Осенние миражи - Трапезников Владимир - Страница 3

— И я ничего не знала? — с недоверчивой улыбкой царица растерянно покачала головой.

— Владыка может многого не знать, если этого не хотят подданные, — услышала она голос царя. — Прости их, во всем виноват я! И мои воины…

— А они тут при чем?

— Многие давно приглянулись твоим подругам. Наши народы — соседи.

— Да, царица! — Она и не заметила, как рядом оказалась Меропа. — И в сегодняшней битве мы, согласно традиции, выбрали себе мужей. Если ты позволишь, конечно…

— Эх вы, предательницы! Что вы обо мне знаете?! — И, подняв руку, провозгласила: — Пусть будет так!

Гром ликования сотряс окрестности. Не он ли заставил дрогнуть ее сердце? Нет, причина была иной.

— Значит, ты единственный, кто сегодня рисковал жизнью?.. И все ради меня? Да? — робко спросила она царя.

В ответ он виновато развел руками и, смущенно улыбнувшись, кивнул.

— Но ты прогнала меня, и я ухожу.

Будто во сне она увидела, как воин помог ему сесть на коня, и он с места стрелой полетел по равнине. Заливаясь счастливым смехом, сбросив шлем и отцепив плащ, вскочила на своего скакуна:

— Не уйдешь! Я быстрее!

И понеслась вдогон… — …Ну что, красавица? Или выгнали?

Она отпустила ручку двери и обернулась. Тень теребила рукав плаща.

— А?

— Что там, спрашиваю. Выпивка-то есть?

— Есть. Вино старое…

— Дорогое поди. Не по карману. Не задержалась ты там… Слушай, пойдем с нами — есть бутылочка красненького. Ну, может, еще чего сочиним…

— Царице? Красненькое?! — Она засмеялась.

Тень отшатнулась.

— Фу, черт, чокнутая!

Раскрыв зонт, она удобней перехватила сумку и зашагала по лужам.

Руки были заняты, ключи где-то глубоко в кармане. Ткнув зонтиком кнопку, позвонила. Из-за приоткрытой двери показалась мордашка пятилетнего сына. Показалась и скрылась. Ножки часто затопали в глубь квартиры.

— Папа, там какая-то тетя, — услышала она, войдя в прихожую.

Раздался шелест газеты, скрип дивана.

— Вам кого? — На пороге комнаты появился муж.

— Простите, видно, ошиблась адресом. — Она скинула мокрые туфли и с удовольствием ступила в тапочки.

— Ну, ты даешь! Не мудрено, что ребенок не узнал. Хоть бы предупредила, что пойдешь в парикмахерскую. Я уже волноваться начал.

— Он принял сумку. — Сынок, это же мама. Пойдем посмотрим, что вкусненького она принесла.

Сын выглянул из-за отца.

— У мамы голова не такая…

— Теперь будет такая. — Она взяла ребенка на руки и подошла к зеркалу. — Неужели не нравится? По-моему, хорошо…

— Здорово! — Отец и сын ответили одновременно.

Она обернулась и перехватила восхищенный взгляд мужа. Как давно не видела ничего подобного…

Стол в комнате был накрыт, ваза в центре едва вмещала огромный букет ее любимых астр. Играл светом хрусталь двух бокалов. Чудеса продолжались!

— По какому поводу гуляем? — Она вопросительно посмотрела на мужа.

— Дожила старуха, — протянул он в ответ. — Вспоминай!

— Так уж и старуха?!

— Была б старухой, не назвал. А все-таки напрягись. Я-то решил, что ты и прическу по этому случаю…

Она вспомнила. Сегодня исполнилось ровно десять лет со дня их знакомства.

Было далеко за полночь. Сын давно посапывал в своей кроватке за стенкой, а они все сидели за столом, пили шампанское, беседовали. Вспоминали, смеялись… Неожиданно он поднялся.

— Совсем забыл, у меня для тебя подарок! — И вышел.

Вернулся через минуту, увлек ее под лампу и разжал ладонь.

— Примерь!

Изящной работы золотая цепочка и на ней медальон. Тонкий профиль гордой амазонки.

— Старинная вещь, но я аж рот разинул, когда увидел — вылитая ты!

Ее рука непроизвольно погладила его затылок…

На вопросительный взгляд она ответила поцелуем и прошептала:

— Спасибо, милый.

Осенний дождь чертил по стеклу, а в их доме было тепло и уютно.

Лист на деревьях в эту осень держался долго. И вдруг сегодня полетел разом, засыпав тротуары и мостовую. После обеда порывами налетел холодный ветер, притащил низкие рваные тучи, из которых посыпался мелкий противный дождь.

Чертыхнувшись, дворник натянул резиновые сапоги, надел старый брезентовый плащ и, выбрав метлу покрепче, пошел наводить порядок в своем хозяйстве. Работа была не из легких: мокрый лист цеплялся за метлу, лип к асфальту. Его приходилось соскребать. Холодная водяная пыль забивалась в рукава, за воротник, вызывая неприятный озноб. Но, привыкший все в жизни делать тщательно и аккуратно, дворник усердно подметал свои участки. Их было три — известное дело: какой заработок с одного. А так не хуже чем у людей… Вообще, будь благословенна дворницкая работа: всегда на воздухе, труд физический, которого так не хватает в наше время людям. И с моральным удовлетворением порядок — когда чисто, душа радуется. Словом, находка для непризнанных и неудачников. Не жалеет он, что бросил дело, которому учился…

Кое-кто из прохожих с любопытством оглядывался на молодого бородатого дворника, самозабвенно скребущего мокрый тротуар…

Уже смеркалось, когда, собрав последний лист в кучу, он закурил и пошел домой. Скинув в прихожей мокрую одежду, поставил греться чайник, включил в комнате телевизор и завалился на диван. Показывали какой-то до тупости наивный фильм. Про плохих и хороших. Плохие, как водится, цепляясь за старое, отжившее, всяческими кознями мешали хорошим строить светлое будущее. Некоторое время перипетии на экране развлекали, потом стали раздражать. Покрутив переключатель программ и убедившись, что смотреть больше нечего, он отправился к зазывно гудящему чайнику. Неожиданно накатила тоска. Махнув рукой на чаепитие, оделся и вышел. Побродить по городу. Просто так…

На мокром асфальте размытыми пятнами отражались окна. Неяркие редкие фонари выхватывали из темноты скелеты облетевших за день деревьев. Ветер больше не рвал, а тянул ровно и сильно, бросая в лицо водяные брызги. Из открытых еще магазинов выходили люди и, раскрыв зонты, тенями скользили мимо. Большинство торопились, видно, спешили к своим домашним делам, а может, просто хотели поскорей укрыться от непогоды. Из-за приоткрытой двери ресторана, в котором никогда не бывало свободных мест, доносились разудалые мелодии. Захотелось вдруг оказаться там, за этими стеклянными дверьми, среди людей, пусть и незнакомых. Выпить, завести какой-нибудь пустой разговор, поплясать… Постояв перед рестораном, он усмехнулся — все равно не пустят — и, подняв воротник пальто, свернул в переулок. Он знал поблизости одно заведение попроще, куда пускали всех и допоздна. Там вполне можно было удовлетворить некоторые из возникших сейчас желаний.

Заходил он сюда нечасто, но со многими завсегдатаями был знаком — они жили в окрестных домах. Так что почти наверняка беседа была обеспечена. Кроме того; подвальчик держал марку: пиво всегда было приличного качества…

Еще на подходе он почувствовал что-то неладное. Приблизившись, понял — у дверей не было привычной толпы. Лишь маячила одинокая тень. Непогода здесь была ни при чем: никогда прежде дожди и холода не отпугивали посетителей. Поравнявшись с уныло нахохлившимся человеком, он поздоровался.

— Привет! — протянул тот руку. — Давно тебя не видно было. Где пропадал?

— Работы много. — Он не стал вдаваться в подробности. — А почему здесь стоишь, народу-то никого?

— Никого! — передразнил человек. — Издеваешься? Иль не видишь!? Дворник поднял глаза и удивился. Над входом в пивную светилась надпись:

Он даже присвистнул.

— Какая точка была! — горестно вздохнул собеседник. — Всегда свежее пиво… Закрыли. Балаган какой-то устроили.

— Все кооператоры проклятые, — поддержал некто рядом. Его дворник сразу не разглядел. — Пиво-то и сейчас, наверное, там есть. Только поди купи: цены о-го-го! Грабят, сволочи, трудовой народ!

— К ногтю бы их всех, — поддакнул он, хотя относительно кооператоров придерживался другого мнения. Просто в данный момент разозлился, что его планы спутались. В кафе, как и в ресторан, в такое время скорее всего не пустят — все места давно заняты.