказал Борька Ширяев. – Слух прошёл, что стреляют в опорном пункте. Вот мы и примчались… А кто это там у тебя? – Он вытянул шею, заглядывая участковому за спину.
– Ложкина убили, – с трудом выговорил Цимбаларь.
На мгновение наступило тягостное молчание, а потом люди вразнобой загалдели. Мужчины не стеснялись выражать свои чувства матерком, бабы подняли истошный вой.
– Кто же его так? – сдёрнув шапку, осведомился Ширяев.
– Не знаю… Я пришёл, а он уже мёртвый.
– А пистолетик тебе зачем? – прищурился Ширяев.
– Для самообороны, – ляпнул Цимбаларь.
– Позволь-ка на него взглянуть.
– Да ты ошалел! – возмутился Цимбаларь. – К служебному оружию лапы тянешь. Забыл, что за это полагается?
– Давай пистолет! – заорали десятки глоток. – Иначе силой отнимем!
Страсти накалились до такого предела, что каждый неверный шаг грозил непредсказуемыми последствиями. Поэтому Цимбаларь счёл за лучшее передать оружие Ширяеву, благо в этом взбесившемся стаде он выглядел наиболее вменяемым человеком.
Бывший зэк понюхал дуло и, сокрушённо покачав головой, констатировал:
– Попахивает пороховой гарью.
Пистолет пошёл по рукам, все его нюхали, словно рыбу на базаре, и все соглашались с первоначальным заключением.
Цимбаларю пришлось оправдываться:
– Я стрелял неделю назад и с тех пор не чистил оружия. Потому и попахивает… Но патроны-то на месте. Все до единого.
– Сейчас проверим, – Ширяев ловко передёрнул завтвор, извлёк из рукоятки магазин и стал выщёлкивать патроны в свою шапку. – Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… А где же восьмой?
– Да вот же он! – кто-то указал в глубь комнаты, и Цимбаларь, оглянувшись, увидел пистолетную гильзу, валявшуюся справа от покойника, у самой стены. И как он её сразу не заметил!
Гильзу сравнили с патронами, только что добытыми из магазина. Все знаки на донышке совпадали один к одному. Когда Ширяев с заметной неохотой объявил об этом, толпа взревела.
Десятки рук вцепились в участкового. Полушубок затрещал по швам. Люди неудержимым потоком хлынули с улицы в избу. Зазвенело оконное стекло. Все старались перекричать, а бабы ещё и переплакать друг друга. Происходящее напоминало дурной сон, и, как это часто бывает в кошмаре, на Цимбаларя просто-таки столбняк напал.
Сквозь общую давку к нему уже пробивались Кондаков и Людочка, но их безбожно затирали. Борька Ширяев и присоединившийся к нему Страшков пытались утихомирить толпу, но, похоже, она уже окончательно вышла из повиновения.
Цимбаларю заехали кулаком в грудь, разбили нос, расцарапали лицо. Он стойко терпел побои, понимая, что сопротивление ещё больше раззадорит погромщиков.
Кондаков, потеряв всякую надежду прорваться к другу, выстрелил в потолок. Это было далеко не лучшее решение. Толпа взревела ещё сильнее. В общем гвалте выделялся голос Изольды Марковны Архенгольц, неведомо как оказавшейся здесь.
– И фельдшер, и учительница – это одна банда! – вопила она. – Отберите у них оружие! Иначе Ложкиным дело не ограничится! Всех перестреляют!
Лишь сейчас Цимбаларь осознал, сколь опасную игру затеяла фольклористка, которую они и за серьёзного противника-то не считали.
Пока он вчера тряс голыми яйцами в бане, она стащила пистолет (валенок – это вам не сейф!), выстрелила где-нибудь в сторонке, подобрала гильзу, а потом преспокойно вернула оружие на прежнее место.
- Предыдущая
- 48/73
- Следующая
