Дон Карлос. Том 1 - Борн Георг Фюльборн - Страница 52
- Предыдущая
- 52/105
- Следующая
Теперь все было тихо, ослы и экипажи были поставлены в надежные места, погонщики и проезжие путешественники спали крепким сном под гостеприимным кровом.
Гостиница эта была устроена в старом большом доме, внутри было множество маленьких комнат и чуланчиков, разделенных темными коридорами.
Везде было темно и тихо. Хозяин и прислуга, погасив огни и заперев часть дверей, тоже отправились на покой. Один только гость, старый цыган, не спал. Он лежал один в комнате хозяина, лежал и думал об одном: что если тот сыщик, которого он видел вечером возле гостиницы, заметил Инес и его! В том, что это был действительно один из двух агентов инквизиции, разговаривавших в трактире близ улицы Толедо, старик не сомневался, он узнал его.
После всего слышанного он не сомневался также и в том, что девушка, отдавшаяся под его защиту, была именно молодая графиня Инес, которую разыскивали эти агенты; чем больше он раздумывал о том, что они могли ее видеть и узнать, тем беспокойнее становилось у него на душе.
Долго лежал он в раздумьях, внимательно прислушиваясь ко всему, но в доме не слышно было ни малейшего шума, ни малейшего движения. Попытайся кто-нибудь пробраться к молодой графине, успокаивал он сам себя, Кан почует врага издалека и поднимет лай. Мысль о верном стороже, оставленном им наверху, так успокоила цыгана, что он заснул наконец крепким сном после дневных трудов и забот.
Глубокая тишина, царившая вокруг гостиницы и в ней самой, была вдруг нарушена в какой-то момент звуком, похожим на скрип двери, но затем опять наступила безмолвная, ночная тишина.
Скрип этот был действительно произведен отворенной дверью одного из низких сараев, окружавших гостиницу. Из этой двери вышел человек и, внимательно осмотревшись кругом, взглянув на окна дома, проворно исчез во мраке ночи. Скоро, выйдя из-под деревьев, к нему присоединился еще кто-то.
Это были Рамон и Фрацко. Внимательно прислушиваясь и осматриваясь кругом, стояли они во тьме, пока месяц не поднялся еще выше и не осветил своим холодным, бледным светом дом и все, что его окружало.
— Готов голову дать на отсечение, что это была она, — тихонько говорил Рамон. — По всему видно, что она не родня цыгану! Увидав между деревьями женскую фигуру, я сразу навострил глаза!
— Старик, ты говоришь, ожидал, пока все удалятся от дома? Да, все это весьма подозрительно! — заметил Фрацко.
— Вот потому-то я и спрятался там, за стволом дерева. И вижу, как все стихло кругом да все разошлись, вышли старик со своей товаркой и с собакой из-за деревьев и пошли к дому. Что она не цыганка — за это ручаюсь! Относился он к ней весьма почтительно, к тому ж она так же хороша и молода, как должна быть графиня Инес по приметам, которые нам дали.
— Мы нашли ее! Это она, она, наверняка!
— Нет ни малейшего сомнения! Она боялась, а цыган еще больше боялся, по-видимому, чтоб кто-нибудь их не заметил; он оборачивался, оглядывался во все стороны, не смотрит ли кто за ними. Когда на дворе показался хозяин, старик, переговорив с ним, сунул ему деньги в руку, чего графиня, впрочем, не заметила.
— Тебя она тоже не видела?
— Боже упаси! Я не показывался. Хозяин привел ее наверх, вот в эту угловую комнатку, маленькое окно которой выходит сюда, во двор.
— А где поместился старик со своей собакой?
— Внизу, в хозяйской комнате.
— Это отлично! В таком случае, мы доберемся до нее!
— Нужно стащить ее оттуда, хорошая добыча будет, — прошептал Рамон. — Кругом все спит крепким сном. Мы влезем в ее комнату, стащим ее сюда — и скорее назад в Мадрид!
— Я ее посторожу, а ты пойдешь к графу и скажешь ему, что я требую тысячу реалов выкупа.
— Он может дать и две!
— Конечно, — согласился Фрацко. — Только мы пойдем наверх не по внутренней лестнице дома, дверь свою, может быть, она и заперла, а приставим к окну лестницу, да по ней и взберемся!
— Молчи! Мы сделаем вот как! — тихонько заметил Рамон. — Ты влезешь через окно, а я войду в дом и, поднявшись наверх, встану у ее дверей. Вырвавшись от тебя, она попадет прямо в мои объятия, как думаешь, не лучше ли будет так?
— Согласен! — сказал Фрацко. — Так и сделаем. Там, у конюшни, стоит лестница, я пойду за ней, а ты ступай в дом. Пока ты подымешься, я доберусь до окна. В час обделаем все дело, а там и в Мадрид!
В это самое время Инес спала крепким сном на мягкой постели, в которой так нуждалась после своего трудного путешествия. Она была полураздета, чтобы в случае опасности быть сейчас же на ногах.
Перед сном она поблагодарила Бога, что встретила на своей дороге цыгана, потом, взглянув в окно и увидев, что вокруг ни души, все тихо и спокойно, закрыла его и заперла дверь на задвижку.
Она чувствовала какой-то безотчетный страх, ей казалось, что ее ожидает какая-то опасность, может, это было оттого, что она все время ждала преследования, в чем почти не сомневалась, а может быть, ее пугала уединенная, мрачная гостиница среди леса и гор, небезопасная для одиноких путешественников.
Впрочем, убедившись, что вокруг все тихо, что все спят, она успокоилась и заснула на мягких подушках, забыв все свои тревоги и волнения.
Так проспала она до полуночи, как вдруг привиделся ей страшный сон, и она проснулась. С испугом осмотрелась она кругом, но глубокий, непроницаемый мрак, царивший в ее маленькой комнатке, был плохим средством для успокоения, она начала прислушиваться — все тихо, ничего не слыхать. Наконец лунный свет проник в ее мрачную комнатку, и она несколько успокоилась. Инес старалась заснуть, но только закрывала глаза, страх опять овладевал ею. Мало-помалу она, однако ж, задремала.
Вскоре Кан тоже проснулся и начал прислушиваться: услышав легкое царапанье о стену с наружной стороны, он вскочил и тихонько заворчал.
Звук повторился, и собака заворчала громче, подняв голову к окну. Инес проснулась, страх все больше охватывал ее, хотя никакой видимой опасности она не обнаружила.
Собака тоже волновалась, она, не переставая ворчать, расхаживала по маленькой комнате, то протягивая шею к окну, то подходя к двери и прикладывая морду к затвору, и все время нюхала, как будто чуя поблизости врага.
Вдруг в окне показалось бородатое лицо. Фигура человека сначала имела вид темной, неясной тени, но потом луна осветила ее, и она обрисовалась яснее.
Инес вскочила со своей постели, оцепенев от испуга; она видела бородатое лицо, которое, плотно прижимаясь к окну, пыталось рассмотреть внутренность комнаты. Эта страшная, отвратительная физиономия, с огромной бородой и большими глазами, была ей совершенно незнакома, она ее никогда не видела. С ужасом и отчаянием Инес ждала, что будет дальше.
Собака, заметив в окне человеческую фигуру, бросилась туда со страшным лаем, и фигура тут же исчезла.
Инес оправилась от своего испуга и пыталась сообразить, что же ей делать. «Что бы это значило, — думала она, — зачем лез в комнату этот человек? Вор это или преследователь, сыщик, посланный меня отыскать? Нет, это не сыщик, — мысленно рассуждала она, — потому что до сих пор я не встречала никого, кто бы следил за мной, никто не видел меня, с какой же стати вдруг полезут мои преследователи искать меня в этой маленькой комнатке?»
Собака продолжала лаять изо всех сил, и графиня, чувствуя, что оставаться одной в этой ненадежной, незнакомой гостинице очень опасно, решила сойти вниз и отыскать старого Цимбо, хотя в настоящий момент опасность, по-видимому, миновала, и даже если бы ночной посетитель опять показался в окне, чуткий верный Кан был бы в состоянии защитить ее от нападения, так как он был очень силен и отважен. Инес благодарила Бога, что при ней оказался этот верный сторож, который своим лаем, видимо, нарушил планы злодея, пытавшегося к ней влезть, и раздумывала, не стоит ли ей остаться в своей комнате и дождаться спокойно утра под защитой Кана. «Может быть, — говорила она себе, — этот человек был просто запоздавший постоялец, который, найдя наружную дверь запертой, хотел войти через окно в свою комнату и по ошибке подставил лестницу к моему окну».
- Предыдущая
- 52/105
- Следующая
