Тайна волжской Атлантиды - Биргер Алексей Борисович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/28
- Следующая
Телевизионщики переглянулись между собой. Кузнец перехватил этот обмен взглядами и истолковал его по-своему.
— Впрочем, — сказал он, — если вы сразу думаете о крупном заказе, то можно обсудить самые разные варианты и найти удобный для всех. Например, оплата в рассрочку, либо мы с вами разработаем систему скидок, решив заодно, какова будет моя страховка от инфляции в случае выплат через значительные промежутки времени. Вы знаете, при заинтересованном обсуждении и разумном подходе с обеих сторон любые проблемы разрешимы.
— Н… нет… — пробормотал Павел. — Мы подумали о другом.
— То самое, — сказал Сергей.
— Но… — процедил Алик.
— Вот именно, «но», — кивнул Павел.
— Светка? — спросил Сергей.
Павел и Алик закивали.
— Простите… — кузнец растерялся, да и не только он. Мы все были в легкой растерянности. — О чем вы?
— Мы о том, — объяснил Павел, — что вы — чудо-мастер, и, конечно, о вас нужно делать фильм. Можно сказать, сам Бог нам вас послал, после нескольких наших проколов! В конце концов, о таком мастере, как вы, люди должны знать. Должны увидеть ваши работы! Да и вам лишняя реклама не помешает, так?
— Снимайте, — сказал кузнец. — Я не против.
— Вот тут-то и возникает это «но»! — сообщил Сергей. — У нас есть своя область, мы «сидим» в основном в криминальном жанре и в близких к нему. Если вы видели нашу программу «Силуэт», или, до того, «По горячему следу», то вы поймете, чем мы занимаемся. А на интересных творческих людях у нас «сидит» Светка Дрыгунова, и, если мы сделаем фильм о вас, то получится, что мы вторгаемся в её область и отнимаем её хлеб. А за свой кусок хлеба сейчас всякий сражается, и на телевидении в том числе. Допустим, мы убедим её, что это наш единичный опыт, что мы просто не могли не отснять материал о таком человеке. Все равно она может испугаться, что мы её подсиживаем, и сделает все, чтобы наш фильм не вышел в эфир.
— Ну да, получится, что мы на чужой участок залезаем, — проворчал Алик.
— Все равно, материал отснять надо! — сказал Павел. — А там — будь что будет. Я думаю, утрясем мы со Светкой. В крайнем случае, пусть будет соавтором. Выдержим, так сказать, все комильфо… Но тут есть ещё одна интересная вещь. После всех наших остановок и задержек мы собирались дойти как раз до Рыбинского моря. Вот и получится, что у нас будет цель прогуляться к вам в гости! А заодно, может, вы подскажете, что ещё интересного можно найти в ваших местах.
— Да интересного много можно найти, — ответил кузнец. — У нас такие замечательные мастера работают, в разных областях. И тоже, мало кто их знает, потому что трудно пробиться в столицы, даже с высококлассной работой. Один ювелир Абрамов чего стоит… А есть и по дереву большие умельцы, и по гобеленам. Я многих знаю, могу познакомить, надо ж людям помочь. Да и в самом городе столько можно всего найти.
— И вокруг тоже? — спросил Сергей. — Ведь Рыбинское море — самый большой рукотворный водоем в мире? И, вроде, какие-то оголтелые юнцы-экстремисты — говорят, из той же самой организации, что взорвала памятник Николаю Второму и пыталась взорвать этот новый памятник Петру Первому в Москве — прислали угрозу взорвать Рыбинскую плотину, чтобы уничтожить это рукотворное море, а заодно устроить огромную катастрофу на весь приволжский регион — ведь наводнение вышло бы такое, что полстраны затопило бы?
— Да, снять на месте фильм об угрозе подобного теракта — это на нашу тему, — ввернул Алик.
— Совершенно верно, — кивнул кузнец. — Грозились они, грозились. Только разъяснения ученых в газете были, ученые лишь посмеялись. Дамба, сообщили они, такая мощная создана, что её и атомной бомбой не возьмешь. А любая взрывчатка — все равно, что комариным укусом выйдет. Вы ж представляете, как это море копали? В разгар его строительства там было пять колоссальных лагерных зон, и народ не щадили. Кое-кто говорит, счет погибшим там от непосильного труда, голода и болезней надо чуть не к миллиону вести. Все море — на костях. И уж нарыли там так, как никакая современная техника не взяла бы. Теперь эти дамбы только вручную разбирать, столько же лет, сколько строили, если не вдвое больше.
— Это ж какую огромную область затопили! — не выдержал дядя Сережа.
— Огромную, — подтвердил кузнец. — Четыре города, невесть сколько деревень. Монастырь знаменитый, Югскую Пустынь. До сих пор над тем местом, где монастырь затоплен, раз в год священники службу служат. Съезжаются с разных концов страны, выходят на лодках, останавливаются над главным собором монастыря и торжественный молебен, значит, исполняют.
— Вот бы это заснять! — вырвалось у Павла.
— Ну… — кузнец что-то прикинул в уме. — Они обычно летом приезжают, и пока ещё их не было, так что, если скоренько поплывете, то, может, и застанете. Интересное это зрелище, должен сказать.
— А как они определяют, что именно над собором стоят? — спросил Сергей.
— Так это ж видно! — ответил кузнец. — В спокойную погоду можно под водой разглядеть. Да что монастырь! Рыбаки бают, когда море спокойное, и солнце высоко, не отражается от воды, а как бы сквозь воду светит, то можно и Мологу всю увидеть.
— Мологу?.. — чуть не разом переспросили все. Взрослые, я имею в виду. Я, Ванька и Фантик молчали — слушали и, что называется, мотали на ус. А заодно, пользуясь тем, что все взрослые были увлечены разговором, втихую налегали на сладкое.
— Ну да, Мологу, город древний. Говорят, можно и улицы разглядеть, и дома, с крышами и стенами — те, что ещё не развалились. Молога знатный был город! Даже столицей независимого удельного княжества успел побывать — в четырнадцатом, по-моему, веке. Рыбинск намного моложе, он ведь и возник при Мологе, и назывался до конца восемнадцатого века не Рыбинск, а Рыбная Слобода. Это уж Екатерина Великая его в Рыбинск переименовала, когда статус города ему пожаловала и герб ему утвердила. Хотя реально Рыбинск стал городом задолго до того… Да не о том нынче сказ, а том, что, говорят, зрелище фантастическое, когда над Мологой проходишь — будто град Китеж видишь или Атлантиду какую.
Телевизионщики опять переглянулись.
— И никто не пытался этот город исследовать, с аквалангами? — спросил Павел.
— Вроде, нет, — покачал головой кузнец. — Хотя точно сказать не могу, не знаю. С другой стороны, не такое Рыбинское море древнее, чтобы там тайны истории искать. Заполнять его водой начали в сорок первом году, а до окончательного уровня воду довели к сорок шестому. Дело в том, что первоначально планировалось заполнить его водой до проектного уровня к июлю сорок первого, но тут война началась, и главные электростанции почти сразу оказались захваченными немцами: и Днепрогэс, и другие. Вот с уже готовой Рыбинской ГЭС и стали гнать электричество на Москву и другие крупные центры, в самое тяжелое время. Воды, естественно, приходилось много пропускать, чтобы нужное количество электричества выработать, поэтому все время войны вода в море стояла по колено, не больше. И только когда другие электростанции опять заработали, тогда море и возникло, в нынешнем виде. Так что у жителей было времени навалом, чтобы и переселиться, и не раз вернуться за всем мало-мальски ценным. Вот, наверно, эти города интереса и не представляют для охотников за сокровищами и просто любознательных. И Молога, в том числе. Хотя, говорят, в затопленном монастыре, остались какие-то сокровища, так и не обнаруженные. Но это скорее легенда, чем правда.
— Все-то вы знаете! — восхитился Алик.
— Да нет, далеко не все я знаю. И путать что-то могу. Вот с кем вам надо поговорить — это с хранителем и директором Музея затопленных земель. Вот он все знает, и чудесный человек, всегда рад и знаниями поделиться, и рассказать… Я познакомлю вас, если вы приедете.
— Конечно, мы приедем! — сказал Павел, глядя на своих товарищей с огнем в глазах.
— Да! — подхватил Сергей. — Сделать фильм о волжской Атлантиде — это что-то!
— Хм… — Алик, задумавшись, почесывал подбородок. — Тут и оборудование понадобится для подводных съемок, и акваланги, и ещё много чего…
- Предыдущая
- 6/28
- Следующая
