Диверсант № 1 - Самаров Сергей Васильевич - Страница 28
- Предыдущая
- 28/72
- Следующая
– Значит, вы желаете познакомиться с документами по всем источникам информации. – Генерал опять по-своему интерпретировал высказывание Басаргина.
– Я только посоветовал вам проконтролировать эти источники. Но, думаю, от меня будет больше пользы, если вы ознакомите меня с документами.
– Это я и хотел сказать, – сказал генерал и опять задумался, и Александр понял, чем его задумчивость вызвана.
– В свою очередь, я могу гарантировать, что государственные тайны, которые станут мне известны в ходе ознакомления с документами, не попадут в отчеты Интерпола. У меня, кстати, еще не кончился срок действия допуска по «форме один». Можете показывать мне документы без сомнения. И подписку о неразглашении я, естественно, тоже давал. И вижу разницу между государственными секретами России и следственными документами международной организации.
– А вот об этом я хотел попросить!
Солнце то выкатывалось на лазурный небосклон полностью, то величественно, со спокойной благожелательной улыбкой пряталось за кучерявые медлительные облака, но в целом день казался по горному ясным и радостным, очень спокойным. В такую погоду в незнакомом месте скучать не хотелось. И не для того Джошуа приехал сюда, чтобы сидеть взаперти.
Он опять почувствовал в себе желание получения новых впечатлений и потому недолго отдыхал в отеле. Слишком уж он устал сидеть сначала в поезде, потом в машине. Ноги вытянуть было негде, и теперь они требовали основательной разминки или хотя бы прогулки. К тому же за время дороги он выспался, казалось, на несколько суток вперед.
Джошуа оформился, почти не разговаривая с излишне разговорчивым и подобострастно улыбчивым портье, расплатился кредитной карточкой за неделю проживания, хотя застревать здесь на неделю вовсе не собирался. Он в две минуты осмотрел небольшой номер, который снял, пристроил в шкаф саквояж и отправился на прогулку, сунув в карман газеты, купленные в Клюзе.
В Альпы он попал впервые и к тому же не зимой, как большинство его знакомых, кто ездил сюда на отдых. В Америке принято считать, что летом здесь делать совершенно нечего. Альпы известны там только как «горнолыжная Мекка». И в разгар лыжного сезона здесь номера в отеле приходится заказывать загодя. Даже в городских отелях и многочисленных пансионатах Клюза, не только в престижном и удобном загородном отеле, где до горных склонов, пригодных для катания, рукой подать.
На улице ветерок был свежее, чем он казался в машине или в отеле, когда Джошуа рассматривал ближайшую зеленую лужайку сквозь стекло. К тому же налетал неожиданными и резкими порывами. Но это не портило настроения. Естественно, первый визит предстояло сделать туда, куда он и приехал, – на станцию дельтапланеризма. Служащий отеля рукой показал дорогу:
– Тут одна тропа. Не заблудитесь.
Однако дверь станции была закрыта на солидный висячий замок. На стук в соседнюю дверь тоже никто не поспешил выйти и встретить нового гостя и потенциального ученика.
– Часа через два-три, раньше они не появятся, – проходя мимо, сказал по-немецки низкорослый человек в клетчатой шляпе с короткими полями, подкрученными сзади и по бокам. Кажется, такая шляпа называется тирольской.
Немецкий Гольдрайх знал хуже французского, но все же спросил, с трудом подбирая слова:
– Так бывает каждый день?
– Конечно же. Днем люди на службе. Любители летать собираются ближе к вечеру. Два-три человека обязательно бывает. Насколько я знаю, днем станция работает только в выходные.
Пожав плечами, Джошуа поблагодарил удачно подвернувшегося туриста вежливым кивком и решил сходить в Клюз, пока делать все равно нечего.
Отсюда, со склона горы, город показался гораздо большим по размеру и даже по этажности, чем во время мимолетного осмотра через окно дверцы такси. И Джошуа пошел напрямик к дороге, воспользовавшись крутой каменистой тропой, а не той пологой, которой двинулся человек в тирольской шляпе, и вышел на нее уже через пять минут. Странно было видеть здесь, рядом с автомобильной дорогой, асфальтированный тротуар, когда по другую сторону тротуара не стоят дома и только темные ели своей устремленной в небо прямизной подчеркивают крутизну склона горы. Цивилизация, при всем ее электрическом и электронном благе, заставила людей разучиться ходить по земле. Им тротуар подавай. И на этом тротуаре та же цивилизация приказала поставить скамейки, чтобы можно было отдохнуть. Впрочем, в разгар сезона, наверное, этот тротуар переполнен людьми в ярких лыжных костюмах. Не все желают добираться до подъемника на склоне горы транспортом. Многие вообще считают ходьбу хорошим отдыхом. Сам Джошуа так никогда не считал, но сейчас вынужден был оценить и это.
Уже на половине пути прогулка начала надоедать своим однообразием, и тут он вовремя вспомнил о газетах. Читать на ходу оказалось не слишком удобным, пришлось пойти медленнее. Присесть на скамейку желания вообще не возникло. Такой вид отдыха откровенно был Джошуа не по душе. Газеты, признаться, тоже основательно разочаровали его. Он рассчитывал, что его звонок в редакцию как-то всколыхнет журналистов и поднимет маленькую бучу. Но единственная публикация, касающаяся его звонка хоть в какой-то мере, была совсем в другой газете. Там приводилась статистика подобных обращений читателей. Оказывается, в течение дня в редакцию обратилось тридцать шесть человек с сообщением о людях, причастных к взрыву в казино «Mille la deuxie?me nuit». Именно столько людей, по мнению сотрудников редакции, желают доставить «удовольствие» своим соседям, «друзьям» или коллегам. И каждый из позвонивших старался неумело подделать арабский акцент, заранее зная, кого будет подозревать полиция в первую очередь. Резюме гласило: если приплюсовать сюда остальные парижские газеты, телевизионные каналы и радиостанции, то окажется, что парижане в массе своей достаточно сильно надоели друг другу. Утешало только то, что все сведения переданы редакцией в полицию. Хотелось надеяться, что и другие редакции поступили так же. Полицейские пожелают встретиться с Гольдрайхом, а он опять будет избегать такой встречи и этим только усилит подозрение.
За спиной Джошуа раздались шаги. Он обернулся. Человек в тирольской шляпе вышел на дорогу с другой тропы и догнал Джошуа.
– Вы в город, месье? – Теперь тиролец говорил по-французски с небольшим жестковатым акцентом. Должно быть, немецкий язык Гольдрайха показался ему не слишком удобным для общения.
– Нет. Я просто прогуливаюсь. Газеты читаю.
– Про поезд еще ничего нет? Какая трагедия!
– Про поезд? – переспросил Джошуа, и молоточки в его висках вдруг начали стучать от предчувствия, хотя он даже не знал, о каком поезде идет речь. – Нет, здесь только про взрыв в казино… И опять пугают детей фотографиями.
Вообще о взрыве тирольцем не было сказано ни слова. Почему Джошуа сразу заговорил об этом? Почему подумал даже? Почему застучали молоточки в висках?
– Пугать детей фотографиями французские журналисты научились у вас, у американцев. Только после американского кино, которым наводнили все кинотеатры, французским детям такие фотографии не страшны. Вы же, насколько я понимаю, американец?
– Американец, – беззлобно усмехнулся Джошуа. Патриотические чувства ему были всегда чужды, и он не возбуждался, когда об Америке говорили плохо.
– Это все последствия скоропалительного формирования вашего государства. При такой системе формирования страна остается вне этнической культуры. А бескультурье никого не доведет до добра.
– Вы считаете, что в Америке нет культуры? – Джошуа даже не возмутился, а просто удивился таким словам, хотя сам думал о другом.
– А откуда ей у вас взяться? Вы же не народ! У каждого народа своя культура есть. У нас, немцев, своя великая немецкая культура. У французов своя великая французская культура. Даже у русских есть своя культура. А американцы – это сброд со всего света. Все перемешалось, все смешалось и не осталось никаких корней. Откуда взяться культуре в такой стране. Вот вы и лепите то, что называете своей культурой, лепите на скорую руку и пытаетесь всучить всему миру за образец, не понимая, что образца здесь и быть не может и от ваших творений весь мир тошнит…
- Предыдущая
- 28/72
- Следующая
