Любишь только дважды - Уайлд Лори - Страница 5

• Предыдущая
• 5/57
• Следующая

Сколько раз за эти пятнадцать лет она всерьез задумывалась над тем, чтобы лишить себя жизни?

Двенадцать? Двадцать четыре? Ее удерживала только любовь к дочери.

Но теперь Марли была взрослая и уже не нуждалась в ее опеке, как когда-то. А Пенелопа так тосковала по Дэниелу! Как легко было бы заснуть глубоким сном без сновидений, доверив себя объятиям смерти. Какое блаженство. Тишина.

Пенелопа открыла бутылочку и высыпала на ладонь пятьдесят белых продолговатых таблеток. Они были такие маленькие, что их все можно было проглотить в два приема. Трясущейся рукой она поднесла их ко рту.

Зазвонил телефон.

Пенелопа закрыла глаза. «Глотай таблетки, не обращай внимания на телефон. Ну же. Покончи со своими страданиями. Иди к Дэниелу».

А что, если это Марли?

Телефон продолжал звонить.

Нет, Пенелопа не могла этого сделать. Она неохотно ссыпала таблетки в пузырек и взяла трубку:

– Алло?

Сначала она не слышала ничего, кроме потрескивания, как будто на линии были помехи.

Или как будто ее прослушивали. Не только ее дочь страдала подозрительностью.

– Кто это? – спросила Пенелопа. Опять потрескивание.

Помехи. Как звонок с корабля. Дэниел довольно часто звонил так, и Пенелопа научилась их узнавать. Она прижала ладонь к сердцу и задержала дыхание.

Потрескивание продолжалось, и внезапно ее охватил страх. Она отняла трубку от уха и уже хотела положить ее на рычаг, как вдруг услышала чье-то дыхание.

– Да? Алло? Кто это?

И тогда незнакомец произнес слово, которого никто не говорил ей уже пятнадцать лет. Слово с двойным смыслом. От одного этого слова у Пенелопы перехватило дыхание.

– Рандеву.

Их глаза встретились над осколками стекла от разбитой панели в его кухонной двери. Время остановилось.

Оба замерли. Она от испуга. Он в ступоре.

Они как будто узнали друг друга. В эту затянувшуюся секунду их глаза разговаривали, произнося то, что мужчина и женщина говорят друг другу лишь после очень долгого знакомства. Бывает, что мужчина и женщина вообще никогда этого не произносят, даже после брака, длящегося десятилетиями.

Они словно знали друг друга целую вечность.

Чепуха.

Что, черт возьми, с ним происходит?!

Его застали без штанов, вот и все, но Джоэл пришел в негодование. У него было задание – не спускать глаз с Марли Монтегю. И он все испортил.

Капитально.

Какую-то долю секунды Марли смотрела на него так, будто он только что спас ей жизнь. Ее глаза переполнились благодарностью и облегчением, которым едва удавалось скрывать душивший ее страх. По бледности ее щек, быстрому взволнованному дыханию и дрожанию нижней губы Джоэл понял, что произошло что-то ужасное.

Но что?

– Я… я… – Марли пыталась что-то сказать.

И тут Джоэл заметил на ее руке кровь и понял, что она вот-вот потеряет сознание.

Он подошел к Марли, забыв о том, что узел на полотенце может развязаться, и успел подхватить ее в тот самый момент, когда она уже готова была упасть лицом на осколки разбитого стекла.

Давний страх подцепить грибок в мужской раздевалке футболистов выработал у Джоэла привычку надевать резиновые шлепанцы каждый раз, как он выходил из душа. В противном случае он бы сейчас порезал себе ноги. Он подхватил Марли на руки, отнес в гостиную и положил на тахту. Она взглянула на него расширившимися от ужаса глазами.

– Не двигаться, – скомандовал он и, ворвавшись в ванную, схватил аптечку первой помощи.

Джоэл был выведен из равновесия, голова плохо соображала, и он не мог понять почему. Его учили быстро адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам и не просто выживать, а выжимать из создавшихся обстоятельств все возможное. Неужели он уже терял хватку? И это всего лишь через восемнадцать месяцев после увольнения из спецназа? Это казалось ему маловероятным.

Джоэл вернулся в гостиную и увидел, что Марли неподвижными глазами смотрит в пространство перед собой. Она совершенно определенно была в шоке. Молодой человек встал на колени рядом с тахтой, открыл аптечку и осторожно приподнял пострадавшую руку. Она была холодной. Девушка шумно вдохнула.

– Не хочется причинять вам боль, – сказал Джоэл. – Но этим нужно заняться сейчас же.

– Я знаю, – пробормотала Марли.

Кусок кожи от подушечки большого пальца до запястья был вырван, лишь чудом не была задета артерия. Еще миллиметр, и рана стала бы смертельно опасной.

Джоэл почувствовал, как в нем поднимается ярость. Он узнал свое извечное стремление защитить женщину, попавшую в беду. Оно не нравилось ему, но деваться от этого было некуда.

Как только поблизости оказывалось смазливое женское личико, молящее: «Где же мой герой?» – Джоэл тут же приходил на помощь.

Сжав челюсти, он положился на свою подготовку по оказанию первой медицинской, помощи и постарался не обращать внимания на то, что футболка Марли была обернута вокруг руки, вместо того чтобы прикрывать ее роскошное тело. Но в то время как его руки привычно обрабатывали рану, он все же не удержался и бросил взгляд на ее грудь. Ух ты!

Устыдившись себя, Джоэл быстро перевел взгляд на ее лицо.

Марли была намного привлекательнее, чем ему показалось сначала. Все, что он видел до этого издалека или на мониторе камер наблюдения, были лишь эти огромные очки в черной оправе и мешковатая одежда. Теперь же, увидев ее так близко, Джоэл мог заглянуть за этот фасад.

Пухлые щеки делали Марли похожей на милого ангела, как на рождественских тарелочках, которые любят собирать старушки. У нее была идеальная кожа, волосы ниспадали на плечи каштановым каскадом, а ресницы были длинными и густыми. Губы прекрасной формы.

Только ее нос казался здесь не к месту.

Он был с горбинкой, как будто она когда-то его ломала. Но в то же время эта горбинка придавала лицу Марли выражение гордости и чувства собственного достоинства.

Их взгляды снова встретились. Джоэл уловил какую-то смесь эмоций за стеклами очков. Смущение, беспокойство, страх и что-то еще.

Благоговение? Любопытство?

Нет, не то. Скорее можно было сказать, что она взглянула ему в глаза и тут же все о нем узнала.

Он отмахнулся от этих беспокойных мыслей. Внезапно Джоэл вспомнил, в каком он виде. Нервы его напряглись. Да, его застали без штанов, и этого уже не изменишь.

Остается только постараться не думать об этом и попытаться узнать, почему женщина, которая не впустила его в свой дом несколько минут назад, теперь ворвалась в его собственный дом через заднюю дверь.

У адмирала Огастеса Хантера было все, что он только мог пожелать. Огромный офис в Пентагоне. Роскошный дом в Мэриленде. Два «мерседес-бенца» последней модели. Хорошенькая молодая жена с грудью, окружность которой превышала размер ее талии. И повторный шанс стать для своей трехлетней дочки Эми лучшим отцом, чем он был сыну Джоэлу. Хотя в возрасте Гаса, принимая во внимание состояние его сердца, трудно было ожидать, что он доживет до ее свадьбы.

Гас легко поднимался по служебной лестнице, прикрывая задницы начальства, утаивая секреты и занимаясь политикой. Он только что закончил трехчасовой ленч с русской черной икрой в пятизвездочном отеле с двумя самыми влиятельными людьми Вашингтона, получил свое сшитое на заказ пальто у девушки в гардеробе, поднял воротник и вжал голову в плечи, выходя из крутящейся двери.

– Серебристая «Эс-Эл-500», – сказал он, передавая талончик и банкноту в двадцать долларов служащему. – Будьте с ней поосторожнее.

Благодарно улыбнувшись, служащий поспешил в сторону стоянки.

Гас сунул руку в карман, чтобы достать сигару, но нашел там лишь свернутую книжицу в мягкой обложке. Черт!

Никто ничего не может сделать как следует. Он вернулся в гардероб, сжимая журнал в руке.

– Вы дали мне чужое пальто, – сказал он девушке, внешне напомнившей ему Монику Левински.

– Нет, – покачала она головой.

• Предыдущая
• 5/57
• Следующая