Воители безмолвия - Бордаж Пьер - Страница 76
- Предыдущая
- 76/124
- Следующая
Автобус садился на другие платформы и постепенно наполнялся пассажирами. На каждой остановке Тиксу вопросительно смотрел на молодых женщин, но те едва заметно отрицательно качали головой. Наконец они подошли к нему и прошептали:
– Следующая и будет перекресток Сисотер. Не забудьте проверить, есть ли фиолетовый треугольник на кабине, и выходите на площади Жачаи-Вортлинг…
Только теперь они расслабились и наградили его теплыми улыбками. Казалось, они вдруг сбросили с плеч тяжкий груз.
Тиксу вышел на следующей платформе. И испытал шок: среди угрюмых лиц ожидающих пассажиров, тесно стоящих вдоль причалов, он заметил силуэт в черном бурнусе, голова которого скрывалась в складках капюшона: скаит!
Сердце бешено забилось, внутри его все сжалось. Мгновенно возникло воспоминание об отвратительном осклизлом и холодном щупальце, которое шарило в его голове на Двусезонье. Но вибрация антры тут же усилилась, разогнала панические мысли и создала вокруг его мозга непроходимый барьер.
Ему не составило никакого труда успокоиться. Когда звук жизни выполнил роль хранителя внутреннего безмолвия, Тиксу понял, что его собственные ощущения среды менялись и взгляд его мог проникать под внешнюю, обманчивую оболочку вещей. Словно антра не только защищала, но и открывала ему глаза. Остальные пассажиры вдруг явились ему в ином свете… В своем истинном свете… Он увидел людей, которые пытались с большим или меньшим успехом играть свою роль, а на самом деле отдалялись друг от друга и от самих себя, их внутренний мир дробился, разваливался на куски. Он увидел, что они создали для себя идеальные, но обманчивые модели существования, хотя были уверены, что никогда их не достигнут, поскольку боялись заглянуть внутрь себя. Они застряли меж двух миров, миром мысли и миром материи, не отваживаясь исследовать ни тот, ни другой. Они забыли, что являются людьми, существами, умевшими одновременно летать вместе с богами и со сладострастием погружаться в грязь звериных инстинктов. Их внутренний мир сокращался, как шагреневая кожа. Присутствие черного бурнуса повергало их в ужас. Они уже знали о тревожных способностях скаитов, которые проявились во время публичных процессов и наглядных ментальных казней. Мысли, подстегиваемые когтями страха, метались и сталкивались в их беззащитном разуме, как дикие звери, попавшие в ловушку.
Тиксу заметил, что скаит не стеснялся нарушать святилища мыслей окружающих его людей. Но когда он решил обследовать разум оранжанина, инквизитор наткнулся на барьер, поставленный антрой. Скаит попытался взломать его и прочесть человеческую книгу, которая не хотела открываться, но усилия его оказались тщетными. Тиксу ощущал удивление и раздражение таинственного существа в черном бурнусе.
Автобус плавно опустился и завис над площадью Жачаи-Вортлинг, гигантской шестиугольной эспланадой, выложенной светящейся мозаикой с изображением планет Конфедерации Нафлина. В центре площади за пурпурно-золотой оградой, усыпанной белыми цветами, высилась статуя Жачаи Вортлинга, основателя династии Ворт-Магорт и строителя Круглого Дома, чьи девять башен накрывали своей тенью соседние дома. Античная статуя, пережившая тринадцать стандартных веков, была чудом постоянно воссоздающегося равновесия. Из окна автобуса Тиксу видел многочисленные следы ремонта, шрамы, оставленные сварщиками и прочими рабочими на металлическом цоколе, который, похоже, был готов в любое мгновение уступить соблазну и обрушиться. Внимание оранжанина привлекла необычная сцена: рядом с памятником на невысоком возвышении стояло прозрачное колесо, в котором судорожно билось обнаженное тело, привязанное к кресту. Многие прохожие, пересекавшие площадь, опускали головы и тщательно избегали бросать взгляды на это колесо.
Тиксу с облегчением покинул автобус и отделался от любопытного инквизитора, раздраженного неожиданным сопротивлением и неоднократно повторявшего свои попытки.
Выйдя из лифта на площадь, оранжанин попал в оживленное место – во все стороны двигались куда-то спешащие маркинатяне. Поскольку он никак не мог отогреть ноги, Тиксу решил избавиться от легкой шелковой обуви, мало подходящей к климату Маркината. Ему не пришлось долго искать, вокруг площади стояло множество торговых прилавков. Он купил прочную пару горных сапог, которые тут же надел.
Потом, заинтригованный, направился к прозрачному колесу. По мере приближения он видел все больше искаженных страданием лиц, плачущих женщин, мужчин со сжатыми челюстями…
Обнаженное тело принадлежало женщине. На ее перекошенном лице, когда-то красивом, читалась невыразимая мука. Покрасневшая кожа растрескалась и источала кровь. Изо рта с разбитыми губами сочилась вязкая жидкость. Внутренность бедер почернела: кровь, вытекшая из раны в нижней части живота засохла, и ее сгустки въелись в нежную кожу. Отваливающиеся пряди волос обнажали череп. Под колесом по шаровому экрану бежали золотые буквы. Текст был написан на двух языках: маркинате и нафле:
Медленный огненный крест Церкви Крейца будет наказанием для тех, кто нарушит Единый Божественный Закон или заповеди, принесенные святыми миссионерами.. Дама Армина Вортлинг, супруга покойного сеньора Абаски Вортлинга, согрешила плотью и предала древний обычай планеты. Она наказана по решению кардинала Рагуина де Брусселя, высшего представителя Его Святейшества, муффия Барофиля Двадцать Четвертого на планете Маркинат
Глаза мученицы остановились на Тиксу. Ему показалось, что они умоляли его прекратить пытку хотя бы на несколько секунд. Ее глаза слишком исстрадались, чтобы еще проливать слезы. Боль понемногу увлекала ее в бездну, где должен был заблудиться ее разум. У подножия эстрады тихо плакал подросток лет пятнадцати.
Оранжанин отвернулся от тягостной сцены. Он возмущенно сжал кулаки, пока не побелели фаланги пальцев, и продолжил свои поиски.
Улица Священных Ювелиров томно тянулась меж двух рядов магазинчиков и мастерских с замысловатыми вывесками. Тиксу заметил темно-синее уведомление, плавающее в нескольких метрах над домами. Полиция извещала ювелиров священного ремесленничества, что маркинатские храмы теогонии будут разрушены дезинтеграторами. Поэтому ювелиры перестали работать. По деонтологической хартии корпорации они имели право выполнять свою работу только для украшения храмов и празднования различных культов, имеющих силу на Маркинате, по заказу жрецов или верующих. Собравшись небольшими кучками у приоткрытых дверей своих владений, они спорили между собой. Самые характерные их произведения были выставлены в витринах: статуэтки, украшенные сверкающими камнями, крученные священные принадлежности с эмалями, голоскульптуры богов пантеона, трех-, пяти– и семисвечные канделябры, элегантные подсвечники из розового опталия, конические кадила… Углубившись в улицу, Тиксу слышал бормотание, обрывки разговоров. Люди тихими голосами спрашивали друг друга, даст ли им Церковь Крейца достаточно работы или лучше отказаться от хартии и перестроить работу на изготовление драгоценностей для частных лиц.
Эта улица была одной из самых старых в городе. Утверждали даже, что она существовала еще в донафлинскую эпоху. Она была вымощена неровными булыжниками, в промежутках между которыми прорастала трава. Строения, прижившиеся друг к другу, помогали своим соседям выдержать гнет веков. Имена ремесленников были написаны на треугольных фронтонах.
Тиксу двинулся вдоль по улице. По мрачным взглядам, которые бросали на него ювелиры, он понял, что ничего у них не узнает: вот уже несколько дней в Дуптинате к чужакам относились без любви, а этот шел мимо дверей с таким видом, словно замыслил дурное дело. Внезапный захват их планеты вызвал прежде всего почти полное свертывание тысячелетней деятельности и не предрасполагал ни к дружеским беседам, ни к ксенофилии. Теперь, когда их мысли лишились своего убежища, они опасались чужаков, как ядерной чумы.
Жеофо Анидол, священный Ювелир, участник хартии
- Предыдущая
- 76/124
- Следующая
