Рекреация - Борисенко Игорь Викторович - Страница 20
- Предыдущая
- 20/80
- Следующая
– А теперь, если все высказались, – сказал, наконец, полковник с убийственным холодом в голосе, – мы начнем действовать. Все по местам. Боевая готовность номер 1. Я передаю разведчикам приказ о физическом устранении врагов, а колонна медленно движется вперед. Если что-то случится – будем обороняться внутри города. Выполнять, господа офицеры!
Оскар уговорил обладателя широкого ножа, который оказался обер-лейтенантом, командиром мотопехотной роты, посадить его в ближайший к голове колонны грузовик. О том, что голову отрубают первой, ему подумалось позже.
Через пять минут колонна вползла на улицу города. Сквозь гудение моторов донеслось несколько прозвучавших недалеко автоматных очередей.
– Проклятые итальянские сукины дети!! – прошипел обер-лейтенант, а потом, не выдержав, открыл стенной лючок и высунулся наружу. – Неужели план не сработал?
Оскар по-хозяйски отпихнул в сторону солдата, чтобы вылезти в соседний люк. Телефон доносил редкие, главным образом, вопросительные фразы фельдфебелей и офицеров. Разведчики молчали, выстрелов больше не было. Оскар глядел по сторонам и видел несколько позабытую, но до боли знакомую картину разграбления и вандализма. Окна на нижних этажах были разбиты почти все, двери разнесены в щепки или полуоторваны. На улицах валялись обломки мебели, какие-то рваные тряпки, а иногда и трупы. В дверях красивого особняка, стоявшего в глубине небольшого садика, торчал застрявший рояль, а его клавиши были рассыпаны вокруг, как выбитые зубы. Пока колонна доехала до центральной площади города, на обочинах им попалось около десяти бездыханных тел стариков и старух. Только у самой площади, посреди улицы, в мертво-бесстыдной позе лежала пухлая молодая женщина. Под ее абсолютно голым телом чернело пятно засохшей крови, а по бледному телу ползали мухи…
– Что же здесь случилось? – полюбопытствовал Оскар, но никто не успел ему ответить. Грузовик резко затормозил, а телефон рявкнул: «Зальцбург!!» Услышав это слово, солдаты дружно, без суеты и толкотни, бросились к выходу из кунга. Три десятка серо-зеленых фигур, шаря по стенам домов красными точками лазерных прицелов, молча протопали вдоль фасадов, и очень скоро вся площадь была взята в кольцо. Из большого здания с обветшавшей надписью «Да здравствует свободная Ломбардия!!» на фронтоне вышел разведчик. Он приветственно махнул рукой:
– Господин полковник! Мы все сделали как надо, они не успели добраться до рации, – солдат красноречиво взглянул на труп в кожаной куртке, который валялся у его ног на ступенях крыльца. Кровь вытекала из множества ран и в несколько ручейков скатывалась к мостовой.
– Боевая готовность «два», – сказал Швальбе в трубку радиотелефона, вылезая из джипа. Солдаты в оцеплении остались на месте, а на площадь спокойно вышли офицеры и оставшиеся не у дел рядовые. Многим из них полковник тут же нашел занятие, приказав Краусу выслать несколько дальних дозоров.
После отдачи всех распоряжений, полковник собрал офицеров и коротко обрисовал им сложившуюся ситуацию. Разведчики справились с заданием, допустив только одну маленькую оплошность: в здании муниципалитета находился шестой «рагацци», как называли бойцов туринской городской гвардии. Этот шестой выпустил автоматную очередь в спину одного из солдат. Тот был сбит с ног в самый неподходящий момент, когда собирался взять языка, и получил вторую порцию пуль от несостоявшегося пленника. Подстраховывавший раненого ефрейтор прикончил обоих врагов и в результате всех событий Швальбе остался без языка и информации. Пострадавший солдат сейчас лежал без сознания в медицинском БТРе, а полковник с удовлетворенным хмыканьем демонстрировал подчиненным его кевларовую куртку. Отодрав от спины расплющенную пулю, он напыщенно сказал:
– Вот вам столкновение австрийского нордического порядка и южной итальянской расхлябанности. Не понимаю, из чего можно сделать пулю и чего натолкать в гильзы, чтобы с десяти метров не пробить легкую бронекуртку!
– Да, – важно согласился обер-лейтенант с широким ножом, – «беретта» должна была понаделать дыр, а Косецкий отделался ушибами и парой переломов. Хотя, конечно, отбитая печень тоже не сладко…
На место раненого в передовую машину назначили солдата из следующего грузовика. Тем временем из города вернулись несколько дозорных. Так как пленных взять не удалось, они должны были найти хотя бы одного живого человека. Им оказался старик с жидкой пегой бородой и яркими молодыми глазами, прятавшимися в морщинистых складках кожи.
– Parla germane? – спросил его полковник. Ответом было степенное покачивание головой из стороны в сторону.
– Жаль, – Швальбе собрал губы в бантик.
– Я могу переводить, – сказал Оскар, понадеявшись хоть теперь порадовать австрийца.
– Вообще-то Краус у нас специалист по переводам с итальянского, – с сомнением сказал полковник, но потом махнул рукой. – Какая разница. Спросите у него, что случилось с их городом.
Старик кивнул, выслушав вопрос, и начал пространный, но быстрый рассказ о том, как на их поселение напали выродки из Итальянской Римской Республики – образования, занимающего середину апеннинского «сапога» и претендующего на звание «настоящей Италии». ИРР постоянно враждовала с Югом, где царствовала Сицилия, и с Севером, где теперь было много независимых республик. Нападение было обычным рейдом, из каких и состояли боевые действия. Один из восточных городков, который подвергся атаке римских солдат, пришедших со стороны Пьяченцы, сумел передать по радио сигнал тревоги. Многие жители сочли за благо сразу удрать поближе к Турину, выславшему войска для отражения неприятеля. Трупы тех, кто остался, теперь привлекали мух на улицах. Редким счастливчикам, таким, как старик, удалось спрятаться в укромных местах… Нападение произошло вчера утром, а ночью римляне уже ушли с награбленным добром. Вскоре через город пронеслась колонна жаждущих мщения туринцев.
– Надо повезло! – нервно усмехнулся Швальбе. – Восемь часов назад здесь было очень неуютно. Будем надеяться, что туринцы действительно «жаждали отомстить», как сказал наш осведомитель. Если они решат не утомляться и вернутся, нам не поздоровится. Без сомнения, нам следует проваливать отсюда как можно скорее. По машинам!
Повернувшись к старику, полковник похлопал его по плечу:
– У тебя хорошая память, дедушка. Мне очень жаль, но мы не можем позволить, чтобы итальянцы, вернувшись, узнали о нас.
Старик отшатнулся, лишь только взглянув в лицо австрийца – перевод ему не понадобился. Повернувшись, он попытался неуклюже бежать, но полковник, вынув из кобуры потрепанный «Зиг-Зауер», два раза выстрелил в сгорбленную спину. Лицо его выражало отвращение и брезгливость. Когда он повернулся к Оскару, то, по-видимому, прочел на его лице то, что можно было принять за осуждение.
– Не нравится? А что мне было делать? У меня, по крайней мере, хватает совести делать это самому, а не вешать грех на чужую душу…
В молчании австрийцы погрузились в кунги. Оскар и Бертольд снова уселись в головной, где произошли изменения в экипаже. Мальчишку, к которому Оскар подходил в Генуе, прислали взамен ушедшего в передовой дозор солдата, а из кабины в кунг пересел заросший черной щетиной пехотинец, убивший старого сумасшедшего в порту – его выгнал решивший проехаться с большим комфортом обер-лейтенант.
– Жалко, не пришлось пострелять!! – было первое, что произнес этот небритый. «Штейр», блестя стволом, так и подпрыгивал в его руках, словно желая плюнуть в кого-нибудь свинцом. Солдат обвел взглядом остальных и увидел Оскара. – А это тот гад, из-за которого Видмайера посадили под замок!!
Солдат рванулся поближе к недругу, но другой, широкоплечий, с желтой шевелюрой австриец схватил его за шиворот и потянул обратно.
– Успокойся, Циммерман!! – на лице его блуждала спокойная улыбка. Дергавшегося сослуживца, который был совсем не маленьким и не худеньким, он держал совершенно без напряжения. Странно, но под его яркой шевелюрой тоже темнел комок «мозгового камня». Дьявол, да что же творится с людьми?! Оскар сдернул с головы свою мятую шляпу и пощупал череп. Может, и там, под ней, затаилась подобная гадость? Хотя в Новосибирске его осматривали врачи и ничего не нашли. Неужели в австрийской армии отменили медосмотры? Но к черту бесплодные и бессмысленные размышления. Отчего-то Оскару захотелось вздремнуть. Из стенки, за которой находилась кабина водителя, выдвигалась кушетка, а так как солдатам спать запрещалось, то сам бог велел использовать ее по назначению. Машину трясло и качало, в такт этим толчкам сознание Оскара погрузилось в пелену сна.
- Предыдущая
- 20/80
- Следующая
