Выгодный жених - Грассо Патриция - Страница 40

• Предыдущая
• 40/59
• Следующая

Белл тем временем блуждала глазами по саду, от цветка к цветку, от растения к растению. Сад радовал ее своим спокойствием и вселял уверенность, что она будет здесь счастлива.

Ее внимание привлекла открывшаяся калитка. При виде Пруденс и Лавинии Смит у нее упало сердце.

«Если это рай, – подумала Белл, – то Смиты – змеи, прокравшиеся в него».

– Бабушка! – воскликнула Бесс. – У меня сегодня вечер чая.

– Я вижу, Элизабет.

– Его светлость уехал на деловую встречу, – пояснила гостям Белл. – Не знаю, когда вернется.

Пруденс Смит наградила ее холодным взглядом. Резкий тон пожилой женщины был понят безошибочно. Княжны Казановы молча бросали друг на друга неловкие взгляды.

Лавиния Смит села в кресло ушедшего князя Степана. Белл встала, из вежливости уступив место Пруденс, как старшей.

Бумер, наливая им чай, пробурчал:

– Принесу еще одно кресло.

– Не стоит беспокоиться из-за меня, – сказала Белл. – Я сидела достаточно долго.

– А что вы вообще здесь делаете, мисс Фламбо?

Белл взглянула на Лавинию:

– Помогаю Бесе принимать гостей. Это ее первый вечер чая.

– Элизабет не нуждается в вашей помощи, – сказала Пруденс. – У нее есть бабушка и тетя.

– Однако его светлость и Бесс попросили об этом меня, а не вас, – возразила Белл.

– Попробуйте это печенье, – сказала Бесс, нарушив наступившее молчание.

Пруденс взяла меренгу.

– Восхитительный вкус, Элизабет. Пусть Бумер передаст повару наши комплименты.

– Их испек не повар, – сказала княжна Роксанна.

– А кто же? – спросила Пруденс.

– Я испекла меренги, – ответила Белл.

– Как банально, – с высокомерной улыбкой заявила Лавиния.

– Мама Белл печет очень вкусное печенье, – произнесла четырехлетняя Лиля.

– Что ты сказала? – спросила Пруденс.

– Когда они с папой поженятся, – объяснила Бесс, – мама Белл станет моей новой мамой.

– Его светлость никогда не женится на этой потаскушке.

Белл едва не задохнулась от возмущения.

– Как вы можете употреблять такие слова при…

– Я знала Габриэль Фламбо, – перебила ее Пруденс. – Какая мать – такая и дочь!

– Лавинии грозит ужасная опасность, – сказала Белл, идеально имитируя певучие интонации мачехи.

Княжна Лиля объяснила:

– Мама Белл выйдет замуж не за его светлость, а за дядю Михаила.

– Ах ты, дерзкая девочка! – зашипела Пруденс, придя в замешательство от прямолинейности ребенка.

Лиля взглянула на свою старшую сестру. Княжна Роксанна посмотрела Пруденс в глаза.

– Мы княжны, – сказала она. – Надо уважать титул.

Белл прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. Шестилетняя девочка научилась у герцогини беспрецедентной дерзости.

– А кто вы? – спросила женщину княжна Наташа.

Пруденс изумленно уставилась на девочку. Княжна Салли замотала головой:

– Она никакая не княгиня.

Тут в разговор вмешалась Белл, чтобы погасить конфликт.

– Даже если вы княжны, – попеняла она девочкам, – нужно уважать старших.

– Эта потаскушка оказывает на детей дурное влияние, – обратилась Лавиния к матери.

– Я хочу, чтобы вы ушли, – заявила Бесс, указав пальцем на бабушку.

Пруденс повернулась к Белл:

– Ноги вашей больше не будет в этом доме, когда я расскажу Михаилу о вашей дерзости.

Белл ответила встречным ударом.

– Вряд ли Михаил считает дерзость преступлением.

– Бабушка Злая и тетя Неприветливая испортили мне вечер чая. – Бесс залилась слезами.

Глядя на нее, княжна Лиля тоже расплакалась.

– Извините нас, – сказала Белл, уводя девочек из бельведера. Дойдя до калитки, она вытерла им слезы и обняла за плечи.

– Бесс, твоя бабушка и тетя не хотели портить тебе вечер, – сказала Белл. – Если я сейчас уйду, они…

Девочка прильнула к ней.

– Не уходи, мама.

– На следующей неделе мы с твоим папой поженимся и устроим еще один вечер чая, – пообещала Белл. – И Бумер не пустит никого, кроме приглашенных. – Она поцеловала обеих девочек. – Бесс, если вы вернетесь в бельведер и ты скажешь бабушке «извини», я расскажу вам в следующий раз о лягушачьем принце.

Как только девочки успокоились, Белл прошла в дом. В холле она улыбнулась дворецкому.

– Вы что, уже уходите? – удивился Бумер. – Но ваша карета еще не вернулась за вами.

– Ничего. Мне не составит труда пройти пешком два квартала до Парк-лейн.

– А как же княжна Элизабет и вечер чая?

– Без меня он пройдет спокойнее, – ответила Белл и вышла.

На возвращение в Инверари-Хаус ушло десять минут. Вместо того чтобы войти в дом, Белл свернула в аллею и через калитку вошла в сад. Она слишком взволнованна, чтобы разговаривать с кем бы то ни было.

Белл бродила по саду, изучая растения. С уходом весны исчезли лилии, тюльпаны и форситии. Расцвели красные и белые диантусы, турецкая гвоздика с ее характерным запахом и бахромчатыми лепестками, а также люпины и дельфиниумы.

Не торопясь возвращаться в дом, Белл присела на скамью у фонтана. Смиты вызывали у нее беспокойство. Она понимала, что, выйдя замуж за князя, не избавится от них до конца дней.

Скрипнула калитка. В сад ворвался Паддлз и со свистом пронесся мимо. Рядом с ней на скамью шлепнулась Блейз.

– Как прошел вечер чая?

Белл не выдержала и заплакала.

– Гм… что, так плохо?

– Михаил уехал на деловую встречу, – сказала Белл, стараясь взять себя в руки. – Потом появились Смиты… без приглашения и все испортили.

– Почему они хотели испортить вечер маленьким девочкам?

– Девочки тут ни при чем, они хотели оскорбить и унизить меня. Назвали нашу мать и меня потаскушками.

Блейз вскочила со скамьи:

– Я не намерена…

– Сядь, пожалуйста, – промолвила Белл. – Успокойся.

– Ты вчера испачкала Лавинии платье навозом, – произнесла Блейз, – и она решила тебе отомстить.

– Смиты от меня не отстанут, – посетовала Белл. – Надо сказать Михаилу, что я передумала.

– После того как князь прошел через столько трудностей, чтобы жениться на тебе? Позволил братьям избить его, притворялся слепым, изображал потерю памяти…

– О чем ты говоришь?

– Ой! – Блейз замерла с открытым ртом.

– Остерегайтесь незамужних женщин, они загоняют вас в угол и ставят в неловкое положение, – сказал Михаил, вытягивая перед собой длинные ноги. Он посмотрел на своих трех более молодых кузенов и продолжил: – Как только «Таймс» опубликует объявление о нашей помолвке, вы останетесь единственными холостыми князьями в Лондоне.

– Я не отказался бы оказаться загнанным между бедрами графини ди Салерно, – сказал князь Драко.

Князь Гюнтер, самый младший из них, сказал:

– Я приветствую женское внимание.

Князь Лайкос покачал головой.

– Михаил предостерегает нас не от женского внимания, а от ловушки.

– Женское внимание и означает ловушку, – засмеялся князь Виктор.

Их разговор прервался, когда открылась дверь и четырехлетняя Лиля Казанова вошла в отцовский кабинет. Лицо князя Рудольфа осветилось улыбкой.

– Ваше чаепитие уже закончилось? Так скоро? – спросил девочку Михаил.

Лиля кивнула и поставила на письменный стол отца тарелку с печеньем.

– Я принесла тебе подарок, папа.

– Спасибо, княжна. – Рудольф посадил дочь на колени и жестом предложил братьям угощаться.

Лиля прикоснулась к его щеке.

– Папа, что значит «потаскушка»?

Князья с удивлением взглянули на нее. Четырехлетняя девочка положила голову отцу на плечо.

– Это нехорошее слово, дочка, – ответил ей князь Рудольф.

– Я так и подумала.

– Кто-то произнес это слово на вечере чая? – спросил Михаил, выпрямляясь в кресле.

– Бабушка Злая и тетя Неприветливая, – ответила девочка. – Они сказали, что мама Белл потаскушка. – Лиля подняла на отца глаза и добавила: – И еще бабушка Злая назвала меня дерзкой девчонкой!

Михаил почувствовал, как в нем закипает ярость, и вопросительно посмотрел на младшего брата.

• Предыдущая
• 40/59
• Следующая