Любовь и корона - Езерская Елена - Страница 12

• Предыдущая
• 12/47
• Следующая

– Я никогда не обижал его этим.

Скорее, мне часто приходилось напоминать ему о том, что он мой сын, – с грустью в голосе сказал барон и вздохнул.

– Я думаю, мне лучше поехать с вами в поместье.

– Но как же прослушивание?

– Если господин Оболенский счел мое пение достойным для сцены, то, я уверена, он не откажется прослушать меня и после возвращения, – Анна была полна решимости, основанной на двух серьезных причинах. Во-первых, внутреннее чувство подсказывало ей, что барона ожидают в имении не совсем приятные события, а, во-вторых, она искренне страшилась оставаться в Петербурге в полной власти неуравновешенного Владимира.

– Возможно, ты права, – обдумывая ее предложение, сказал барон. – Пожалуй, я смогу уговорить Сергея Степановича приехать к нам в поместье. Там и устроим прослушивание.

Как тебе такая идея?

– Благодарю вас! Так я могу собираться?

Барон кивнул. Анна тут же побежала к себе за саквояжем. В коридоре она столкнулась со стремительно входившим в дом Репниным. Анна буквально влетела в его объятья, и Михаил не стал ее сразу отпускать.

– Извините… – зардевшись, пробормотала Анна.

– Михаил… – Репнин расцвел счастливой улыбкой. – А вы – Анна.

– Вы запомнили мое имя… – смутилась девушка.

– Вас невозможно забыть, – горячо сказал Репнин и тотчас испугался своей смелости. – Простите… Хотя нет, почему простите? Вас действительно невозможно забыть. Вы невероятно красивы и потрясающе талантливы.

– Вы, наверное, пришли к Владимиру? – Анна попыталась перевести разговор на другую тему.

– Но мечтал увидеть вас!

– Боюсь, что не смогу долго быть вашей мечтою – мы с бароном сейчас уезжаем из Петербурга, – Анна сделал попытку освободиться из объятий Репнина.

– Надолго? – расстроился Михаил и позволил Анне выскользнуть.

– Я не знаю…

– Разрешите мне написать вам, – умоляющим тоном попросил Репнин. – Обещаю, что не буду докучать вам глупостями!

Его тон, его глаза говорили о многом, и Анна почти сдалась, но, случайно бросив взгляд за окно, увидела проходившего по двору Владимира и вздрогнула, вспомнив его совсем нешуточную угрозу.

– Не терзайте понапрасну бумагу, – сухо ответила Анна ожидавшему ее решения Репнину. – Ответа не будет.

Она холодно посмотрела на оторопевшего Михаила и прошла мимо него, едва сдерживая слезы. Репнин ничего не понял и растерянно стоял в коридоре, пока к нему не обратился вышедший из своего кабинета старый барон Корф. Он был в дорожном костюме и с печатью озабоченности на лице.

– Миша! Не знал, что ты здесь, – барон протянул Репнину руку, и тот автоматически ответил на крепкое рукопожатие Корфа.

– Вы, кажется, чем-то озабочены? – отечески поинтересовался барон.

– Да, мы тут разговорились с Анной… – невпопад ответил Михаил.

– Это заметно, – кивнул ему Корф-старший.

В ту же минуту в коридор снова вышла Анна, одетая, как и барон, для дороги. Михаил настойчиво стал искать ее взгляда, но Анна казалась ко всему равнодушной.

– Вот и хорошо, Анна, что ты так быстро, нам пора, – кивнул ей барон. – Миша, прости, что не могу дольше уделить тебе внимания. Нас ждет карета.

– Как? Уже? – встрепенулся Репнин.

– Дела, дела, – Корф приподнял цилиндр в знак прощания и вышел, пропуская вперед притихшую Анну.

– Счастливого пути, барон! Сударыня, был счастлив вновь увидеть вас.

Надеюсь, мы встретимся в скором времени.

– Прощайте, поручик, – прошелестела Анна и вышла из дома.

– Кажется, ты очаровала нашего Мишу! – с улыбкой сказал барон Анне, пока они шли к карете. – И, надо признаться, я не удивлен.

– А я представляю себе, как он будет удивлен, узнав, что я крепостная, – Анна, наоборот, казалась серьезной и даже расстроенной.

– Чувства сильнее предрассудков, если, конечно, они – настоящие, – сказал Корф, помогая Анне войти в карету, потом сел сам.

Кучер закрыл за бароном дверцу и прошел к лошадям.

– Н-ну, залетные, понесли! – прикрикнул он на своих любимиц – двух роскошных вороных кобылок.

И карета, покачиваясь, выдвинулась со двора. Михаил проводил ее взглядом и, глубоко вздохнув, отправился искать Владимира. Впрочем, применять для этой цели дедуктивный метод не пришлось – из-за дома с перерывом на заряд слышались пистолетные выстрелы.

Это Владимир, чтобы хоть как-то снять раздражение от разговора с отцом, отправился на задний двор стрелять по бутылкам и методично принялся разносить их выстрел за выстрелом. Там его и застал удрученный расставанием с Анной Репнин.

– Ну что, дурные вести? – невежливо поинтересовался Владимир.

– Александр просил меня быть его секундантом, – глядя прямо в глаза другу, сказал Репнин.

– Этого следовало ожидать, – саркастически усмехнулся Корф. – Но ты все же пытался отговорить его от дуэли?

– Наследник – такой же упрямый, как ты…

– Так ты согласился быть его секундантом? – прервал его Владимир.

– Он не оставил мне выбора, – после секундной паузы признался Репнин.

– Ты мог сказать ему, что мы друзья…

– Я сказал!

– И что? – усмехнулся Корф. – Он ответил, что долг важнее дружбы?

И ты, конечно, не стал с ним спорить?

– Я не имею права с ним спорить! – в сердцах воскликнул Репнин.

– Верно. Верно, Миша, – с деланным равнодушием кивнул Владимир. – Не твое дело – искать выход.

Я его вызвал – мне и разбираться.

– Но я хочу тебе помочь…

– Ты уже помог, – зло сказал Корф и наставил на Репнина пистолет. – Возвращайся в Зимний. Ты себе уяснил, что для тебя важнее.

– Коли ты решил умереть, то хотя бы это сделай достойно!

– С чего ты взял, – Владимир медленно перевел дуло пистолета в сторону батареи бутылок и выстрелил, – что я решил умирать?

– Слушай, – Репнин вздрогнул от треска разлетевшейся вдребезги бутылки из-под шампанского, – зачем ты все-таки вызвал его на дуэль?

– А не все ли тебе равно?

– Я хочу найти выход из этой ситуации! Стрелять в наследника престола немыслимо!

– И что же? Замереть, не шевелясь, чтобы этому мальчишке было легче продырявить меня?

– Этот мальчишка – наш будущий император! – с раздражением напомнил Михаил.

– Вот удивил! – насмешливо воззвал Владимир. – И что же мне делать? Извиниться? Чтобы до конца своих дней в меня тыкали пальцем:

«Смотрите вон пошел идиот, который вызвал наследника на дуэль!»

– Пусть говорят! Все равно это лучше, чем дуэль. Даже если ты выстрелишь в воздух, тебя все равно вздернут за то, что ты целился в наследника!

– Знаю! Но… Мой отец воевал с Наполеоном. Я – на Кавказе. Я не могу прослыть трусом, Миша! – Корф порывистым движением отбросил пистолет в сторону и схватился руками за голову.

– Тогда подумай об отце. Что с ним будет, если ты погибнешь?

– Переживет, – глухо ответил Владимир. – К тому же у него останется его разлюбезная Анна, с которой наверняка ему не будет скучно. А вот если я обесчещу его имя, он сам меня застрелит. И правильно сделает. Так что куда ни кинь – все одно пропадать!

– Владимир! Ты звал меня? – к друзьям легкой походкой приближался только что приехавший счастливый Андрей Долгорукий.

Все ночь он провел на балу рядом с Наташей, к которой испытывал чувство глубокое и благородное. Они условились встретиться и сегодня, но письмо, переданное от Корфа, заставило его немного изменить свой планы.

Если бы он знал, что будет значить это – немного!

– Мне передали твою записку, – улыбнулся Андрей, – но я ничего не понял. Что за угроза и страшная тайна?

– Андрей! Я прошу тебя стать моим секундантом.

– Дуэль? Это же совсем не романтично! Когда? С кем? По какому поводу?

– Я вызвал на дуэль наследника престола. Мы с Александром не поделили тур вальса с его любовницей, – цинично бросил Корф.

– Он это серьезно? – Андрей перевел недоуменный взгляд на Репнина, и тот удрученно кивнул. – Владимир!

Остановись! Это безумие – стреляться с наследником престола!

• Предыдущая
• 12/47
• Следующая