Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта - Альберготти Рид - Страница 24

Первый день химиотерапии прошел сравнительно спокойно. Ему разрешили проезжать не более 80 километров в день для поддержания формы, и уже на следующее утро он отправился на тренировку. Через неделю выяснилось страшное. Онколог из Хьюстона, которого попросили высказать свое мнение, вызвал мать Лэнса для срочного сообщения. Результаты анализов показали, что есть вероятность того, что рак проник в мозг ее сына. Когда МРТ подтвердила наличие метастазов в мозге, врачи сказали Линде, что требуется более агрессивное лечение – облучение мозга, иначе ему не выжить. Форма рака была очень коварной, прогноз плохой, шансов выжить очень мало.

Через неделю Лэнс провел пресс-конференцию, сидя рядом с матерью и Лизой, которая держала его за руку. Он сказал, что хочет донести до всех информацию о реальной угрозе рака, и призывал молодых мужчин срочно провериться у врачей. Новость о раке Лэнса вызвала шквал писем от людей с разных концов света, которые хотели поддержать его и рассказать о своем опыте. Одно письмо пришло от врача, который советовал Лэнсу обратиться к специалисту в Индианаполисе.

Врачи в Индианаполисе рассматривали возможность лечить метастазы в мозгу хирургическим путем, а не облучением, чтобы не нарушить координацию движений Лэнса. Они предлагали отказаться от блеомицина, потому что он вредил легким пациента. Лэнс решил перевестись на лечение в Индианаполис.

Между двумя циклами химиотерапии ему сделали операцию на мозге. Хирурги обнаружили две сантиметровые опухоли, однако хорошим знаком было то, что они уменьшились благодаря химиотерапии. Старший онколог Крэйг Николс сказал, что организм реагирует на лечение.

27 октября, когда Армстронг еще восстанавливался от операции на мозге, друзья пришли его проведать. Их было так много, что ему пришлось выйти из палаты и отвести всех в просторную гостиную. Среди посетителей была Лиза, которая бросила учебу, чтобы помогать ему, Крис Кармайкл со своей девушкой, Фрэнки Эндрю и Бетси, которые к тому времени уже были обручены, и Стефани Макилвейн.

Пока друзья болтали, в комнату вошли два врача, представились Лэнсу и начали задавать вопросы. Бетси предложила всем выйти, чтобы не смущать Лэнса, но Армстронг попросил всех остаться. Кроме обычных вопросов один из врачей спросил Армстронга, принимал ли тот когда-нибудь допинг. Армстронг просто, без стеснения перечислил ЭПО, тестостерон, гормоны роста, кортизон и стероиды.

Бетси поразилась. Ей становилось плохо от одной мысли о том, что Армстронг все это принимал. Однако мысль о том, что вместе с ним все это принимал и ее будущий муж, ее ужасно разозлила. «Я не пойду за тебя замуж, если ты принимаешь все это дерьмо! Теперь понятно, как он заработал себе рак!» – сказала она позже Фрэнки. Фрэнки пытался успокоить ее, солгав, что ничего такого он не принимает.

Допинговый список Армстронга был не столько внезапным признанием, сколько отражением того, что представлял собой профессиональный спорт в то время. Допинг был очень широко распространен среди велогонщиков, так что достойно соревноваться без них становилось тяжело, а побеждать невозможно.

Врачи вышли из комнаты, никак не прокомментировав услышанное.

Лэнс вернулся в Остин для завершения лечения и периодически катался на велосипедах вокруг города с друзьями. После одной из таких поездок с Джимом Вудманом они зашли домой к Армстронгу, где тот, исхудавший и бледный после химиотерапии, достал откуда-то шприц с ЭПО. Он объяснил, что врачи прописали ему этот препарат для увеличения количества эритроцитов в крови, которое сократилось после химиотерапии. После укола Армстронг рассказал Вудману о допинге в своем спорте. А именно, что использовал ЭПО и гормон роста человека в своей профессиональной карьере. По его словам, все профессиональные велосипедисты использовали такие препараты, а тот, кто отказывался, много проигрывал остальным.

Вудман был удивлен и разочарован. Он наблюдал весь путь становления Армстронга – от подростка-триатлета до одного из лучших велогонщиков мира, но по-прежнему считал его ребенком. Вудман задал ему всего один вопрос: «Ты не боялся, что это скажется на твоем здоровье?»

Армстронг тут же ответил, что всегда считал ЭПО безобидным препаратом, а вот гормон роста, по его мнению, мог оказать негативное влияние на организм. Он убедил Вудмана, что все приемы проводились под строгим наблюдением врача.

Вудман серьезно задумался. Мог ли гормон роста вызвать или повлиять на развитие раковой опухоли у Лэнса? Он не стал ничего говорить Армстронгу, потому что не хотел расстраивать друга, но Вудману было ужасно интересно, что думал об этом сам Армстронг.

Другие, конечно же, тоже связывали эти два факта. Европейская пресса уже начала строить предположения о том, что на его болезнь повлиял допинг. Могло ли любое из стимулирующих средств действительно вызвать рак – неясно. Вообще существует очень мало исследований, как влияют подобные препараты на риск развития рака. Большинство из них были проведены в Европе, но не на здоровых спортсменах, а на пациентах, которые уже имели проблемы со здоровьем и поэтому принимали тестостерон и гормон роста.

Про рак яичек известно, что обычно он поражает молодых мужчин, как в случае с Лэнсом, или мужчин средних лет. Обычно заболевание начинается с мутаций в клетках, производящих сперму, которые называются зародышевыми. Мутирующие зародышевые клетки возникают в эмбриональный период, после чего находятся в состоянии покоя до тех пор, пока что-то не повлияет на их размножение. Период полового созревания, когда гормоны зашкаливают, часто становится толчком к росту больных клеток. Некоторые врачи задались вопросом, могут ли анаболические стероиды и искусственно созданные гормоны, подобные тестостерону, увеличить риск развития рака яичек, ведь стероиды было принято связывать с другими формами онкологии. Никаких серьезных доказательств, связывающих стероиды с раком яичек, нет. Самое большое исследование в этой области показало, что увеличение количества эстрогена способствует размножению мутировавших клеток в яичках, что, в свою очередь, приводит к мысли, что увеличение тестостерона в организме, наоборот, может выполнять сдерживающие функции.

Что касается гормона роста, то, по мнению крупного эпидемиолога из британского Института исследования рака, вероятность того, что он может вызвать рак, существует, хотя строгой зависимости пока не выявлено. В настоящее время исследуется влияние гормона роста на риск развития онкологических заболеваний.

Биологически сложно проследить, какой эффект оказывает ЭПО на развитие рака яичек, но широко распространено мнение, что он таит в себе некоторые медленно развивающиеся опасные последствия. Кэтрин Макглинн, заместитель руководителя центра гормональной и репродуктивной эпидемиологии американского государственного Института изучения рака, говорит, что кортизон часто используется в качестве противовоспалительного средства и механизмы, которые связывали бы его с развитием рака яичек, неизвестны. Несмотря на то что Армстронг открыто признался в употреблении этих препаратов перед лицом своих друзей и врачей, его слова не были преданы огласке.

В январе 1997 года Лэнс успешно прошел всех врачей и был снят с учета. Он был счастлив жить. Все его амбиции, карьера отошли на второй план перед этим очень важным фактом. Он не знал наверняка, сможет ли когда-нибудь снова стать профессиональным велогонщиком, да и стоит ли? У Армстронга была страховка Лондонского Ллойда[10] на 20 тысяч долларов в месяц на пять лет, в общей сложности полтора миллиона долларов, не облагаемые налогом. Если он начнет снова участвовать в соревнованиях, потеряет страховку. Он решил, что на свете есть много дел, которыми он может заняться помимо спорта. В 25 лет он был уверен, что если карьера велогонщика закончена, то он всегда может пойти в высшую школу и получить хорошую специальность, например в продажах, инвестиционном деле или любом другом бизнесе, требующем энергии и харизмы, а не только книжных знаний. С деньгами проблем не было. У него были некоторые сбережения, с которых он имел неплохой процент.