Лесные тайнички (сборник) - Сладков Николай Иванович - Страница 30
- Предыдущая
- 30/57
- Следующая
Странный в сентябре лес - в нём рядом весна и осень. Жёлтый лист и зелёная травинка.
Поблёкшие травы и зацветающие цветы. Сверкающий иней и бабочки. Тёплое солнце и холодный ветер.
Увядание и расцвет.
Песни и тишина.
И грустно и радостно!
ОСЕНЬ НА ПОРОГЕ
- Жители леса! - закричал раз утром мудрый Ворон. - Осень у лесного порога, все ли к её приходу готовы?
Как эхо, донеслись голоса из леса:
- Готовы, готовы, готовы...
- А вот мы сейчас проверим! - каркнул Ворон. - Перво-наперво осень холоду в лес напустит - что делать станете?
Откликнулись звери:
- Мы, белки, зайцы, лисицы, в зимние шубы переоденемся!
- Мы, барсуки, еноты, в тёплые норы спрячемся!
- Мы, ежи, летучие мыши, сном беспробудным уснём!
Откликнулись птицы:
- Мы, перелётные, в тёплые края улетим!
- Мы, оседлые, пуховые телогрейки наденем!
- Вторым делом, - Ворон кричит, - осень листья с деревьев сдирать начнёт!
- Пусть сдирает! - откликнулись птицы. - Ягоды видней будут!
- Пусть сдирает! - откликнулись звери. - Тише в лесу станет!
- Третьим делом, - не унимается Ворон, - осень последних насекомых морозцем прищёлкнет!
Откликнулись птицы:
- А мы, дрозды, на рябину навалимся!
- А мы, дятлы, шишки начнём шелушить!
- А мы, щеглы, за сорняки примемся!
Откликнулись звери:
- А нам без мух-комаров спать будет спокойней!
- Четвёртым делом, - гудит Ворон, - осень скукою донимать станет! Туч мрачных нагонит, дождей нудных напустит, тоскливые ветры науськает. День укоротит, солнце за пазуху спрячет!
- Пусть себе донимает! - дружно откликнулись птицы и звери. - Нас скукою не проймёшь! Что нам дожди и ветры, когда мы в меховых шубах и пуховых телогрейках! Будем сытыми - не заскучаем!
Хотел мудрый Ворон ещё что-то спросить, да махнул крылом и взлетел.
Летит, а под ним лес, разноцветный, пёстрый - осенний.
Осень уже перешагнула через порог. Но никого нисколечко не напугала.
НА ВЕЛИКОМ ПУТИ
Спешили мы до ночи в лес попасть - не успели. Заночевали в поле. Палатку привязали к телефонному столбу. Потому что тучи на небе кипят: быть буре! И только устроились - задуло. Стенки палатки напружинились и загудели. Загудели и провода над головой. Страшно в такую ночь в голой степи.
Гудит вокруг, ревёт, свистит, воет.
И вдруг слышим голоса! Странные голоса. Будто кто-то вздыхает тяжело: "Ох! Ох! Ох!" А другой подгоняет сердито: "Но! Но! Но!"
Выбрался из палатки. Как в чёрный водоворот нырнул: крутит, толкает, не даёт дышать. Но всё же разобрал - голоса-то с неба! Птицы кричат.
Летят птицы на юг и вот кричат в темноте, чтобы не потерять друг друга.
Большие и сильные высоко летят. А мелюзга разная - голосишки пискливые, крылышки мокрые дребезжат! - над самой землёй мчат. Гонит их вихрь, как сорванные листья. Не разобрать по голосам - что за птицы? На пролёте птицы кричат особыми, "дорожными" голосами, не похожими на их всегдашний зов.
Всю ночь рвал палатку ветер. Гудели провода. И кричали в темноте птицы.
А утром тишина. Ни туч, ни ветра. Солнышко проглядывает. А ничего живого не видно.
Вот только лисичка вдоль столбов бежит. Да чудная какая-то - бежит и кланяется! Пробежит - поклонится, пробежит - поклонится. Поклон - носом до земли.
До нас добежала - стоп! Пастишку разинула, вильнула, да так по земле пошла, что кажется - над землёй полетела!
А когда вильнула, выронила из пастишки чёрный комочек. Пошёл я посмотреть. И вижу - птичка! А дальше под проводами ещё. Ночью о провода побились!
Так вот почему кланялась лисичка! Каждой мёртвой пичужке - лисий поклон.
Сколько тут птиц! Рыжегрудые зорянки упали на сухой бурьян, и бурьян расцвёл оранжевыми цветами. Куличок угодил в лужу - заломившееся крылышко торчит вверх. Гонит ветер мёртвого куличка, как лодочку под парусом.
У лужи - каменка. Тонкие пальчики стиснуты в кулачки, видно, от боли...
Далёк, далёк и труден птичий путь. Много ещё птиц потеряется в темноте и не откликнется на зов пролетающих стай. Много попадёт в зубы лисиц и когти ястребов. Но ещё больше долетят.
Обязательно долетят.
Счастливого им пути!
ПАУЧОК
С дерева вниз спускался на паутинке паучок. Да ловко так: выпускал паутинку и на ней, как на канате, спускался всё ниже и ниже. Я подошёл, чтобы лучше разглядеть этого акробата. Зацепил пальцем паутинную ниточку повыше паука, покачал паука в воздухе, как бумажный мяч "раскидай" на резинке, и стал поднимать поближе к глазам. Да не тут-то было!
Тяну паука за паутинку вверх, а он паутинку разматывает и опускается вниз. Я быстрей тяну, он быстрее разматывает. Я руками перебираю, только пальцы мелькают, а он паутину выпускает и скользит вниз. Как будто я катушку за нитку тяну вверх: тяну, тяну, нитка разматывается, а катушка ни с места. Крутится, вертится, а вверх ни на сантиметр!
Изо всех сил тяну, а паучок всё равно внизу!
И тут подумал я, что этак я паука, как катушку с нитками, до конца размотаю! Ведь иссякнет же он когда-нибудь, будет же конец его паутине? Размотается весь на паутину - тут ему и конец. За что же беднягу так?
Оборвал я паутинную нить, пустил паука на землю. Помчался он со всех своих восьми ног. Здорово так, сразу видно, что не весь ещё вымотался. Осталось ещё паутины на сеть - комаров ловить. Пусть ловит: кусаются комары здорово!
ВРЕМЯ
Никогда я раньше не думал о времени. Идёт оно неслышно, течёт невидно. Час за часом, день за днём. Смотришь, уж и суббота, а там воскресенье. Ну и хорошо, что суббота и воскресенье!
Смотреть на часы или заглядывать в календарь - это ещё не значит понимать время.
Думать о времени меня научили... мыши и дятлы.
Встречаю я их в лесу весь год. Вся их жизнь на моих глазах.
У птиц и зверюшек тоже есть свои причуды. Вот мышь-полёвка. Эта до невозможности чистоплотная. Моется после еды и перед едой, моется перед сном и после сна. Зевнёт - помоется, чихнёт - помоется, почешется помоется. После игры моется, после драки моется. В жару моется, в холод моется. Вымоется и помоется.
Или летучая мышь. Эта любит поспать. Всю зиму спит беспробудно сразу полгода! Потом от восхода до заката спит. А по ночам как повезёт: чуть дождь - спит, ветер - спит, холодно - спит. Выспится и дремлет.
Ну а дятлы - работяги. Уткнутся носом в дерево и долбят. Зима ли, лето - долбят. От зари до зари. В вёдро и в непогоду. Круглый год; как только носы не сломают!
Одни моются, другие спят, третьи долбят. Час за часом, день за днём. Так незаметно, а если прикинуть? И выйдет, что полёвка полжизни моется, дятел три четверти жизни долбит, а летучая мышь живёт только двадцатую часть своей мышиной жизни - остальное время спит!
Заставили меня мыши время считать. А вдруг и я только и делаю, что сплю да долблю. И очень просто!
ПТИЦЫ
Улетят осенью птицы - пустынны станут леса. А вернутся весной - и снова жизнь переливается через вершины. И как удивительна эта жизнь, перелетающая на крыльях!
Шумное, пёстрое облако жизни кочует по нашей Земле. То оно тут, у нас, - и леса наши переполнены щебетом, свистом и писком. То оно где-то там, за морями и за горами, - и леса наши пусты и глухи. И мы тоскуем и ждём, мы ругаем себя, что не наслушались летом про запас птичьих песен и голосов.
Но приходит пора, и волна жизни снова выплёскивается в наши леса.
Волны птиц - как в прилив и отлив: то накатятся, то отхлынут. И у живого этого моря тоже есть свои берега. Эти тучи живые, как настоящие тучи, то рассеиваются и редеют, подобно туману, то сгущаются и темнеют, как грозовые облака. А вдруг оно, это облако, однажды высохнет и испарится? Ведь рассеиваются же настоящие облака!
И мне становится жутко. Мы привыкли, что каждую весну сама собой накатывается волна. А вдруг однажды прилива не станет? Всё ли мы делаем, чтобы облако не редело? А вдруг мы что-то не поняли и не успели?
- Предыдущая
- 30/57
- Следующая
