Воители безмолвия - Бордаж Пьер - Страница 20
- Предыдущая
- 20/124
- Следующая
– Как чувствуешь себя, молодой гость? – спросил он низким приятным голосом.
– Э… нормально… – выдавил Тиксу.
Собственный голос показался ему чужим, доносившимся издалека, словно он разговаривал сам с собой по голофону. Он еще не освоился с реальностью окружения, с предметами, с этой странной парой, столь прекрасной в их райской обнаженности.
– Где… где я?
Садумба ударил ладонью по груди:
– У Качо Марума, има садумба лесной чащобы.
– И… это вы извлекли меня из… воды?
Качо Марум по-детски рассмеялся, словно вопрос оранжанина был для него шуткой.
– Да. Конечно, да. Но не один!
– Это невозможно, – запротестовал оранжанин. – Невозможно. Никто не может уйти от ящериц…
– Ящерицы – друзья Качо Марума, – просто ответил садумба.
Малиное поставила на место драгоценный пузырек, поднялась и вышла. Она тщательно затворила дверь за собой, несмотря на величайшее разочарование ребенка, который надул щеки, огорченно вздохнул и исчез. Качо Марум уселся прямо на пол, поджав ноги под себя. По его белой коже, испещренной татуировками в виде геометрических фигур, еще струились капли дождя. Его низкий мощный голос был терпелив и добр.
– Воздадим славу Аум Тинаму за то, что он благословил нас жизнью, – вдруг произнес он с неожиданной возвышенностью в тоне. – Я пришел, как делаю каждый день, отпраздновать свою дружбу с речными ящерицами, которые воплощают здесь богов. Оказавшись на берегу Агрипама, я увидел двух мужчин из внешних миров, сражающихся на мостике. Оба рухнули в воды реки, в воды бога Мехома. Я подумал: эти люди не заслуживают дара от Аум Тинама, и мои друзья-ящерицы выполнят доверенный им долг. Они возьмут у них тот драгоценный дар, который зовется жизнью!
Он замолчал, наклонился вперед и приблизил свое лицо к лицу Тиксу, словно желая поделиться драгоценным секретом. От него также пахло гигантскими ящерицами.
– И дар у одного из мужчин забрали немедленно. Но затем случилось невероятное: Великая Ящерица, чья сила неизмерима для нас, двуногих, бросилась на своих собратьев и запретила им трогать второго мужчину. И ее громадное тело образовало непроходимый барьер, чтобы спасти мужчину из внешнего мира! Она была против своих собратьев! И такое событие свершилось впервые!
Удивление и восхищение читались в чертах, в глазах, во всем облике садумба. Голос его превратился в журчащий ручеек, когда он продолжил:
– Легенды говорят, что тот, кто избежал гнева ящериц, проживет невероятную жизнь. Боги дарят ему бессмертие. Да, да, бессмертие! Вот почему я не колебался: я нырнул во владения Мехома и помог Великой Ящерице вытащить на берег второго мужчину, наполовину утонувшего, наполовину оглушенного…
Качо Марум замолчал, наблюдая за реакцией Тиксу. Слова има садумба казались последнему сном. Он вдруг засомневался в своем разуме, в реальности своего присутствия в хижине, в своем психическом здоровье и в психическом здоровье своего собеседника.
– Невозможно! Это доисторические чудовища! Они нападают на все, что движется! Вы не могли извлечь меня из воды. Они бы вас разорвали…
– А как бы они осмелились напасть на Качо Марума, когда он спасал мужчину, которого защищала сама Великая Ящерица? – спокойно возразил садумба. – Поверь мне, юный гость, это исключительный знак для того, кто смог выжить среди ящериц! Да, да, исключительный! Ты должен быть великим человеком или стать им… За всю мою жизнь служителя богов я никогда не видел ни одного человека из внешних миров, который бы с успехом выдержал испытание ящерицами. А они – справедливые хранители бога Мехома: тот, кто умирает в их пасти, не заслуживает драгоценного дара – жизни. Ты должен жить, использовать свой дар. Жить и исполнить…
– О Боже, что исполнить?..
Смысл слов не доходил до Тиксу. Большую часть времени он считал себя пустым существом, безумным механизмом, которым управляют обманчивые чувства, тупой интеллект, который движется по дорогам, ведущим в никуда. Даже тот простой факт, что он жив, лежит на странном матрасе под одеялом из их чешуйчатой шкуры, спокойно рассуждает с обнаженным человеком о божественности отвратительных прожорливых животных, казался ему нагромождением бессмысленности и абсурдности.
– Исполнить свою судьбу, – невозмутимо продолжил Качо Марум. – Ибо твоя судьба выше твоего понимания. Ты испил внутренней воды ящериц, ты был излечен их жиром: они позволили тебе разорвать цепи нашей подруги смерти. Несмотря на воды Мехома в твоих легких, несмотря на огромные раны в твоем плече и на голове. Воздай должное ящерицам: они помогли тебе сохранить ценнейший дар – жизнь! Немногие двуногие получают право испить их лекарства.
– Но почему я? Кто решает это? – спросил Тиксу, который теперь лучше понимал, почему хижина воняет гигантскими рептилиями.
– Только има садумба лесной чащобы, как Качо Марум, священный хранитель и друг ящериц, последнее звено в длинной цепи има садумба, таких же друзей ящериц, может решать, должен он или нет применять лекарство ящериц. Ты, юный гость, ты – единственный человек из внешних миров, которого я, Качо Марум, излечил с разрешения богов. Такова была воля Великой Ящерицы!
Лицо садумбы затянула печаль.
– Большинство этого не заслуживает. Остальные люди извне, шахтеры, страдают неизлечимой болезнью: опталиевой лихорадкой. Многие из моего народа пьют спиртное, которое превращает их души в пустыни. Они перестали уважать богов. И погибают, упав в реку Агрипам! А ведь, мой юный гость, жир и вода ящериц излечивают любую болезнь. Даже зенобу, которую не могут лечить врачи остального мира.
– Как… вы добываете их жир и их… внутреннюю воду? Вы их ловите?
Все тело Качо Марума сотряслось от хохота, он кашлял и колотил себя по ляжкам. Смех его был бесхитростным выражением чистой радости, музыкальным журчанием переполненного водой безмятежного озера.
– Ящерицы? Ловить? Хоть кто-то когда-то изловил богов? И никому это не удастся! Они слишком сильны и хитры… Очень давно, когда Качо Марум был еще ребенком, охотники из внешних миров высадились на Двусезонье целой экспедицией, чтобы украсть и продать их шкуры. И все они утеряли драгоценный дар – жизнь! Ящерицы делятся своими сокровенными тайнами только со своими верными жрецами, има садумба лесной чащобы. Когда они считают свою задачу выполненной и готовы покинуть мир Мехома, они отправляются в место, о котором знают только има садумба. И дарят своим слугам свое тело, пока его не покинула жизнь. Они выбираются на землю, ложатся на спину и позволяют открыть себя, чтобы мы могли собрать их внутреннюю воду и жир. Нечистые торговцы пытались вызнать тайну кладбища ящериц. И все они потеряли жизни! Качо Марума передаст тайну только своему старшему сыну, а тот, в свою очередь, станет има садумба и судьей от медицины. Твои жизненные силы вернулись. Ты ведь больше не чувствуешь боли?
Тиксу поднял руку и согнул ее в плече.
– Я больше ничего не чувствую… Странно… Словно у меня никогда ничего не болело…
– Хорошо! Очень хорошо! Таково могущество медицины богов. И ты никогда не должен забывать, что оно излечило тебя!
– Еще раз: почему?.. Почему я?
– Тебе самому надо найти причину, мой юный гость! Великая Ящерица никогда не ошибается. Если тебе еще раз подарили жизнь, значит, ты должен правильно использовать ее. Можешь подняться?
– Не знаю… Думаю, могу…
Тиксу осторожно встал. Мышцы и суставы больше не болели. Он приободрился и сделал несколько неверных шагов. Его ноги попирали пол хижины, изготовленный не из досок, а из огромных костей, переплетенных между собой и скрепленных высохшими сухожилиями. Он чувствовал, что его защищает мягкий и жаркий панцирь.
– Хорошо! Очень хорошо! – обрадовался Качо Марум. – Ты снова в форме! Ящерицы были очень добры к тебе!
Нос Тиксу уже привык к резкому запаху. Он больше не мешал ему, словно массаж Малиное познакомил его с сутью этого запаха. На простеньких этажерках, прикрепленных к выступам стен, стояли ряды пузырьков различных размеров, в которых настаивалась янтарная, плотная жидкость, которую ему втирала жена садумба.
- Предыдущая
- 20/124
- Следующая
