Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ - Брайан Фрэнсис - Страница 21

• Предыдущая
• 21/98
• Следующая

— Моя матушка… Я не должен снова причинять ей страдания…..

Дядюшка Амброуз рассмеялся.

— Ах, не нужно делать ставку на эту карту! Твоя мать гораздо умнее каждого из нас. Никто лучше нее не знает, что жизни должно позволять идти своим путем.

— Но, дядя, — воскликнул я, — это же перевернет всю мою жизнь! Это может быть очень опасно! Так же, как было в прошлое путешествие. Это мне вовсе не по нутру. Я же клятву дал, что ничто меня туда никогда больше не заманит.

Дядюшка глядел на меня и улыбался весьма благожелательно. Мне не удалось его убедить.

— Джим, ты очень ясно излагаешь свою историю, — сказал он. Он хотел что-то еще добавить, но сменил тактику и потянулся за письменными принадлежностями. — Однако будем людьми практичными. Из того, что ты рассказал, следует, что этот Молтби и его приспешники прочесывают Бристоль, разыскивая вас. Полагаю, мне следует написать письмо. — Он приостановился, взглянул в окно и принял новое решение: — Нет, пожалуй, напишу два. — И принялся писать.

Я сидел в его кабинете, глядя, как солнце освещает кирпичную ограду его сада, наблюдая, как склоняется седая голова любимого дядюшки над страницей, и прислушивался к единственному раздававшемуся в доме звуку — скрипу его пера по бумаге. Он закончил.

— Мой секретарь является очень поздно! Он не просыпается до тех пор, пока петух не вскочит к нему на кровать и не прокукарекает прямо в ухо. Ах-х-х-х, — прошипел он, обжегши пальцы о расплавленный воск.

Мне никогда еще не приходилось видеть, чтобы человек так неуклюже запечатывал пакет, как это делал мой дядюшка Амброуз Хэтт. Он позвонил в звонок.

— Уилфрид, пожалуйста, доставьте это. А по пути предупредите миссис Уилфрид, что мы явимся к завтраку через минуту.

Очень скоро дядюшка Амброуз, в развевающемся длинном халате и еще более длинной ночной рубашке, повел меня по дышащим благожелательностью коридорам своего прекрасного дома разделить с ним завтрак у пылающего камина, огню в котором, как он утверждал, не дозволялось угасать ни зимой, ни летом. В то утро я был рад этому, хотя разгоравшийся за окном день обещал теплую погоду. Ночной воздух все еще пробирал меня до костей… Но может быть, это был страх перед тем решением, которое, как я полагал, я только что отважился принять?

Миссис Уилфрид с кухонной прислугой сервировала завтрак. Я стал понимать, почему слуги так любят моего дядюшку. Ему нравилось их выслушивать, он никогда не прерывал их, когда они что-либо говорили. Вследствие этого они суетились вокруг него, как будто он был то ли грудным несмышленышем, то ли глубоко почитаемым родителем. Если он пытался кого-то из них уволить, тот ни за что не соглашался покинуть этот дом.

Прислуга подала дядюшке Амброузу специально приготовленное горячее молоко в его большой желтой чашке и стакан теплой воды — он всегда пил ее с утра, для печени. Он повернулся ко мне и стал уговаривать поесть. Слуги ушли. Я выждал несколько минут и обратился к нему:

— Что вы посоветуете мне, дядя?

— Ах! — Он вздрогнул, словно его ткнули пальцем в бок. — Как нелюбезно с моей стороны! Мне следовало рассказать тебе о том, что я сделал. Ты слышал, что я велел Уилфриду доставить два письма. В одном я прошу весьма почитаемого здесь судью, лорда Гиббона, — я полагаю за честь считать его своим другом, — так вот, я прошу его о том, чтобы твоих преследователей перехватили, отыскав, где бы они ни были, и доставили сюда. В качестве моих гостей. С тем, чтобы мы могли весело обсудить возможности осуществления права в Англии. Видишь ли, Джим, одно из многочисленных преимуществ права — то, что при следовании его установлениям определенные, так скажем, социальные барьеры улетучиваются.

Теперь вздрогнул я. На какой-то миг я испугался, что дядюшкино уважение к закону пересилило его семейные привязанности.

— Но, дядя! Нам только-только удалось вырваться из львиного логова, а вы приглашаете львов сюда?!

Он меня успокоил:

— Джим, к тому времени вас здесь уже не будет. В моем письме черным по белому говорится о том, когда именно я желаю видеть сэра Томаса Молтби.

— Но куда же мы отправимся? — спросил я. — Нам просто некуда идти! — Волнение мое возрастало вопреки успокаивающему влиянию еды.

— Все это произойдет не раньше завтрашнего дня — в письме я так и сказал. К тому времени вы уже благополучно отправитесь в гостиницу «Адмирал Бенбоу». Таков мой совет.

Еще одно потрясение! Все, что я сумел произнести, было:

— Дядя! Я вас не понимаю!

Мой милый дядюшка улыбнулся мне:

— Джим, где, по-твоему, то место, в котором никто и никогда не подумает вас искать? Кроме того, второе письмо я написал… Ты помнишь мистера Блендли?

Как мог бы я забыть мистера Блендли, у которого Джон Трелони купил «Испаньолу», чтобы отправиться в наше роковое путешествие? Это его небрежением Долговязый Джон Сильвер получил место кока на судне и привел с собой преступную банду в качестве команды. Еще бы я не помнил мистера Блендли!

А дядюшка сказал:

— Блендли теперь стал малость почестнее. Поразительно, что богатство может сделать с человеком. И, как ты знаешь, он снова стал владельцем «Испаньолы». Она прибудет за тобой и твоими друзьями в бухту Логово Китта не позже, чем я приказал, то есть через неделю от сегодняшнего дня.

В тревоге и, должен признаться, в некотором возбуждении я приподнялся со стула.

— Дядя! Что вы предлагаете?! И кто должен отправиться в плавание? Уж конечно не…

— Ну-ка, мой милый Джим, сядь, — прервал меня дядюшка. — Успокойся. Поешь сначала. Потом выспись. Времени обсудить подробности будет у нас достаточно — всему свой час.

Вот так и случилось, что я снова отплыл к Острову Сокровищ. Я не принимал решения совершить это путешествие и до сего дня не могу точно сказать, как такое решение ко мне пришло.

Мы покинули дом моего дядюшки, значительно восстановив свои силы. Однако опасность не миновала — так подсказывало мне мое нутро. Кроме того, я беспокоился, что, остановившись в его доме, мы навлекли на дядюшку Амброуза неприятности, могущие подорвать его репутацию.

• Предыдущая
• 21/98
• Следующая