Издалека - Бояндин Константин Юрьевич Sagari - Страница 80
- Предыдущая
- 80/93
- Следующая
— А я–то тут при чём? — Норруану неожиданно стало казаться, что он понимает, о какой книге идёт речь.
— Разве вы не догадываетесь, о чём я?
— Нет.
— Значит, я ошибся. Но если вам доведётся с ней встретиться — а вы сразу поймёте, что это она — то дам вам добрый совет: откажитесь от неё.
— Что?
— Откажитесь от неё, — терпеливо повторил Юарон. — Не пользуйтесь её возможностями, как бы вам этого ни хотелось. Не открывайте её и не читайте. Она… в общем, ей здесь не место.
— Да почему вы так уверены, что я видел её?
— Потому, что вы здесь, — ответил Юарон немедленно, словно ждал вопроса. — Потому, что видите за окном пустыню, а в коридорах — охранников. Зайдите к кому–нибудь в гости и спросите у них о книге. Ручаюсь, вас это позабавит.
И встал, чтобы уйти.
— Подождите, — Норруан поискал глазами старика, который, улыбаясь, стоял возле окна и внимательно слушал беседу. — А как же он? Что, он тоже…
— Сюда можно попасть по крайней мере двумя способами, — Юарон остановился у порога и повернулся. — Можно любой ценой увековечить своё имя, как это сделали вы. Тогда останется привыкнуть к этом месту — оно станет местом страданий. А можно отказаться от своего имени. Тогда у вас появится место, где можно будет отдохнуть. Подумайте как следует, Норруан. Вспомните всё и хорошенько подумайте — нужно ли вам это всё?
— Постойте, — крикнул Норруан, когда Юарон последний раз улыбнулся, вежливо кивнул и скрылся за дверью. — Постойте! А вы? Кто вы такой?..
Он споткнулся о табурет и едва не сломал ногу. А когда, прихрамывая, доковылял до двери, за ней был, увы, всё тот же коридор. И никаких следов Юарона.
— Что же… — начал Норруан, но замолчал.
Потому что в комнате, кроме него, никого не было. Жар накатывался из приоткрытого окна удушающими волнами. Здесь делать было нечего.
Норруан вышел вон (заметив, что с двери исчезла золотая табличка) и побрёл по выстланному роскошными коврами коридору. Из–за дверей доносились голоса, музыка, смех. Никто не жаловался на судьбу, никто не рыдал, не взывал о помощи. Может быть, лучше всё же остаться здесь, чем возвращаться куда бы то ни было?
Он остановился. Прямо перед ним была массивная дверь с табличкой; на табличке было выгравировано его имя. Прежде она была оловянной, а теперь была куском изрядно прогнившей деревянной доски.
Отчего–то именно вид таблички поверг невозмутимого Владыку Моррон в ужас, который не сразу прошёл. Он заперся у себя в «Замке» и твёрдо решил никому не открывать.
Впервые Унэн был допущен в штаб–квартиру Совета Наблюдателей — где принимались ключевые решения, касавшиеся всех. Время, когда возомнившие себя правителями мира представляли серьёзную опасность, лишь для малой части мира, было далёким прошлым. Теперь ни одна серьёзная неприятность не могла не угрожать всем живущим
А мелкими неприятностями теперь занимались иные организации.
Кроме Унэна, Шассима и всех трёх верховных жриц Триады, в комнатке находились две хансса (чего следовало ожидать) и молоденькая девушка, совсем незнакомая Унэну. Выглядела она необычно: большие тёмные глаза, очень короткая стрижка (волосы походили на пух) и светлые кожаные перчатки на руках. Она улыбнулась Унэну и едва заметно кивнула головой, но ничего не произнесла.
Унэн не вполне понимал, зачем его сюда пригласили (Шассим, как всегда, не утруждал себя объяснениями), но слушал охотно, а услышать можно было многое.
Текущие сводки монаха мало заинтересовали. Сколько обнаружено складов запрещённого оружия, сколько разгромлено тайных лабораторий. Сколько монах себя помнил, все постоянно искали эти тайные места, где практиковалась запрещённая магия — некромагия, в частности — и создавалось биологическое и прочее оружие. Теперь, судя по сообщениям, тайным обществам был нанесён сокрушительный удар.
— Возникает ощущение, что нам преднамеренно сдали все эти места, — девушка в перчатках проводила указкой по карте. — А также сотни прекрасно законспирированных магов, изготовителей оружия, просто шпионов. За последние два десятилетия Лерей развил в этой области чрезвычайно бурную деятельность — до того момента, когда Девятка стала редеть. Сейчас же происходит нечто, трудно объяснимое. Если подобные наводки будут продолжаться, через два–три месяца мы останемся без работы. И надолго.
— Хорошо бы, — неожиданно для самого себя произнёс Унэн. Взгляды обратились на него. — Скажите, отчего вы до сих пор не покончили с Девяткой?.. То есть, я хочу сказать — с Семёркой?
— Не могут, — ответил Шассим.
— Что значит — не могут? Только не говорите мне, что вы не в состоянии устранить их физически из каких–то высоких соображений. — Интересно почему Шассим отзывается о Совете в третьем лице? Он что, не состоит в нём?
Унэн взглянул в сторону флосса и тот полуприкрыл глаза. Что означало «да». Ладно, подумал Унэн, мы ещё поговорим по поводу чтения мыслей без разрешения.
— Мы действительно не можем, — подтвердила одна из рептилий. На голове хансса носила массивный обруч из золота, покрытый тонким орнаментом и множеством рун. — Они недоступны нашему восприятию. Собственно, поэтому мы и пригласили вас, достопочтенный Унэн.
— Как недоступны? — не понял монах. — Ну, положим, я могу поверить в то, что при помощи магии их не отыскать. Но как же боги? Могущественный Страж Моста? Триада? — кивок в сторону Айзалы. — Что в них такого сверхъестественного?
Рептилии переглянулись.
— Все члены Семёрки прошли специальные ритуалы, — терпеливо объяснила вторая из них, безо всяких знаков и медальонов, но в чёрном кожаном доспехе и с внушительным кинжалом на поясе. — Они отказались от имён, родственников и предков; они посвятили себя Владыкам Разрушения и полностью им преданы. Культы Владык объявлены вне закона, а это единственные высшие силы, способные отыскать их.
— Что, никто не пытался потолковать с Владыками?
— Об этом не может быть и речи, — сухо ответила первая хансса.
Монах хмыкнул.
— Чем же я могу вам помочь?
— Карта, — вполголоса подсказал флосс.
Монах некоторое время смотрел на него недоумевающе, потом до него дошло. Он извлёк листок (уже изрядно помятый и захватанный), на котором некогда зарисовал появившийся на Плите рисунок. И заметил, что пятна вновь перегруппировались.
— Позвольте–ка, — девушка осторожно взяла лист у него из рук и положила на просторный стол. Разгладила и протёрла каким–то тампоном (да у них тут целая лаборатория! — подумал монах восхищённо, только сейчас заметив, как много было в комнатке шкафчиков, полок и дверец).
После чего положила поверх листа толстую стеклянную пластину.
На стене, где только что появлялась карта Ралиона с описанием военных операций, возник чертёж Унэна. В сильно увеличенном виде.
— И что с того? — приподнял Унэн брови. — Я уже понял, что каждое из… пятнышек — либо человек, либо предмет. Чем это вам поможет?
— Смотрите, — девушка несколько раз легонько прикоснулась указкой к стеклу, и небольшой участок чертежа значительно увеличился. На стене появился небрежно нарисованный прямоугольник и небольшой тёмный кружочек внутри него.
— Не может быть, — монах приподнялся с места. — Я не мог нарисовать настолько мелкие предметы.
— Могу ли я попросить вас подойти ко мне? — девушка не обратила внимания на реплику.
Унэн пожал плечами и послушался. Тут же заметил, как сдвинулся кружочек на экране. Невероятно… монах сделал шаг в сторону — кружочек послушно отъехал вправо. Шаг в другую сторону. Вновь движение. Что–то новенькое!
— Ну хорошо, за мной вы подглядывать научились, — монах старался не обращать внимания на насмешливый взгляд Айзалы и её сестёр по ордену. — Чем это поможет против Семёрки?
— Она тоже где–то здесь, — указала девушка на лист. — Она тоже относится к тем, кто знает о… — она бросила взгляд на рептилию в обруче и та кивнула. — …о книге.
— Предположим, — монах не изменил выражения лица.
- Предыдущая
- 80/93
- Следующая
