Диверсант № 1 - Самаров Сергей Васильевич - Страница 26

• Предыдущая
• 26/72
• Следующая

– И что? Разве это имеет отношение к похищению?

– В двух разных регионах России происходит попытка убийства одного человека и похищение другого. Эти люди, как мы предполагаем, связывались друг с другом. Кстати, надо опять на почту съездить. Пусть Заяц проверит телефонные разговоры вашего отца с Москвой. Переговорный пункт на почте?

– Рядом. Только Заяц там договориться не сможет. Ему подавай «самых великих» на съедение. Это его уровень. А договориться… Я сам поеду. Так что дальше?

– Мы предполагаем, что Владилен Юрьевич и Юрий Кольцов как-то контактировали. Делились информацией, хотя и не знаем сам уровень этой информации. В Москве убийство пытался совершить башкир. У нас присутствует машина с башкирскими номерами. Одно совпадение уже требует проверки. А два совпадения – это уже почти рабочая версия. Хотя…

– Что?

– Хотя национальность ничего не говорит.

– Я тоже так думаю. Но следует проверить.

– Я не о том. Я боюсь, что мы столкнулись с еще более серьезной угрозой для своей безопасности, чем террористы. – Виктор Петрович вернулся к мысли, что посетила его голову и ударила по мозгам во время разговора с полковником Колесниковым.

– Ну-ну… – словно сам угрожая, хмуро сказал Столбов-младший.

– Я боюсь, что мы столкнулись с обыкновенной и бездушной государственной машиной. Это самая безжалостная машина-убийца из всех, которые бывают, независимо от того, какому государству она принадлежит. Сталин давно ушел, а мысль его действует не менее действенно, чем прежде. Впрочем, эта мысль совсем не нова и известна со времен Древнего Рима. И в любой стране она является главенствующей. Каждый человек – это, с точки зрения государства, только винтик. Если винтик в какой-то момент мешает государству, его убирают. Без всякого сожаления.

– Ты меня, Виктор Петрович, с толку не сбивай. То одно, то другое «вешаешь». Кто посмеет нас убрать? Пусть и террористы. Мы за себя постоять сумеем. На каждого террориста у нас отдельный ствол найдется. И не один даже. Покажи мне кавказца, который в Екатеринбурге вес имеет. Я его сам похудеть заставлю. У нас не Москва. Это там они рожи кверху держат. У нас свои порядки. Помнишь историю на рынке?[21] Ты тогда еще служил, должен помнить. Если надо будет, весь город в этот рынок превратим. И государственной машиной нас не напугаешь.

– Вы, Алексей Владиленович, просто не знаете, что я имею в виду. Для вас вся государственная машина сводится к налоговой инспекции и управлению по борьбе с организованной преступностью. А помимо этого у каждого государства есть скрытые рычаги регулировки ситуации в стране. Как вы думаете, почему большинство из заказных убийств остается нераскрытыми? Следственные органы плохо работают? Нет. Не в этом дело. Государство продолжает регулировать ситуацию. Этого даже простые сотрудники ФСБ не знают. Только слухи изнутри выплывают временами. Но есть и в самом ФСБ несколько очень закрытых управлений. По крайней мере, процентов тридцать всех заказных убийств совершено по заказу государственных органов. Так поговаривают. И люди часто пропадают бесследно. Тоже по аналогичному заказу. Бывает, успел человек шум поднять, его уже поздно трогать. Не успел – ему не дадут пошуметь… Ваш батюшка пошуметь хотел…

– И ты считаешь, что это государство…

– У меня нет данных, чтобы считать так. К тому же не одно наше государство может иметь к этому отношение. Остров Возрождения на Аральском море, где, насколько я понимаю ситуацию, и служил ваш батюшка, сейчас территориально разделен между Казахстаном и Узбекистаном. И в каждой из этих стран может найтись сила, которой очень даже невыгодно поднятие шума из-за захоронений бактериологического оружия. Точно так же, как в России. И в каждой из этих стран могут быть свои террористы, заинтересованные в приобретении этого оружия. Опять точно так же, как в России. И единственная ниточка, которая у нас имеется для зацепки, это башкирский след.

– А при чем здесь «Альфа»?

– Нам очень выгодно вмешательство в ситуацию «Альфы». Если «Альфу» в дело не пустят, это будет значить, что мы столкнулись с силовыми структурами государства. А машина с башкирским номером и выстрелы милиционера-башкира являются умело организованной провокацией, чтобы сбить следствие со следа и создать очередной «висяк».[22] Кроме того, если в деле замешаны спецслужбы Казахстана или Узбекистана, то их «Альфа» быстро поставит на место. И от террористов сможет прикрыть. При этом я все-таки замечу, что у нас нет следственного аппарата, которым располагает ФСБ. Их поиски могут быть гораздо более эффективными. А нам, чтобы сохранить жизнь вашему батюшке, очень важно работать быстрее. Но быстрее «Альфы» у нас все равно не получится.

– Я согласен, хотя из вашего брата уважаю только одного человека, – сказал Столбов-младший. – Того, что сидит передо мной.

– Значит, договорились. А пока следует накопать как можно больше материала. Чтобы предложить подготовленную версию.

Дорога по знакомым коридорам не заняла много времени. Никто не остановил его, никто не стал спрашивать о семье, о делах, и это радовало. Даже мимо кабинета своего бывшего начальника отдела полковника Баранова Александр прошел без остановки, хотя просто зайти и поздороваться желание было. Баранов всегда относился к Басаргину хорошо и даже был дружен с сыновьями-близнецами, которых в большом количестве никто выносить не мог, в том числе и родные бабушка с дедушкой. Но времени на разговор не было.

Генерал Астахов встретил его в коридоре управления. Пожал руку отставному капитану.

– Выглядите бодро.

– Стараюсь, товарищ генерал.

На этом приветствие закончилось. Они вместе прошли в просторный генеральский кабинет, где сидело несколько сотрудников. На столе развернута карта Московской области. Рядом другая карта, так, чтобы оба листа можно было совместить. Над картами склонились два офицера, что-то обсуждают вполголоса.

Астахов сел в свое кресло и показал Басаргину на ближайший стул.

– К Мадине Хамидовне сотрудник выехал.

– Вы нашли ее?

– Да. У нее сейчас лекции в университете. Хотим предложить ей несколько фотороботов. Может быть, сумеет узнать своих вчерашних визитеров. Если не узнает, засадим ее за компьютер. Память у Бадамовой должна быть хорошая, в маразм ей впадать рано. Итак, мне кажется, нам опять придется работать вместе. Памятуя ваши аналитические способности и помощь, которую вы нам раньше оказали, я такому сотрудничеству только рад. Но нам хочется, чтобы некоторые факты не вошли в ваши отчеты, идущие в Лион. Именно поэтому я и не пригласил сюда комиссара Костромина.

– Комиссар Костромин был когда-то полковником КГБ.

– Когда-то генералом КГБ был и Калугин… А сейчас он прячется в США и прилагает все усилия, чтобы опорочить свою родину.

– Не стоит их путать, товарищ генерал. Это разные люди, и Костромин остается русским человеком даже во Франции. Там, кстати, к нему относятся как к русскому, а здесь – как к французу. Я думаю, для него самого это не совсем приятное состояние.

Астахов слегка раздраженно пожал плечами.

– С тех пор как Костромин получил паспорт «гражданина мира», он перестал быть гражданином России. Но давайте не будем спорить, а перейдем к делу.

– Я согласен, товарищ генерал. Спор бездоказательный. К делу…

– А дело обстоит так… Я коротко ознакомлю вас с сутью, чтобы составить представление. Вы, возможно, уже встречали в печати сообщения об этом. Определенным политическим силам очень хочется придать истории широкую огласку с вполне определенной целью. Скоро выборы, и есть у нас деятели, которые пытаются на шумихе сыграть, показать себя в выгодном свете. Итак… В Конаковском районе Тверской области в одна тысяча девятьсот пятом – девятьсот шестом годах была сильнейшая эпидемия ящура. В результате эпидемии было сооружено около тридцати скотомогильников. Сразу обращаю внимание! В печати речь идет о двухстах скотомогильниках. На такое количество могильников в районе просто не хватило бы скота. Эта информация опять носит политический предвыборный характер. Кроме того, говорят об эпидемии сибирской язвы. В действительности была эпидемия ящура. Павший скот складывали в ямы, обкладывали торфом и поджигали. К настоящему времени, сто лет спустя, могильники не представляют опасности. Даже споры сибирской язвы умирают в земле через десять лет. А ящур значительно слабее язвы. Но… Шум идет. Союз некоторых известных сил взялся за счет бюджета своей партии забетонировать, как они говорят, самый опасный могильник – на Дуниной горе, которая находится на берегу Иваньковского водохранилища. Деньги лишние – пусть бетонируют. Там, в этом месте, вообще скотомогильника нет и не было никогда, потому что скотомогильники устраивали не на горе, а в ямах. Но информация запущена. Дескать, всего в нескольких метрах от водохранилища находится скотомогильник, где до сих пор законсервированы споры сибирской язвы. И достаточно мощного ливня, чтобы споры ушли в воду. А из водохранилища частично идет снабжение питьевой водой Москвы. Обыкновенная политическая реклама, граничащая с беспардонной глупостью лидеров некоторых партий. Поддержку в районных властях они нашли моментально, потому что любая районная власть желает получить в свой бюджет материальные средства из федерального бюджета.

• Предыдущая
• 26/72
• Следующая