Издалека - Бояндин Константин Юрьевич Sagari - Страница 32
- Предыдущая
- 32/93
- Следующая
Мало ли что говорят древние легенды! Те, кто их слагают, тоже любят, скажем так, приукрасить повествование. А что до прорицаний… то им верят только выжившие из ума старики. В этом Арун был совершенно уверен.
Норруан и Морни сидели перед открытой книгой и хохотали. Норруан — раскатисто и громко, ворона — скрипуче и потише. Насмеявшись, они вновь склонились над написанным Норруаном текстом.
— То–то он удивится, когда узнает, отчего вдруг стал таким редкостным мастером по оружию, — произнёс Владыка, вытирая слёзы. — Готов спорить на что угодно, — для Науэра это было гораздо большей неожиданностью, чем для всего Воинства, вместе взятого. В конце концов, Мондерел и вся его компания ожидали этакого сверхчеловека… пусть его и получат.
— Тебе не страшно находиться рядом с Книгой? — ворона произносила это слово всякий раз с заглавной буквы.
— Нет, — Норруан подумал, прежде чем ответить.
— Но она имеет власть над Зивиром. Очень большую власть.
— Согласен, — Норруан кивнул. — Вполне возможно, гораздо большую, нежели я. Хочешь, я напишу сейчас, что Гость был повержен, не успев даже добраться до Моррон?
Ворона покачала головой и нахохлилась. Она ещё помнила раскалывающуюся на куски Иглу… и её чудесное возрождение.
— Из этого ничего не выйдет, — пробормотала она.
— Верно, — подтвердил её собеседник. — Ничего не выйдет. Я могу утверждать это с полной уверенностью, поскольку уже пытался это сделать.
— Пытался??
— Смотри, — Норруан обмакнул перо в чернила и быстрой скорописью вывел на чистом месте страницы то предложение, которое только что так испугало Морни.
Некоторое время надпись оставалась неизменной, глянцево сверкая невысохшими чернилами.
Потом с едва слышным шипением буквы начали впитываться в бумагу, пока не исчезли без следа. Сгинули. Под отрывком, в котором утверждалось, что Науэр прибыл в Зивир, будучи непревзойдённым мастером холодного оружия. Этот текст чуть посерел и не думал пропадать: видимо, Книга полагала его правильным. Если, конечно, Книгу имело смысл считать одушевлённой.
Норруан почти не сомневался, что Книга, бесспорно, является живой. Её голос он слышал теперь всегда, стоило ему отойти подальше от Моррон или просто подолгу не подходить к ней.
— Ясно, — ворона взлетела на стол, и долгое время изучала текст. — Никаких следов. Вот теперь Книга пугает меня по–настоящему.
— Не бери в голову, — Норруан захлопнул том и слабый, но весьма притягательный голос тут же смолк. — Книга есть книга. Пока что пишу в ней я. И потом — ты разве не ощущаешь, что поблизости от неё становишься… как ты говорила — более настоящей?
— Ощущаю, — мрачно согласилась Морни. — Не скажу, чтобы это не было страшно. Кстати… тебе не приходило в голову, что в Книге можешь писать не только ты?
— Приходило, — и Норруан, перевернув несколько страниц назад, указал Морни на строку текста.
Где было сказано, что Норруан всегда будет знать, где Книга находится и всегда сможет воспользоваться ей.
— Кроме того, — добавил Норруан самодовольно, глядя на ошарашенную ворону, — я опустил её в Реку. Ненадолго, на пару часов. Так что теперь повредить её будет очень непросто.
— Ты привязал себя к ней… вполне возможно, навсегда, — тихо произнесла Морни. — Ты осознавал, что делаешь?
— Вполне, — усмехнулся Владыка. — Просто мне надоело ощущать себя ненастоящим, Морни. Если это — выход из создавшегося положения, то я готов примириться со всеми неприятностями, которые это может означать.
Хотя, если говорить начистоту, Норруан не был настолько уверен в себе. Книга нисколько не возражала, когда он дописал в ней эти строки — связывавшие его и её. И в этот момент, едва только чернила высохли и чуть посерели, становясь неуничтожимой надписью, Норруан вспомнил, как легко и быстро со страниц Книги пропал весь прежний текст. Тогда, когда он открыл её впервые.
В последний ли раз она меняет своё содержимое?
Ни из чего не следовало, что в последний. Посему его действительно время от времени посещали тревожные мысли о том, что может теперь случиться с ним.
Хотя беспокоиться уже поздно.
Остаток дня они с вороной провели, читая рукописи из обширной библиотеки Моррон. Во многих из них повествовалось о мирах, совершенно неведомых жителям Зивира. Морни они приводили в восхищение… а Норруан смутно ощущал, что Зивир — не первый, и даже не второй из миров, где ему довелось побывать.
Унэн замер на середине фразы; ему показалось, что он слышит два смеющихся голоса — один человеческий, а другой — не совсем. Голоса долетели из ниоткуда и поразили его настолько, что он споткнулся и замолчал.
И тут же вспомнил лабиринт, свой разговор с Шассимом. Точно так же тогда он услышал или увидел нечто, проникшее за допустимые пределы. Точно так же замолчал, в попытке понять, что происходит. Повторяется, подумал монах и прижал ладонь к мгновенно вспотевшему лбу. Сунь Унэн, известный странник, нарушитель спокойствия и пьяница, нашёл–таки способ сойти с ума.
— Что–то услышали? — голос Таменхи доносился со всех сторон. Монах напряг волю и сбросил с себя страх, что на долю секунды сковал его по рукам и ногам. Ощущение было премерзкое.
— Судя по тому, что мне показалось, — выдавил Унэн, тревожно оглядываясь, — я теряю рассудок.
Травник рассмеялся.
— Полно шутить, уважаемый, — он подошёл к недавнему пациенту и, осторожно раскрыв пальцами веки его правого глаза, некоторое время всматривался. — Всё в полном порядке. Насколько я могу судить. А мне доводилось лечить душевнобольных, знаете ли.
Унэн почувствовал себя совсем хорошо.
— Что–то на меня нашло, — признался он и ещё раз оглянулся. Комната как комната. Никакие привидения не скалятся из тёмных углов, всё лежит на своих местах и ведёт себя, как полагается. — Я догадываюсь, что может это вызывать, но…
Он махнул рукой.
— Кстати, — прервал карлик затянувшееся молчание. — Что это была за история — я имею в виду слово, которое ничего не означало?
Пожав плечами, Унэн написал слово на листе бумаги и показал.
— Что будет, если перевести его при помощи заклинания?
— Ничего страшного, — монах провёл над листом ладонью, и буквы моментально испарились.
— Здорово! — глаза травника горели, словно у ребёнка, который наконец–то увидел вожделенную игрушку. — Представляю, какой поднимется шум. Да, Айзала права — у вас очень насыщенная жизнь!
Унэн не слушал его, поглощённый идеей, смутно пробивавшей себе дорогу. Он поднялся и прошёл мимо травника к противоположной стене: там находилась подробная карта Парка Времени — с чёткими указаниями, какой экспонат где находится.
— Вот это, — указал Унэн пальцем. — Плита Тан… Тан…
— Тангхро, — подсказал карлик, встав рядом. — А ведь это идея! Считается, что Плита в состоянии перевести какую угодно надпись — даже с мёртвых языков. Хотите попробовать?
— А что, можно?
— То, что могло бы быть опасным, не находится на открытом воздухе.
— Убедительно, — кивнул монах и выпил несколько капель, остававшихся в бутылочке.
— Вот он, — указал Норруан пальцем. Говорил он отчего–то шёпотом — словно громко произнесённые слова могли разрушить видение. Замок, действительно, производил впечатление. Долгие часы, которые они с Морни потратили, пересекая отвратительные болота, были щедро возмещены. Пока армия Иглы сражалась с целой ордой ужасных на вид, но совершенно безобидных фантомов в полусотне миль отсюда, здесь царили мир и тишина. Долина простиралась во все стороны и Норруан начал постепенно понимать, что происходит.
Вернее, начал видеть то, что никогда не пытался увидеть раньше. Что пришло в голову Науэра (о чём Владыка пока что не знал). И чего не могло существовать, с точки зрения Мондерела и его товарищей.
— Что ты знаешь об этом замке? — спросила его ворона. Сидеть на плече у Норруана было не особенно удобно, зато заведомо безопасно. Трудно было представить, что сказал бы Правитель, узнай он о том, что его злейший враг спокойно пересёк всё огромное пространство, разделяющее самый западный пост Зивира и Моррон — оставшись незамеченным!
- Предыдущая
- 32/93
- Следующая
